Мое сказочное недоразумение

Posted originally on the Archive of Our Own at http://archiveofourown.org/works/43500646.

Rating: Mature
Archive Warning: Choose Not To Use Archive Warnings
Category: M/M
Fandom: 방탄소년단 | Bangtan Boys | BTS
Relationship: Jeon Jungkook/Kim Taehyung | V, Min Yoongi | Suga/Park Jimin, Jung
Hoseok | J-Hope/Min Yoongi | Suga, Kim Namjoon | RM/Kim Seokjin |
Jin
Additional Tags: Top Jeon Jungkook/Bottom Kim Taehyung | V, AU, Drama, Fantasy,
Romance, Action, Humor, драма, исторические эпохи, мистика,
попаданец, романтика, фэнтези, экшн, Юмор, ООС, Вымышленные
существа, дружба, первый раз
Language: Русский
Stats: Published: 2022-12-08 Chapters: 19/19 Words: 73803

Мое сказочное недоразумение

by Кабыздоха (Kabyzdoha)

Summary

Ким Тэхён – начинающий писатель. Чтобы убежать от угнетающих серых будней и

непринятия общественности, он придумал собственный мир, в котором забывался,
представляя себя учеником чародея, способным любую сказку сделать былью. Это
продолжалось до тех пор, пока магический портал не утянул его на страницы книги.
Драконы, колдуны, феи, прекрасные принцессы и один несносный демон для остроты
ощущений. Это история о том, что бывает, когда на самом деле становишься героем
собственной сказки.

Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

 О сказочных неудачниках, демонах и неприятностях
Chapter Notes

See the end of the chapter for notes

Когда Ким Тэхён поступал на эту специальность, то не думал, что ему придется учить
так много. От бесконечного потока новой и совершенно непонятной информации закипал
мозг, рука затекала от горы писанины, и к концу вечера молодой человек был способен
только на то, чтобы рухнуть на кровать, мечтая умереть. Или заснуть эдак века на три-
четыре, как одна из героинь в его сказке.

Творчество было отдушиной. По правде говоря, глубоко внутри, там, где хранились
ключики от дверей с фантазиями, пряталась мечта: стать известным писателем. Родители
лишь смеялись над ним, списывая подобное желание на банальное хобби, а друзья и вовсе
крутили у виска. Ни понимания, ни поддержки, в итоге еще один неудавшийся экономист в
будущем вместо талантливого автора фэнтезийных романов.

Университет располагался на другом конце города. Добираться до него приходилось не

менее часа. Подъем в шесть утра, скорый завтрак, дорога до остановки, потом до метро –
скука, да и только. После тот же маршрут обратно до дома. Тэ стягивал с плеч верхнюю
одежду, вешал ее в прихожей и брел к себе в комнату. Там бросал рюкзак на полу, принимал
душ, переодевался и падал на кровать. Тяжело вздыхал, закрывал глаза и медленно
проворачивал в голове события прошедшего дня. А еще кучу идей, которые некогда было
записать на бумагу. Рука ныла от объема конспектов, а голова угрожала расколоться на
части, если срочно не принять лекарство.

Обреченно вздохнув, Ким поднялся с кровати и, шаркая ногами по линолеуму, зашагал к

компьютеру. Довольно старенький системный блок громко зашумел: то гудел давно
нечищеный и запылившийся кулер, монитор наконец-то вспыхнул, оповещая о долгой
загрузке системы. Уснуть можно, пока появится долгожданный рабочий стол. Тэхёну бы и
поменять внутренности своего железного монстра, да не было ни лишних средств, ни
свободного времени. Впрочем, ему требовалось не так-то много: интернет и программа для
работы с текстом.

Тэ достал из аптечки аспирин, забросив в рот сразу две таблетки. Горечь приятно
растеклась на языке, сводя скулы. Ким не любил запивать лекарства, наслаждаясь их
отвратительным вкусом. Нравилось ощущать, как капсула не спеша скользила по горлу в
пищевод, царапая нежные стенки. Очередная странность в багаж к остальным.

А впереди была долгая ночь. Парень оброс долгами по учебе, как елка новогодними
игрушками, еще и вдохновение требовало скорейшего выхода, превратившись в страницы
печатного текста. Наконец, знакомая музыка и привычная заставка на экране. Женская
корейская группа «EXID» в бикини – одно из лучших творений какого-то художника-
самоучки. Должно же хоть что-то поднимать настроение.

Тэхён, заметно оживившись, тут же подскочил к столу. Правда, его энтузиазм длился
недолго. Буквально до первого доклада, скучное содержимое которого не вызывало
сомнений. Часам к двум ночи он походил на выжатый лимон, из которых так любил
высасывать мякоть и кислый сок. Перед глазами все плыло, а пальцы кучерявились, выводя
вместо текста кучу ошибок. Плюнув на все, молодой человек сохранил реферат и решил
наконец-то уделить внимание творчеству. Взгляд зацепился за описание:
 «Тэхён не был принцессой. Он даже самым задрипанным принцем не являлся.
Обычный ученик мага, которому впервые доверили очень ответственную работу: писать
сказки по всем правилам фольклорного жанра и следить за ходом их исполнения. Плести
нить судьбы для сказочных созданий. Принцессу непременно должен был пленить дракон,
злой чародей, темный властелин или еще какой закомплексованный чудак. Чтобы принц
за ней обязательно явился, сразил злодея и спас девицу. Чтобы непременно со
счастливым концом и пышной свадьбой. Чтобы они дошли до венца и все завершилось
знаменитым «долго и счастливо», а не как в прошлый раз, когда главный герой дал дёру в
ответственный день со своим верным генералом. Ох и влетело же тогда горе-
волшебнику! Тэхён, надо отдать ему должное, всегда старался изо всех сил, но, к
несчастью, из-за врожденной невезучести вечно косячил. Масла в огонь подливал еще и
местный демон, который считал священным долгом докучать ему и вечно вмешивался в
его дела…»

Как правило, дальше дело у него не шло, а мысли стопорились. Парень не знал, как начать
повествование. Что сотворить со своей сказочной версией? Как ему попасть в мир, о котором
давно мечтал? Каждый раз в голове вместо идей появлялась обезьянка, стучащая в тарелки.
Но не сегодня. Подгоняемый безумной музой, Тэ принялся в несвойственной ему спешке
выводить заветные строчки. А потом что-то явно пошло не так.

Монитор заискрился помехами, системный блок подозрительно заревел, из него пошел

едкий дымок, а потом яркая вспышка на мгновение ослепила Кима. Он, жутко напуганный
происходящим, едва слышно вскрикнул и отшатнулся, прикрывая лицо руками. Старенький
стул, не выдержав такого напора, накренился, унося хозяина вместе с собой. Потеряв
равновесие, Тэхён свалился на пол. Обжигающая боль в затылке, и мир померк.

۞۞۞

Солнце ярко светило в зените, легкие распирало от душного влажного воздуха, а на фоне
пели птицы. Заливисто, звонко, мелодично. В глаза ударили яркие лучи, вынуждая
проснуться. Лето было в самом разгаре, сводя местных жителей с ума жаркой погодой. Вдали
шелестел лиственный лес, пахло полевыми цветами. Эдакая дурманящая симфония из
одуванчиков, клевера, ромашки и медуницы.

Щеки коснулось что-то легкое, тонкое, щекоча кожу. Наверное, высокая трава. Трава?
Понимая, что оной в спальне быть не могло, Тэхён резко вскочил, тут же жмурясь от яркого
света. Прикрыв глаза рукой, он осмотрелся по сторонам, нервно облизав губы. Затылок все
еще неприятно ныл из-за столкновения с полом, а вот местность ну никак не походила на
обстановку его комнаты.

– Какого черта? – растерянно прошептал парень, явно сбитый с толку, вдыхая полной
грудью летний воздух. Буквально пять минут назад юноша сидел в спальне, выдавливая из
себя строчка за строчкой предложения, а теперь полулежал у незнакомой опушки леса,
разглядывая луг впереди. Ладони коснулось что-то влажное, заставив Кима отшатнуться.
Однако при более тщательном рассмотрении виновником испуга оказался маленький черный
кролик, что принялся рассеянно жевать ткань домашних штанов Тэ. – Я, наверное, сплю, –
пробормотал он, огладив мягкую пуховую шерстку зверька, не обратившего на него никакого
внимания, нагло запрыгнув тому на живот.

Странно, ведь все казалось таким… настоящим. Ветерок, развевающий каштановые

волосы, изумрудная трава под ногами и животное на нем. Обычно сны менее реальны, будто
смотришь на происходящее сквозь какой-то вакуумный мыльный пузырь. Для успокоения
совести молодой человек даже ущипнул себя за руку. Обжигающая боль и душераздирающий
крик где-то вдали. Животное навострило уши, а потом, вцепившись зубами в старенький
поношенный тапок шатена, сорвалось со своей находкой с места, скрываясь в густой луговой
траве.

– Эй, стой! – прыгая на одной ноге, Тэхён побежал за ним, возмущенный до глубины
души. Он и так оказался черт знает где, так еще и какой-то жалкий кролик украл
единственную имевшуюся у него обувь. Мелкие камушки неприятно впивались в ногу,
обутую лишь в полосатый носок, а оставшийся тапок норовил слететь, однако Ким упрямо
бежал за черным комком. Злоба придала ему сил.

В какой-то момент молодой человек запнулся о корягу, пропахав носом землю. Рот тут
же наполнился странной горечью, а грудь нещадно заныла: удар выбил весь воздух из легких.
Тихонько бормоча ругательства, Тэ приподнялся, отплевываясь от травы и планируя, что
именно сделает с пушистым комком шерсти, попадись тот на глаза, как вдруг увидел
неподалеку занимательную картину: двое верзил тащили за собой сопротивлявшегося
мальчишку.

Невысокий, худощавый, на вид чуть младше самого Кима, а, может, даже и ровесник.
Парень вырывался, пинался, брыкался и даже пытался пустить в ход зубы. Громкий вопль
одного из головорезов оповестил о том, что укус достиг цели. Инстинкты сработали быстрее,
чем мозг. Вскочив с места, Тэхён снял с ноги оставшийся тапок и с боевым кличем кинулся
на обидчиков. Увидав его, они поначалу застыли, не понимая, что происходит, а потом и
вовсе расхохотались от столь эпичного зрелища. Такое им видеть доводилось нечасто.

На них несся растрепанный пацан в ядовито-зеленой майке с логотипом подсолнуха из

игры «Зомби против растений», серых домашних штанах, норовивших в любой момент
соскочить с тазовых косточек, и полосатых носках, размахивая при этом импровизированным
оружием. Оставив в покое мальчишку, верзилы двинулись вперед, намереваясь встретить
гостя должным образом. Для того чтобы справиться с ним, не требовалось пускать в ход
булавы или клинки. Один удар кулаком, и Тэ пришлось бы не сладко.

Поняв, что застать врагов врасплох не удалось, теперь уже Ким дал деру по полю, надеясь
увести своих преследователей как можно дальше. Кто знает, чем закончилась эта гонка, если
бы не несчастный тапок, выскользнувший из пальцев незадачливого хозяина, умудрившегося
вновь споткнуться, и угодивший одному из мужчин прямо в голову. Жуткий грохот, яркая
вспышка, сноп искр, и вместо головорезов в бескрайнее синее небо взметнулись две голубые
стрекозы, а на землю приземлился ветхий посох, больше похожий на пастушью трость.

Окончательно сбитый с толку, перемазанный в травяном соке, Тэхён подполз к нему,

рассматривая находку, не веря своим глазам. Изящный каплевидный набалдашник, тонкое
древко из светлого дуба и странные изумрудные знаки и руны, покрывающие матовую
поверхность. Тапок исчез безвозвратно. Как сквозь землю провалился. Руки немного тряслись
от пережитого ужаса, а кончики пальцев покалывало – последствие не до конца схлынувшего
адреналина. Впрочем, это не помешало Киму взять посох.

– А ведь это был мой любимый тапок, – трагичным голосом изрек шатен, обреченно
вздохнув. Подушечки осторожно скользнули по новоприобретенному оружию, которое,
похоже, только что спасло ему жизнь. Он, правда, так до конца и не понял, как это
произошло, но головорезы превратились в стрекоз. Маленьких, хрупких и летающих перед
носом. Чертовщина какая-то. Мало того что оказался непонятно где, так еще и умудрился
вляпаться в неприятности, ввязавшись в странную историю.

Мысли в голове перемешались, образуя сумбурный клубок из эмоций. Недоверие,

растерянность, надежда и испуг – идиллия прямо-таки. Молодой человек никак не мог взять
в толк, почему вдруг сказка стала реальностью, а чудеса – неотъемлемой частью жизни.
Поверить в это было бы очень сложно, если бы Тэ не увидел волшебство своими глазами.
Сильно же он приложился затылком об пол, раз ему чудились такие реалистичные
галлюцинации.

– Вот ты где, а я уж испугался, что те верзилы до тебя добрались, – глубокий мужской

голос никак не сочетался с внешностью паренька, взгляд которого встретил Ким, стоило
поднять голову. На дне зрачков того плясали искры веселья вперемешку с беспокойством и
любопытством. Во внешности сквозила юношеская угловатость, искря детской наивностью.
Такое случается, когда хозяин взрослеет быстрее организма.

Большие черные глаза с острым павлиньим разрезом прятались за хитрым прищуром,

смоляные волосы растрепались от встречного ветра, пестря на солнце синеватыми прядями,
небольшие пухлые губы дрожали, будто обладатель сдерживал улыбку, и завершал образ
непропорционально большой нос с орлиным кончиком, который, несмотря на размер,
идеально вписывался в общую картину. Одет он был довольно странно. В Сеуле на него точно
бы косились с подозрением, а то и вовсе шушукались за спиной, тыкая пальцем в нелепое
одеяние.

Эдакий выходец из средневековья. Кожаные полуботинки на ногах, чудаковатые брюки,

скорее напоминающие лосины или колготки, и свободная мешковатая рубашка, подпоясанная
черным ремешком и доходящая пареньку до середины бедер, крепких, подкачанных,
привлекающих к себе внимание. Рукава ничуть не скрывали впечатляющий рельеф рук с
перекатами мышц, выделяющихся на фоне общей худобы. По сравнению с ним Тэхён казался
хилым и беспомощным. Да и выглядел, наверное, более нелепо в изгвазданной майке, штанах
с зелеными разводами на коленках и полосатых носках. Последние вызывали у незнакомца
особый интерес.

Устав гипнотизировать ноги спасителя, брюнет перевел свой взгляд на лицо Кима, вновь
заглядывая в глаза. На губах тут же расцвела широкая улыбка. Немного смущенная, но в
целом очаровательная и милая. Она почему-то напомнила шатену о том черном кролике, что
нагло украл его тапок. Это пренеприятное событие породило хмурую складку между бровей.

– Нет, я… – Тэ запнулся, не зная, как объяснить произошедшее. Кому скажи, не поверят

ведь. Еще и в психушку упрячут. – Я, вроде как, остановил их, – паренек понимающе
хмыкнул, наблюдая за одной из наглых стрекоз, что уселась на голову к молодому человеку.

– За спасение, конечно, спасибо, но я этих верзил неделю выслеживал, чтобы укокошить,

а тут ты со своим тапком через луг понесся, – трагично вздохнул незнакомец и протянул руку
Тэхёну, помогая подняться на ноги. Тот крепко ухватился за нее, другой держась за посох,
чья теплая рукоятка приятно согревала отчего-то заледеневшую кожу. – Я Чонгук, кстати.
Чон Чонгук, – он не спешил убирать свою ладонь из теплого рукопожатия, нагло разглядывая
Кима в непосредственной близости. Пристальный насмешливый взгляд вогнал шатена в
краску, не на шутку смутив. Странная реакция на подобное действие.

– Тэхён. Ким Тэхён, – все же выдавил из себя парень, стараясь вырвать свою руку из
цепких пальцев. Бесполезно. – И зачем тебе понадобилось убивать этих несчастных? – страха
не было, хотя перед ним определенно стоял убийца. Вторая стрекоза опустилась на плечо.
Голубоватые крылья затрепетали от легкого ветра, однако насекомое не сдвинулось с места.
– Кстати, я не думал тебя спасать, оно само получилось. Кролик украл мой тапок, и я… –
улыбка на лице собеседника стала шире. – Чего ты лыбишься? Я, между прочим, серьезен как
никогда! – возмутился Тэ скорее устало, нежели озлобленно. Голова кружилась, явно не
справляясь с объемом новой информации.

– Просто забавно слышать такое от волшебника, который спас мне жизнь. Стрекозы?
Серьезно? – Чон закусил губу, стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Этот чудаковатый
чародей нравился ему все больше и больше. Он ни разу не пожалел, что украл у него
злосчастный тапок, превратившись в зверька. Лицо Кима же вытянулось в удивлении, когда
молодой человек услыхал, кем его считал Гук. – Я демон, а их убийство, можно сказать,
часть моей работы. Они – известные бандиты, мучившие местных жителей не один месяц.
Похищали детей и насиловали. Кстати, а какая у тебя специализация? – не унимался брюнет,
любуясь находкой.

Всклокоченные каштановые волосы, очаровательная родинка на кончике носа, широкие

асимметричные губы (верхняя капризно нависала над нижней, менее полноватой) и
миндалевидные глаза странного орехового оттенка: ярко-карие, как осенние листья, на
солнце и матовые, оттенка молочного шоколада, в тени. Нелепые одежды якобы волшебника
цепляли взгляд почти так же сильно, как и внешность. Чудаковатая и возмутительно
короткая майка, открывающая полоску кожи чуть ниже пупка, растянутые свободные брюки,
еле держащиеся на тазобедренных косточках, и странные чулки на ногах. Поистине, ему
никогда не понять моды чародеев.

– Специализация? – Тэхён замялся, не зная, как можно ответить на такой вопрос.

Рассказывать про экономиста, как минимум, глупо. Даже самому смешно. Вряд ли этот
демон (а шатен уже не сомневался в том, что попал в какой-то дурной сон, ибо демоны
существовали только в легендах) понял бы хоть слово из сказанного, поэтому Ким произнес
первое, что пришло в голову: – Я, вроде как, писал сказку, а потом почему-то оказался здесь,
– и ведь ни в чем не соврал.

– Ух ты, – восхитился Чонгук явно чему-то своему, одобрительно кивая и глядя на парня
с толикой уважения и еще большим интересом. – Так ты мастер слова? – похоже, в его мире
это звание имело несколько другой смысл, нежели в мире Тэ, поэтому, не особо вдаваясь в
подробности, он бездумно согласился.

– Ну, можно и так сказать. А что, в вашем мире, то есть здесь в почете моя
специализация? – Ким вовремя прикусил язык, чуть не выдав себя с головой. Не хватало еще
подвергнуться каким-нибудь пыткам. С этого демона станется. А узнать, куда попал, жуть
как хотелось. К тому же, Тэхёна нервировал пристальный взгляд Чонгука. Цепкий,
смеющийся, горячий и притягательный. – Что это за место, кстати? В смысле, где мы?

– Ты в королевстве Шелион, и да, твоя специализация очень востребована у нас. Местный

чародей, Юнги, как раз искал кого-то вроде тебя. Я так понимаю, ты совсем недавно обрел
свои способности? – Чон, казалось, совершенно не обратил внимания на оговорку шатена, а,
может, просто не придал ей значения, увлеченный разглядыванием ключиц парня.

Тэхён согласно кивнул, решив, что если подыграет Гуку, изобразив новичка-волшебника,
то сможет узнать немножко больше о происходящем, потому как случившееся сбивало с
толку, а сон все никак не желал заканчиваться. Спрашивать, какой сейчас год, так и вовсе
казалось безумием. Не ровен час, молодого человека бросят на произвол судьбы, и тогда
придется разбираться во всем самому.

– Что ж, сегодня прямо-таки твой счастливый день, потому что я знаю дорогу до его
замка и могу проводить. Если хочешь, конечно, – рука наконец-то выпустила из плена ладонь
Тэ, укладываясь на плечо горе-волшебника, но тот не придал ей значения, окрыленный идеей
найти в Юнги наставника.
 А лучше помощника, который сможет вытащить юношу из этого дурдома, отправив
обратно в Сеул, если Ким, конечно, захочет туда возвращаться. На худой конец неплохо было
бы получить ответы на вопросы. Например, как тапок превратился в посох, как люди
обратились в бабочек, как Тэхён упал у себя в квартире, а очутился на лугу. Поэтому парень
лишь благодарно улыбнулся Чону и зашагал вслед за ним по изрядно измятой траве.

Тогда он еще не знал, на что согласился и в какую историю умудрился вляпаться.

Chapter End Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

 О ворчливых магах, потомственных экономистах и добрых злодеях
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Вышагивать в густой траве и при этом не падать – задача не из легких. Особенно когда у
тебя вместо обуви носки. Любимые полосатые носки, между прочим. Стопа каждый раз
буквально вспыхивала от волны боли, когда Тэхён по неосторожности наступал на очередной
камешек, острый отросток или корягу. Тихо чертыхаясь себе под нос, Ким шел, то и дело
цепляясь за плечо Чонгука, чтобы удержать равновесие. Наконец, демону это надоело, и он,
недовольно цокнув языком, остановился. Шатен, не ожидавший ничего подобного, врезался
ему в спину, чуть не повалив их обоих на землю.

– Тэхён, – осторожно начал Гук и, получив в ответ заинтересованное мычание,

продолжил: – Ты же волшебник, – неуверенный кивок и настороженный взгляд, будто
ожидающий подвоха. – Ну так наколдуй себе обувь, чего ты мучаешься? – предложил Чон,
сдержанно улыбаясь, потому что его чертовски забавляла мимика нового знакомого, такая
живая и искренняя. Лицо Тэ вытянулось в удивлении, а в глазах на мгновение мелькнула
паника. Без пяти минут в новом мире, а уже так многое от него требуют.

– Отличная идея, – полувопросительно согласился Тэхён, нервно теребя пальцами край

заляпанной майки. Как объяснить магическому существу, что он сам этой самой магией не
обладает ни на грош? – Но, боюсь, ничего не выйдет.

– Это еще почему? – искренне удивился Чонгук, хмуря брови. Демон, в отличие от Кима,
не видел никаких преград для того, чтобы сотворить обувь из ничего. Зато Ким находил
подобную затею очень глупой. В его мире за такое предложение давно бы покрутили у виска.
Да и колдовать, не зная правил, чревато. Так обычно говорилось в книжках. А уж им горе-
чародей верил беспрекословно.

– Потому что… Потому что использование магии – штука тонкая. Она требует большой
концентрации. К тому же, очень трудно колдовать, когда не знаешь как, да еще и забыл, –
смысл сказанного медленно доходил до Чона, который никак не мог взять в толк, в чем
проблема. В их мире никто так витиевато не изъяснялся. Лишь спустя долгих пять минут, на
протяжении которых они сверлили друг друга взглядами, Гук сообразил, о чем ему пытался
сказать Тэхён. Парень хлопнул себя ладонью по лбу, будто ответ был очевиден, а он
безгранично тупил.

– Все проще, чем кажется, – оживился демон, радуясь новой возможности прикоснуться к
Тэ. Тот не разделял его энтузиазма, по-прежнему с некой долей скептицизма относясь к
происходящему. Впрочем, Чонгука мало волновало это. Он встал у шатена за спиной,
положив ладони ему на плечи. Пальцы принялись легонько разминать напряженные мышцы. –
Расслабься и закрой глаза, – скомандовал брюнет, и спутник послушно выполнил указание,
чувствуя себя немного неловко и в чем-то даже глупо. – А теперь просто представь
желаемый предмет на себе, – Тэхён зажмурился, думая, что так проще сконцентрироваться.

– Раз, два, три, – вслух отсчитывал зачем-то молодой человек, и… Ничего не произошло.
Парень приоткрыл один глаз, проверяя ногу на наличие изменений. Пусто. Никакой обуви не
было и в помине. – А этот фокус точно рабочий? – на всякий случай уточнил Ким, бросив
недоверчивый взгляд через плечо на озадаченного Чона, почесывающего затылок.

– Ну да, – подтвердил он с некоторой долей сомнения. – Я однажды видел, как такое

проворачивал Юнги. Попробуй еще раз, – Гук ободряюще похлопал Тэ по спине и отошел на
безопасное расстояние, чтобы не мешать.

На самом деле, проблема заключалась не столько в концентрации, сколько в

растерянности. Что именно нужно делать? Можно ли загадывать обувь из его мира, или же
магия распознает только местную модную индустрию? Проще костер зажечь без спичек, чем
мучиться с куском деревяшки. Плюнув на все, шатен выбрал первое, что пришло на ум.
Фантазия почему-то остановилась на хрустальных туфельках, когда-то вызвавших у него
самый настоящий восторг. Довольно странные мечты для мальчишки, но Ким никогда и не
относил себя к нормальным людям.

– Тэхён, а ты уверен, что такое носят мужчины? – полюбопытствовал Чон, с

нескрываемым интересом разглядывая стопы Тэ. Тот проследил за взглядом демона и не
сдержал восторженного возгласа, раскрыв рот в удивлении. Тэхён не поверил собственным
глазам.

Хрустальные туфельки сели, как влитые, немного сдавив ногу: всему виной были толстые
полосатые носки. Прекрасное прозрачное стекло переливалась всеми цветами радуги под
яркими лучами летнего солнца. Мечта любой девочки лет эдак десяти, но никак не взрослого
парня. Случайный прохожий, несомненно, рассмеялся бы, увидь он мага. Безразмерная
майка, запачканная грязью, домашние штаны с оттянутыми коленями, измазанными в зелени,
полосатые носки и… женская бальная обувь.

– Да какая разница? Посмотри на меня, я принцесска! – восторженно верещал Тэхён,

почти переходя на фальцет. Кружась на месте, Ким не мог налюбоваться на такую красоту.
Губы растянулись в широкой квадратной улыбке, яркой и заразительной. Чонгук, глядя на
него, невольно улыбнулся в ответ. – Ну все, пошли, я готов, – не обращая внимания на
изумленный взгляд демона, он сделал пробный шаг навстречу. Один, второй, третий, а потом
– небольшая неровность, и хрупкий каблук лопнул, не выдержав тяжести веса парня.

Кажется, нужно меньше есть после двенадцати. Тэ рухнул аккурат в объятья

растерявшегося и несколько перепуганного Чона. Хорошо хоть реакция не подкачала.
Крепкие руки невольно обвились вокруг талии, притягивая шатена ближе, а тот уперся
ладонями в грудь, не понимая, как они вообще оказались в подобной ситуации. Как герои
какой-то слезливой мелодрамы, ей-богу. Бросив на подозрительно притихшего Гука
недовольный взгляд из-под ресниц, Тэхён отстранился первым, нервно одергивая
задравшуюся майку.

– Хотя, если подумать, не так уж я и хотел эти туфельки, – пряча глаза за челкой,
затараторил молодой человек, сделав вид, что так и было задумано. На сотворение новой
обуви у него ушло чуть больше минуты. Яркая вспышка – и на ногах уже красовались
новенькие кроссовки, которые заинтересовали брюнета даже больше, чем хрустальные
туфли. – Ну все, теперь можно и к Юнги, – наигранно бодрым голосом заявил Ким.

– Впервые вижу такие лапти, – задумчиво протянул Чонгук, продолжив прерванный путь,
ведущий вверх по холму. – Тебе удобно?

– Ну да, у нас в, э-э-э, королевстве все в таких ходят, – выкрутился Ким. – Местная мода
как-никак, – на ходу сочинял он, постепенно входя во вкус. Все-таки талант придумывать
небылицы никуда не делся, очень даже пригодившись сейчас.
 – Что же это за королевство такое необычное? – усмехнулся Чон, чьи глаза загорелись
интересом. Ему редко доводилось встречать иностранцев. В Шелионе такие появлялись
нечасто, а узнать что-то новое страсть как хотелось.

– Сеул, – невозмутимо пожал плечами Тэхён, вертя головой в разные стороны. Городской
житель редко выбирался куда-либо, чтобы отдохнуть. На море-то был всего пару раз, да и то
в раннем детстве. А сейчас его окружала дикая природа, естественная и прекрасная. Ничто
не сравнится с ней.

– Красивое название, – кивнул демон, утягивая шатена вслед за собой на тропинку,

ведущую к лесу. – Не бойся, я веду тебя туда не для того, чтобы убить, – попытался
успокоить внезапно напрягшегося спутника Чонгук, верно истолковав беспокойство парня. –
Просто Юнги не любит городской суеты и живет обособленно.

Выросший в суровых городских джунглях, Тэ выработал привычку не доверять

незнакомцам. Несмотря на неунимающуюся тревогу, Ким почему-то ему верил. Гук, как бы
странно это ни звучало, внушал доверие. То ли виной тому теплая улыбка, то ли искры
веселья, пляшущие в глубоких черных глазах, то ли врожденная безбашенность самого
шатена, но страх улетучился. Осталось лишь нарастающее любопытство. В конце концов, что
мешало Чону убить его прямо здесь, без лишних свидетелей?

– А сам ты откуда? Где живешь? Как узнал о Юнги? – засыпал он Чонгука вопросами, то
и дело спотыкаясь о кочки. Тропинка, змейкой убегающая в густую чащу, оказалась не такой
уж и безопасной. Хотя тут, скорее всего, виноватым был Тэ. Врожденная неуклюжесть
давала о себе знать. Чтобы как-то скрасить путешествие сквозь мрачные кроны высоких
деревьев, молодой человек решил получше узнать своего спутника. Гук на минуту задумался,
рассеянно жуя губу и размышляя над тем, как лучше всего начать рассказ.

– Не знаю, как много тебе известно о нас, но лично я происхожу из рода земных демонов.
Наша родина обитания – леса. Густые, непроглядные, куда не проникает солнечный свет. Так
получилось, что мне пришлось уйти. Долгое время скитался тут и там, а лет пять назад я
встретил Юнги. Мне тогда от него изрядно досталось, ведь я умудрился сжечь его любимую
метлу, а убежать не успел, – Ким улыбнулся, наблюдая за тем, как недовольно поморщился
Чонгук, вспоминая тот случай. – Пришлось остаться у него и отрабатывать. А потом мы как-
то привыкли друг к другу, и Юнги разрешил остаться. Хотя, как мне кажется, ему просто
стало скучно жить одному, что бы он там ни рассказывал мне про ненависть к чужой
компании. Так что, если маг покажется тебе нелюдимым и вредным, не верь. Глубоко внутри
Юнги – сама доброта, – Гук замолчал, потому что чудаковатый спутник внезапно повис на
нем, давясь смехом, и он, поначалу недовольный реакцией парня, все же улыбнулся в ответ,
не смея противиться странному обаянию Тэ. Тоска, накатившая было от воспоминаний,
схлынула под напором положительных эмоций, которые буквально излучал шатен. – А что
насчет тебя?

– Так, дай-ка подумать, – удовлетворенный тем, что внезапно погрустневший демон

улыбнулся, Тэхён отстранился, рассеянно постукивая пальцем по губе. Стоило ли говорить
правду? А впрочем, почему бы и нет? На худой конец, все можно обернуть в шутку. – Моя
бабушка была бухгалтером, дед – ревизором. Отец сейчас работает в налоговой инспекции, а
мама – аудитором в консалтинговой фирме, – принялся перечислять Ким, загибая пальцы.

– Ого, так ты, получается, потомственный волшебник? – поразился Чон, округляя и без
того большие глаза. Сейчас он казался еще моложе, походя на ученика старшей школы.

– Ага, – невесело улыбнулся ему Ким. – Экономист в третьем поколении. Родители

хотели, чтобы из меня вышел перспективный специалист в области обеспечения
экономической безопасности, а я начал писать сказки, – Чонгук кивал с умным видом, будто
понимал хоть слово. Хотя откуда ему было знать все многообразие званий волшебников? В
глазах демона Тэхён вырос до уровня могущественного чародея. Это с его-то мастерством
превращения тапков в посохи.

– Знаешь, магия слова – очень редкий дар. Береги его. Ты – вершитель судеб, – шатен
поначалу подумал, что тот попросту смеется над ним, но нет. Гук говорил на полном серьезе.
– Они должны тобой гордиться.

– Шутишь что ли? Я посмешище. Слово на хлеб не намажешь и в карман не положишь, –

поучительно заметил Тэхён, припоминая напутствия деда. – У нас в семье такой же чудной
только дядя, который, когда напьется, сочиняет рассказики. Им любой классик позавидовал
бы. Наверное, поэтому и работает тамадой на свадьбах, – парень улыбнулся, вспомнив один
забавный случай.

– Получается, ты унаследовал дар от него? – вероятно, если бы Чон знал, кто такой
тамада, то не придал бы словам Тэ особого значения. А так их разговор походил на диалог
глухого и немого.

– Не дай Бог, – тут же фыркнул Ким, едва сдерживая смех. – Тамада у нас в королевстве
что-то вроде шута горохового у вас, – охотно пояснил молодой человек. Дальнейших
разъяснений не потребовалось, так как бесконечно долгая тропинка неожиданно оборвалась,
открывая вид на небольшую полянку с двумя дубами в центре.

Вокруг них расположилась аккуратная миниатюрная версия замка, утопающего в густом

кустарнике: двухэтажный домик из светлой черепицы, с узкими высокими окнами и ладными
башенками-шпилями по бокам. Они соединялись между собой хлипким деревянным
мостиком, а под ним спряталось шаткое крыльцо. Неподалеку от строения – кирпичный
колодец, собачья будка, ныне пустовавшая, и ладно сбитый туалет. Такие сохранились в мире
Тэ, разве что, в глухих деревнях, да и то не везде. Век высоких технологий поглощал
пережитки прошлого.

Несмотря на ветхий вид, дом выглядел довольно привлекательно. От него так и веяло
уютом. Тэхён, привыкший к высоткам и небоскребам, огромным панорамным окнам и
лифтам, но не избалованный городскими реалиями, был очарован. Парня одолевал самый
настоящий восторг, потому что замок будто сошел со страниц сказки. Вдоволь
налюбовавшись им издалека, шатен нагнал Чонгука, терпеливо дожидающегося у входа.

– Стучать бесполезно, он с глушью, – заверил его Чон, толкнув дверь. Та оказалась

незапертой, отворившись с противным скрипом и впуская гостей внутрь. Фантазия горе-
волшебника, отравленная телевиденьем и тоннами прочитанной литературы, уже успела
нарисовать себе образ высокого худого седовласого старца с длинной бородой, заткнутой за
пояс изумрудной мантии. Ким, предвкушая скорейшую встречу, ступил в коридор, не
сдержав удивленного возгласа. Изнутри дом выглядел как самый настоящий замок.
Огромный, мрачный и величественный. Чудеса, да и только.

– Ух ты, прямо как в Тардис, – бездумно ляпнул парень первое, что пришло в голову, с
восторгом рассматривая окружающую обстановку. Сказанное, несомненно, привлекло
внимание Чонгука. – Как такое возможно?

– Тар… что? – не расслышав, переспросил тот, подходя ближе. Бесконечный поток

неизвестных слов, вылетающих изо рта нового знакомого, озадачивал демона.
 – Ну, такой космический корабль и по совместительству машина времени из сери…
впрочем, не важно, – вовремя прикусил язык Тэ, махнув рукой. Они могли потратить долгие
часы, а то и дни, обсуждая чудеса реального мира. – Сказка, которую мне довелось читать, –
ляпнул первое, что пришло ему в голову, Ким, продолжив изучать помещение, довольно
сырое и богатое сквозняками – извечный недостаток замков.

Узкий холл, освещенный лишь подвесными канделябрами, отбрасывающими на каменные

стены тусклые танцующие блики, высокий свод, расписанный замысловатыми серебристыми
рунами, старинные картины со сценами исторических событий, иногда целых эпох, и темно-
синяя ковровая дорожка, убегающая в просторный зал. Такой же мрачный и холодный.
Таинственный. Из него выходило три двери, одна из которых вела, возможно, в подвал, а две
других – в башни. В центре царственно расположились широкие круговые лестницы,
соединенные балконной балюстрадой.

– Юнги наложил на дом охранные чары, поэтому снаружи он меньше, чем внутри, –
пояснил Гук, привыкший за годы жизни к местным чудесам. Запихнуть громадину в
кукольный домик? Легко. Превратить надоедливого соседа в кактус? Всегда пожалуйста.
Встретить на улице пришельца из другого мира? Сенсация.

– Судя по тому, что ты опять сюда притащил кого-то с улицы, они не работают, –
раздался скрипучий шепелявый голос со стороны лестницы. Тэхён, до этого неустанно
вертевший головой, повернулся к источнику шума, разглядывая незнакомца, застывшего на
верхнем пролете.

Длинная черная рубаха, рукава которой достигали пальцев, скрывала тело, начиная от
горла и заканчивая щиколотками, служа, видимо, ночной робой. Ноги украшали пушистые
тапочки, а голову – спальный колпак с бумбоном. Из убора выглядывали всклокоченные
мятные пряди. На вид незнакомцу было не больше двадцати пяти. Высокий, худой, можно
сказать, костлявый. Под темно-карими глазами, скрытыми толстой оправой очков с
квадратными стеклами, залегли лиловые полукружия усталости. Губы сжались в тонкую
линию, выдавая недовольство хозяина.

– Что это за недоразумение? – махнул рукой в сторону Тэ незнакомец, даже не подумав

представиться. Грубиян, не иначе. Судя по недовольному виду, не особо-то он и рад был их
видеть. – Если это очередной несчастный, которому нужен счастливый конец, то я тут не
помощник. Не моя юрисдикция, сам понимаешь. Отправляй его к остальным в деревню.

– Да нет же, Юнги, я привел к тебе мастера слова, – нетерпеливо перебил его Чонгук, не
желая выслушивать долгие нудные речи. Похоже, ему было не впервой терпеть подобные
нотации.

– Минуточку, – Ким вышел вперед, привлекая к себе внимание всех присутствующих в

зале. В голове что-то щелкнуло, и молодой человек наконец-то понял, кто стоял перед ним. –
Вы Юнги? Тот самый Юнги, про которого мне рассказывал Чонгук? – с недоверием
поглядывая на помятого вида незнакомца, на всякий случай уточнил Тэхён. Да-а-а, не так он
себе представлял чародея-затворника.

– Что значит «тот самый»? Я единственный и неповторимый Мин Юнги, – заворчал

волшебник, гордо вскинув голову. Спускаясь по лестнице вниз, он с высокомерием
посмотрел на гостя. Тэ, может быть, и смутился бы от такого взгляда, вот только Мин в
глазах парня выглядел не угрожающе, а нелепо.

– Что-то вы не особо-то похожи на чародея, – не унимался шатен, хотя выглядел не

лучше. – Где мантия, расписанная звездами? Где вид мудрого старца? Где, на худой конец,
седая борода до пояса? – начал перечислять молодой человек, укоризненно тыча посохом в
ошарашенного Юнги. Тот явно не ожидал такой наглости.

– Что за чушь? – только и успел фыркнуть он, а затем густой туман окружил его. Бах!
Яркая вспышка осветила мрачные своды, а Мин закашлялся, пытаясь разогнать клубы дыма.
Мимолетно взглянув на себя, маг закричал в испуге под счастливый хохот Чонгука: – Что ты
со мной сделал, недоразумение ты эдакое? По-твоему, это вид перспективного волшебника?

– Вот видите, даже мой посох считает, что вам не помешала бы смена имиджа, – довольно
улыбаясь во все тридцать два зуба, поучительно заявил Ким, любовно оглаживая древко. Зря
юноша недооценивал чудо-оружие. Да и собственные силы.

– Тебе идет, – давясь смехом, вторил ему Гук, получив в ответ фирменный
уничтожающий взгляд. Мин трясущимися руками огладил наколдованную бороду,
доходящую чуть ли не до пола, путаясь в полах изумрудной мантии, расшитой рунами.
Голову украсила остроконечная шляпа, а лицо испещрили старческие морщины. Тэхён,
довольный собой, чуть ли не светился от гордости. Впрочем, его ликование длилось недолго.
Легкий щелчок пальцами вернул все на свои места, и шатен, предчувствуя надвигающуюся
взбучку, попятился.

– Вы оба, – Мин перстом указал поочередно на Чонгука и Тэхёна, – марш за мной, – и, не

глядя на растерянно переглянувшихся парней, зашагал вверх по лестнице. Те последовали за
ним, боясь вымолвить хоть слово. Тэ, все еще пребывающий в состоянии эйфории из-за
удавшегося волшебства, изнывал в нетерпении, не зная, чего следовало ожидать от грядущего
разговора. – Садитесь, – бросил через плечо Юнги, заходя в помещение.

Комната, в которую их привел чародей, представляла собой импровизированную кухню.

Не такую, какой ее привык видеть Ким. Вместо плиты – огромная печь с открытым огнем,
вместо холодильника – дверь в полу, ведущая в подвал или погреб. Тумбы, заваленные
глиняной и керамической посудой, навесные шкафчики, гора вилок, ножей и ложек из
потускневшей бронзы, а в центре – тяжелый дубовый стол и стулья. Когда же все расселись,
мужчина вновь заговорил:

– Ну и кого ты ко мне привел? – обратился он к Гуку.

– Я же уже сказал: мастера слова. Его к нам каким-то ветром занесло из королевства
Сеул, – ерзая на стуле от нетерпения, пояснил Чон, безмерно довольный собой. Ему удалось
найти того, кого Мин искал не один год.

– Королевства Сеул? – расхохотался Юнги, пораженный наивности демона, а Тэ, поняв,

что маг явно заподозрил неладное, попытался залезть под стол, однако помешала цепкая
костлявая рука чародея, за шиворот вытащившая обратно. – И как часто ты слышал о таком
королевстве? – поинтересовался он. Чон неопределенно пожал плечами. Его вообще мало
интересовали политика и география. – Правильно, ни разу, потому что нет такого
королевства, олух ты эдакий. Он не из нашего мира! – глаза Гука превратились в огромные
темные блюдца. Такого расклада брюнет точно не ожидал. Все оказалось намного интереснее,
чем Чонгук предполагал. – Прости, парень, но вернуть тебя обратно я не могу, точнее, не
хочу, – обратился волшебник уже к Тэхёну.

– А я и не за этим пришел, хотя частично за этим, но не только, – сбивчиво затараторил

шатен, мысленно укоряя себя за несвязный бред, слетающий с губ. – Вы же себе сказочника
искали в ученики. Ну так вот, возьмите меня. Я усидчив, неприхотлив, легко обучаем, –
перечислял Тэ, вспомнив шаблонные фразочки для собеседований. Больше ничего на ум не
шло.
 – Вечно влипает в неприятности, – пробубнил Гук, пародируя интонации молодого
человека, за что получил пинок по ноге под столом.

– И что же ты умеешь? – усмехнулся Юнги, скрещивая руки на груди и откидываясь на

спинку стула. Ему, на самом-то деле, было откровенно плевать на заблудившегося паренька,
и только возможность обрести настоящего мастера слова, способного превращать любую
сказку в быль, останавливала от того, чтобы выкинуть бедолагу из дома.

– Хм, дайте-ка подумать, – задумчиво протянул Тэ, почесывая подбородок. – Я умею

жарить яичницу, вы же любите угольки? Еще убираться могу. Надеюсь, вы не держите в доме
никаких ценных хрупких вещей? – поинтересовался шатен, окинув кухню оценивающим
взглядом. – А однажды я пек блинчики. Сковороду, к несчастью, пришлось потом выбросить,
но это же ничего не значит, правда? К тому же, я хорошо лажу с животными. За все детство у
меня было около пяти хомячков. Увы, всех постигла скоропостижная смерть, но лишь
потому, что они сбегали из банки и их жрал мой кот! – попытался оправдаться Ким, а Мин
раздраженно закатил глаза на подобное. Совершенно не то, что ему было нужно. – Ах да, я же
тапок в посох превратил, – теперь уже пришла очередь Чонгука фыркать. Не желая и дальше
выслушивать подобную чушь, Юнги поднялся со своего места. Порывшись в ящике стола, маг
выудил на свет пергамент и перо с маленькой баночкой чернил, которые и поставил перед
Тэхёном.

– Если ты действительно мастер слова, то докажи это, – потребовал мужчина. – Напиши

что-нибудь про меня или Чонгука. Если это сбудется, значит, ты говоришь правду, – Тэ
нервно сглотнул ком в горле, переведя взгляд с непроницаемого лица волшебника на чистый
лист. Как назло, фантазия отказалась работать, поэтому, неумело окунув перо в чернильницу,
он написал первое, что пришло в голову, оставляя на бумаге огромные кляксы, а после
поднял голову, встречаясь с заинтересованным взором Чона. – Вот черт, – вскрикнул маг,
отшатываясь от демона, который на удивление всех присутствующих превратился в кентавра.

– А что, очень удобно. И демон в доме, и скотина в хозяйстве, – задумчиво

прокомментировал Гук собственные метаморфозы, звонко стуча копытом о каменный пол.
Несчастные клочки одежды валялись тут же. В живых осталась лишь длинная рубашка.

– С ума сойти, – восторженно прошептал Тэхён, не веря своим глазам. Парень и не

надеялся, что у него получится. Мин, похоже, тоже, потому как подошел к молодому
человеку, одобрительно потрепав того по волосам, с трудом сдерживая довольную улыбку.
Долгие годы поисков наконец-то увенчались успехом.

– А теперь верни его обратно, и, думаю, стоит обсудить условия проживания в моем
доме, а заодно и возможность твоего возвращения обратно, – договорить он не успел, так как
шатен буквально задушил чародея в объятьях, повиснув на шее, обрадованный тем, что мог
остаться. Чонгук, разделяя веселье Кима, присоединился к ним, обнимая обоих с высоты
своего роста.

Начало новой жизни было положено.

 О коварных кроликах, спящих красавицах и простуде
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

– Апчхи, блин! – Тэхён обреченно застонал, утирая нос рукавом туники. Вот уже месяц
он жил у Юнги, и за это время ему, увы, удалось сделать немногое. К написанию сказок
чародей его не допустил, сославшись на то, что у парня недостаточно опыта, поэтому Киму
пришлось постигать азы волшебства, начав почему-то с уборки замка.

Ох и намучился же шатен тогда, таская ледяную воду маленькими ведрами из колодца и

отдраивая каждый жутко чумазый уголок дома. Правда, кто из них пострадал больше,
комнаты или сам Тэ, до сих пор оставалось загадкой, ведь ни один день не обходился без
несчастного случая. То Чонгук поскользнется на мыльной воде, которую юноша забыл
вытереть, то на колени Мина горе-повар вывалит кашу из горшочка, то неожиданно стенки
уличного туалета развалятся в самый неожиданный момент, потому что молодой человек
вздумал модернизировать их. Не выдержав, Юн решил, что лучше уж тот будет работать
подальше от кухни. Где-нибудь, скажем, в подвале.

Вручив ученику стопку свитков с рецептами, колдун, довольный собой, удалился. Так
Тэхён познакомился с алхимией и зельеварением. В лес за недостающими ингредиентами ему
тоже пришлось ходить в одиночку. А поскольку местности паренек не знал, то частенько
забредал в глухую чащу, из которой выбирался только при помощи Гука. Тот неизменно
приходил по первому зову, посмеиваясь над неуклюжим Кимом, у которого в волосах вечно
застревали колючки кустарника.

С Чоном они сдружились довольно быстро. Демон был очарован обаянием и

непосредственностью нового друга, который то и дело вис у него на шее, потому что и дня
прожить не мог без прикосновений, никогда не сидел на месте и заразительно смеялся,
невольно поднимая настроение окружающим. Даже вечно хмурый Юнги позволял себе иногда
слабую улыбку в ответ. А еще Тэ пах очень вкусно: лесными ягодами с нотками дурманящей
кедровой смолы (неизменно пачкался в ней, собирая орешки). В лице Тэхёна Чонгук обрел
родственную душу, в которой так давно нуждался.

Они легко нашли общий язык, делясь историями из собственной жизни. Один искренне
изумлялся чудесам, творящимся в мире Кима: железные кони и птицы, перевозящие
пассажиров, работающие на странном эликсире – бензине, огромные здания-замки, в которых
могло жить свыше двух сотен человек, и странные маленькие зеркала, по которым люди
общались свободно между собой на дальних расстояниях. Второй не уставал от магии,
буквально бьющей ключом в королевстве Шелион. Шатен все больше убеждался в том, что
происходящее – не сон и не бред воспаленного сознания.

Единственное, к чему не мог привыкнуть, так это к странным одеяниям и собственной

комнате, которая располагалась не где-нибудь, а в башне. Подниматься приходилось каждый
раз по крутой винтовой лестнице, от которой то и дело кружилась голова. Несмотря на
жаркую погоду, по ночам становилось жутко холодно. Однако Ким упрямо не зажигал камин,
кутаясь в пуховое одеяло, которое потом же и скидывал во сне. В результате чего умудрился
простудиться и теперь чихал без передышки, мучаясь от насморка. Зато с одеждой удалось
разобраться довольно просто. Благодаря посоху и крупицам магии Тэхён переделал все
костюмы, подогнав их под себя, полностью перекроив фасон.

– А слюни тоже часть зелья? – полюбопытствовал Чонгук, заглядывая Тэ через плечо.

Руки, будто невзначай, обвились вокруг талии. В котле полупрозрачная розоватая жидкость
сменилась на бледно-зеленую, начав подозрительно булькать. Ему нравилось наблюдать за
ним со стороны, а потом незаметно подкрадываться и пугать.

Любитель пакостей, он никогда не мог удержаться от соблазна позлить Кима. Сказочник,

погруженный в свои мысли, испуганно подпрыгнул, услышав голос демона. Рука невольно
дернулась, задевая котел, который, покачнувшись, рухнул со стола на пол, жалобно звякнув.
Содержимое с противным шипением разлилось по каменной плитке, вынудив юношей
попятиться в сторону.

– Что за дурная привычка: подкрадываться ко мне со спины? – возмутился Тэхён,

скрестив руки на груди, с укоризной глядя на брюнета. Тот, явно не ощущая за собой вины,
очаровательно улыбнулся и, если бы не хитрый прищур черных глаз, на дне которых плясали
искры смеха, смог бы сойти за ангелочка.

– Я не виноват, что ты все время стоишь ко мне именно спиной, – попытался оправдаться
Гук, наблюдая за тем, как Ким старался стереть следы своей оплошности, которые уже
начали разъедать пол. За беспорядок в подвале его по головке не поглядят. Несмотря на то
что Юнги редко выбирался куда-то из собственных покоев, предпочитая сон домашнему
быту и помощи местным жителям, он все равно каким-то образом умудрялся узнавать, где и
когда портачил Тэ. А делал это молодой человек с завидной регулярностью.

Бурча себе под нос что-то вроде «Надо было оставить тебя кентавром, ты хотя бы громко
цокал», шатен с помощью тряпки и чудо-порошка старался оттереть особо сильно въевшееся
в рисунок пятно, а то, будто назло, никак не желало исчезать. Чон, понаблюдав немного за
происходящим, внезапно спохватился, хлопнув себя ладонью по лбу, чем привлек внимание
Тэхёна, во взгляде которого черным по белому читалось, что парень не прочь стукнуть того
чем потяжелее.

Согревающее зелье безвозвратно испорчено, а на изготовление нового ушел бы весь день.

Желудок предательски заурчал, намекая, что неплохо бы и перекусить для разнообразия чем-
нибудь. Еще и учитель приказал раздобыть ему каких-то странных трав, которых с роду не
водилось в этом лесу. Гербарий из них собирает что ли?

– Совсем забыл сказать, – отвлек Кима от мрачных мыслей Гук. – Я же не просто так
пришел. Юнги просил передать, что ждет в гостиной. У него какое-то задание для тебя
появилось, – Тэ обреченно вздохнул, приготовившись к очередному скучному поручению.
Лишь бы не пришлось снова стирать его грязное бельишко.

Отбросив тряпку в сторону, парень поднялся с колен, рассеянно вытирая руки о

заляпанную рабочую тунику. Та вдоль и поперек пестрела яркими разводами от снадобий и
зелий. Проигнорировав буквально светившегося от счастья Чонгука, шатен прошел мимо,
громко шмыгая носом. Простуда никак не хотела сдаваться, докучая насморком. Угораздило
же заболеть летом. Благо жар не мучил, а то бы пришлось совсем туго.

В этом крыле замка Тэхён бывал редко. В основном, потому что Юнги опасался за
коллекцию редких ваз и скрижалей, расставленных тут и там. Киму нравилась гостиная хотя
бы тем, что она являлась самой светлой комнатой в доме из-за огромной хрустальной
люстры, зависшей под высоким сводом потолка. Сквозь узенькие витражные окна в
помещение проникали лучи полуденного солнца, танцуя цветными зайчиками на старинной
обивке диванов и на деревянных тумбах. Мин нашелся недалеко от камина за маленьким
круглым столиком. Перед ним лежал внушительных размеров толстый фолиант.
Заинтригованный, Тэ зашел внутрь, направляясь к чародею.

– Садись, – вместо приветствия произнес Юнги. Прозвучало немного грубо, но шатен за

месяц проживания в замке уже привык к подобному, понимая, что тот говорил в таком тоне
не со зла. Просто дурной нрав и скверный характер объединились в теле одного человека.
Ворчливого и зачастую невыносимого снаружи, но добродушного глубоко внутри.

По крайней мере, Тэхён верил в это. Для того, кто прибыл из мира, в котором процветали
эгоизм и тщеславие, он оказался на удивление открытым и бескорыстным, веря в светлое
начало в других людях. Не во всех, конечно же, но в некоторых так уж точно. Взять,
например, Чонгука. Демон, который по всем сказочным правилам должен творить зло,
максимум учинял мелкие пакости да досаждал Мину. Гук почему-то притягивал Тэ как
магнит. И дело было не только во внешнем облике, несомненно, привлекательном, но не
имеющем для шатена особого значения, а в поступках.

Они, несмотря на разницу векового восприятия, нашли друг в друге много общего во
взглядах на мир. Открытые, преданные, честные и немножко сумасшедшие. Ким верил, Чон
никогда не причинит ему вреда. Брюнет стал парню другом, о котором тот давно мечтал. С
ним не нужно было притворяться и сдерживать свой безбашенный нрав. Не требовалось врать
и лицемерить, примеряя тошнотворные маски. С Чонгуком молодой человек всегда улыбался
искренне и хохотал в голос. Потому что не мог иначе. Потому что знал: его поймут и
поддержат. Потому что Тэхёну нравился демон.

– Думаю, пришла пора для твоего настоящего задания, – вырвал Тэ из задумчивости

Юнги, протягивая ученику тот самый толстый фолиант. – Сегодня тебе предстоит написать
свою первую сказку.

– «Герои и злодеи», – прочел Ким название книги. – Серьезно? А ничего пооригинальнее

не нашлось? – не удержался он от язвительного комментария под оглушительный грохот
сердца в грудной клетке.

– Ты в сказочном мире, парень, – пренебрежительно фыркнул Мин, явно не оценив шутки.

– Мы все здесь народ простой. Над названиями не заморачиваемся. А не нравится, сейчас
метлой получишь по заднице, и сразу отпадет желание критиковать, – предупредил чародей,
раскрывая книгу на первой же странице. – Твоя задача: писать сказки. Изначально все
страницы в книге пусты. Они не заколдованные, так что поумерь свой восторг, – осадил
Юнги Тэхёна, губы которого растянулись в широкой счастливой улыбке. – Писать можешь
обычным чернилами и той странной штуковиной, что ты называешь перьевой ручкой, –
поломав с десятка три перьев и перемазавшись в чернилах, Ким решился взяться за посох,
дабы немножко поколдовать, чем существенно облегчил себе жизнь, превратив кусок щепки в
перьевую ручку. – Каждую сказку будешь начинать с чистой страницы. Самое главное – не
забудь писать заветное «конец» в конце истории, иначе сказка никогда не завершится.

Шатен кивал с умным видом, чувствуя, как от обилия новой информации начала
кружиться голова, а эйфория от предстоящего творческого процесса медленно покидала
тело. Слишком много нюансов.

– Получается, я и про себя сказку написать могу? – задал давно интересующий его вопрос
Тэхён. – Ну там, – молодой человек неопределенно махнул рукой, – вернуться обратно в
Сеул или придумать себе счастливый конец и любовь на всю оставшуюся жизнь.
 – Нет, не можешь. Свою сказку ты проживаешь, а не пишешь, – категорично отрезал
Юнги, захлопнув книгу, и, предвидя поток возмущений, продолжил: – Дело в том, что даже
ты сам пока не знаешь, чего на самом деле хочешь. Судьба сказочников непредсказуема и
переменчива, оттого и сказки не выйдет. Ты просто растеряешься в количестве возможных
концовок и останешься в итоге у разбитого корыта. А вот с «долго и счастливо» все гораздо
сложнее. Если верить легендам и старинным летописям, такие, как ты, странники, попадают
к нам неспроста. Они имеют определенное предназначение и покидают сказочный мир, лишь
исполнив его. А раз ты мастер слова, то твое предназначение и есть твой счастливый конец.
Как только найдешь любовь всей жизни, сразу же сможешь вернуться обратно, – подытожил
Мин, поглядывая на Кима с некой долей сочувствия. Ни к чему пареньку знать, что
большинство сказочников, попавших сюда извне, умирали раньше, чем успевали исполнить
предназначение. Угасали за пару месяцев от какого-нибудь проклятья. Зло никогда не
дремало, плетя коварную паутину мести, путая карты и препятствуя исполнению желаний.
Ничто не дается бесплатно. Счастье требовалось выстрадать.

– Ну и ладненько. Значит, я найду другой способ, – упрямо вскинув голову, заявил Тэ.
Парень взял тяжелый фолиант, прижимая к груди. Он обязательно узнает, как можно довести
свою сказку до счастливого конца. Нужно просто поднапрячь мозги. Окрыленный надеждой,
юноша покидал гостиную в приподнятом настроении. На протяжении всего месяца у него
буквально руки чесались от желания реализовать на бумаге миллион новых идей, а теперь,
когда представилась уникальная возможность сделать это, Тэхён растерялся, не зная, с чего
начать, пока не обнаружил странный список, выпавший из книги.

«Эти имена могут тебе пригодиться. Люди, указанные здесь, уже давно
дожидаются своего счастливого конца. Позаботься о них и сотвори им сказку.»

Гласила надпись, явно написанная корявым почерком Юнги. Теперь стало ясно, зачем он
искал сказочника. Похоже, шатену многое не рассказали о королевстве, раз обитателям
требовалась магическая помощь. Решив чуть позже расспросить обо всем Чонгука, Тэ
заправил чернилами ручку, заскочил на кухню за перекусом и зашагал во двор, рассудив, что
в замке еще успеет вдоволь насидеться, когда настанет пора дождей. А снаружи, как-никак,
свежий воздух и отличное освещение.

Расположившись в тени, у корней огромного дуба, Ким принялся за работу, аккуратно

выводя на желтоватой бумаге витиеватые буквы. Они не были похожи ни на один известный
Тэхёну алфавит, но молодой человек почему-то понимал каждое слово. Магия, не иначе.
Выбрав первое попавшееся на глаза имя, парень вплел его в судьбоносную паутину рассказа,
погрузившись в работу с головой. Лишь когда солнце скрылось за кронами деревьев, ученик
чародея оторвался от книги, разминая затекшую шею. Устало вздохнув, он бегло пробежался
глазами по тексту, выискивая ошибки и неудачные обороты.

«Принц осторожно отодвинул газовый полупрозрачный балдахин и склонился над

спящей принцессой. Она казалась нереально прекрасной в свете луны. Густые пушистые
ресницы, отбрасывающие дрожащие тени на розовеющий бархат щек, пухлые губы,
которые так и притягивали взгляд, и соблазнительные ключицы, выглядывающие из
глубокого выреза платья. Невозможно глаз оторвать. Набрав в легкие побольше воздуха,
молодой человек оперся руками на кровать и запечатлел на холодных устах осторожный
поцелуй. Теплая дрожь волнения обожгла тело волной восторга. Юноша нерешительно
отстранился, встречаясь с удивленным взглядом принцессы, что пробудилась ото сна.
Она будто бы не верила, что наконец-то мир грез выпустил из своего плена в реальный
мир, вынудив предстать перед прекрасным принцем. К счастью, увиденное оказалось не
сном, а восхитительной правдой. Древнее проклятие было разрушено. Они сыграли
свадьбу и жили после этого долго и счастливо…»
 Довольный собой, Тэхён размял пальцы, приготовившись написать самое важное слово,
как вдруг ему на колени запрыгнул черный кролик. И, судя по тапку (заметно покоцанному),
зажатому в передних зубах, это был тот самый кролик-воришка, которого не смог поймать
Ким. Стоило шатену дернуться, как животное тут же сорвалось с места, ускакав в кусты.

– А ну стой, наглый воришка! – закричал парень. Побросав на траву книгу с ручкой,

молодой человек кинулся следом, с громким хрустом ломающихся веток продираясь сквозь
заросли. Однако, сколько ни пытался Тэ догнать кролика, тот буквально выскальзывал из
пальцев в самый последний момент. Закончилось все тем, что Тэхён свалился в репейник,
нахватав колючек на одежду и в волосы. Чертыхаясь себе под нос, он с трудом поднялся,
стараясь отряхнуться от грязи.

Усталый, потрепанный, злой и потерпевший фиаско, Ким вернулся обратно. Мышцы

нещадно ломило от чрезмерной физической нагрузки, затрудняя передвижение. Подняв
фолиант, шатен не глядя черкнул последнее слово и, собрав вещи, двинулся в замок. Телу
требовался отдых, как, впрочем, и самому юноше. Передав книгу на проверку сонному Юнги,
Тэ поплелся в некое подобие купальни, еще одно подвальное помещение с огромной бадьей
вместо ванной. Благодаря большой печи, вода здесь всегда сохраняла тепло.

Одежды бесформенной кучкой свалились на пол, а молодой человек с блаженным

вздохом погрузился в расслабляющее тепло. Долгожданные тишина и покой заволокли
сознание, породив на губах слабую тень улыбки. Взяв некое подобие мочалки в руки, Ким с
упоением принялся натирать кожу отваром из трав. Живительная вода смыла следы
усталости и лесную грязь, смолу и прилипшие к волосам листья. Откинувшись на спинку
бадьи, начинающий волшебник прикрыл глаза, позволив мыслям улететь далеко-далеко, туда,
где за горизонтом сбывались мечты, превращаясь в бесформенное счастливое нечто. Им
овладела душная полудрема, угрожая увести в царство Морфея. Кто же знал, что писать
сказки станет для него непосильным трудом, после которого хотелось развалиться
звездочкой на кровати?

– Ким Тэхён! – громогласный скрипучий голос разнесся по сводам старинного замка.

Юноша, услышав собственное имя, чуть не захлебнулся, с головой уйдя под воду. Парень
поспешно вынырнул, закашлявшись. Вот и помечтал, называется. Если чародей кричал,
значит, Ким снова умудрился напортачить где-то. Вот только где и когда? Кое-как
вытеревшись и набросив на себя спальную робу, состоящую из шаровар и просторной
жилетки на шнуровке, Ким прошлепал босыми ногами до двери, у которой поджидали
новенькие тапочки с мордашками пингвинов. Они очень нравились Гуку. В их краях
подобных животных не водилось.

Тэхён столкнулся с Юнги в центральном холле. Очки съехали на бок, а рукава

импровизированной толстовки-туники асимметрично задрались. Мужчина, разве что, молнии
не метал глазами от злости. В руках он держал толстый фолиант «Герои и злодеи», едва
сдерживаясь от того, чтобы не треснуть им кого-нибудь. В груди закопошился червячок
беспокойства, и шатен начал судорожно вспоминать, что мог сделать не так за столь
короткий промежуток времени. Вдруг он нечаянно убил главного героя и не заметил? С него
станется.

– Что за шум? – полюбопытствовал Чонгук, свешиваясь с балкона второго этажа. Демон

невольно обратил внимание на Тэ, наблюдая за тем, как одна неосторожная капля сорвалась с
кончиков волос, убранных молодым человеком со лба, и, заскользив по шее, скрылась за
возмутительно глубоким вырезом тонкой просторной жилетки. Захотелось прочертить тот
же путь языком. Тяжело сглотнув, Гук отвернулся, стараясь переключиться на Мина, но это
равносильно тому, как есть траву, представляя ее листьями салата. Взгляд упрямо
возвращался обратно, отмечая растерянный вид шатена.

– Что за шум? Ты спрашиваешь, что за шум? – нервно хохотнул Юнги, раскрывая книгу. –
А я тебе сейчас объясню, – Тэхён мелкими шажками двинулся в сторону лестницы, почти за
километр обходя чародея. – Принц осторожно отодвинул газовый полупрозрачный балдахин
и склонился над спящей принцессой. Она казалась нереально прекрасной в свете луны.
Густые пушистые ресницы, отбрасывающие дрожащие тени на розовеющий бархат щек,
пухлые губы, которые так и притягивали взгляд, и соблазнительные ключицы,
выглядывающие из глубокого выреза платья. Невозможно глаз оторвать. Набрав в легкие
побольше воздуха, молодой человек оперся руками на кровать и запечатлел на холодных
устах осторожный поцелуй. А после рухнул рядом с ней, громко захрапев. Так и остались они
лежать в обнимку, путешествуя по стране грез. Ничто не могло потревожить их крепкий сон.
И спали они долго и счастливо. Конец, – захлопнув фолиант, Мин с укоризной взглянул на
Кима, который застыл на середине пролета, округлив глаза в удивлении.

– Я этого не писал! – возмутился парень, не понимая, как такое могло произойти. – Он ее

поцеловал, она очнулась, они поженились, а не вот это вот все! – шатен не мог взять в толк,
что же пошло не так, и почему у сказки вдруг появился новый конец. Молодой человек
переводил растерянный взгляд с хихикающего Гука на учителя. – Здесь какая-то ошибка.

– Значит так, шутник, здесь черным по белому написано то, что я зачитал вслух, и, если
ты в ближайшие сроки все не исправишь, пеняй на себя! – предупредил Юнги, всучив
фолиант обратно Тэхёну. Угрозы мага всегда подкреплялись пренеприятным наказанием. –
Ты отправишься лично в этот замок и снимешь проклятье с обоих. Ты меня понял?

– Но как я найду замок? – не унимался Тэ, размышляя, как вообще можно исправить то,
что уже свершилось. – В смысле, я же не писал точный адрес. И как снять проклятье? Они же
оба спят. Я их целовать не буду, – Чонгук же не скрывал своего смеха, очень довольный
собой. Превратиться снова в кролика и отвлечь парня оказалось проще, чем он думал.
Шалость удалась на славу.

– А меня это не волнует. Ты двум людям жизнь испортил. Бери Чонгука и марш искать
несчастных, – с этими словами Мин поднялся наверх, намереваясь продолжить прерванный
сон. Напоследок маг бросил на демона укоризненный взгляд. Проницательный и
пронзительный. Его, в отличие от Кима, было не так-то легко провести. Стушевавшись, Гук
опустил глаза, по-прежнему слабо улыбаясь. Юнги не стал выдавать брюнета, а, значит, у
него появилась уникальная возможность провести с Тэхёном чуть больше времени.
Ободряюще похлопав шатена по плечу, Чон пошел собираться в дорогу. Путь предстоял
неблизкий.
 О неловкости, древнем проклятии и предназначении
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Закончив со сбором вещей в дорогу, Чонгук решил заскочить к Тэхёну. Проверить, как
продвигались его приготовления и требовалась ли помощь с чем-либо. Шатен безмятежно
спал, свернувшись калачиком на краю большой кровати. Сумка с пожитками валялась рядом
на полу. Не так уж и много им требовалось: фляги для сбора воды, мелкая посуда, парочка
одеял да припасы для перекуса (лепешки, вяленое мясо, фрукты, пирожки с грибами и
баночка с вареньем). При виде нее Гук невольно улыбнулся. Ким был тем еще сладкоежкой.
Решив, что в путь лучше отправляться рано утром, брюнет позволил сказочнику отдохнуть
перед долгой дорогой. Кто знает, сколько у них уйдет времени на поиски горе-влюбленных.

Не удержавшись от соблазна, он лег рядом, крепко обнимая парня со спины. Уткнувшись

носом в изгиб шеи, Чон жадно вдохнул полной грудью аромат, исходящий от прохладной
кожи Тэ. Душистое мыло и едва уловимые нотки хвойного леса. Чонгуку очень нравился
запах Тэхёна, а благодаря маниакальной тактильности оного, мог на законных основаниях
забивать им легкие, не вызывая подозрений.

Тот факт, что демон питал к молодому человеку далеко не дружеские чувства,
несомненно, все усложнял. Потому как сам шатен не видел дальше своего носа, относясь к
Гуку как к брату. Это сильно расстраивало брюнета, но признаться во всем сказочнику он не
решался. Почему-то робел. В итоге приходилось делать вид, что прикосновения Кима не
вызывали в нем трепета, и бороться с желанием поцеловать парня.

Сонное бормотание Тэ вырвало Чонгука из дум. Демон замер, вслушиваясь в ровное

дыхание соседа по кровати. Будет жутко неловко, если, проснувшись, Тэхён обнаружит у
себя в постели постороннего. Объяснить свое поведение Гук не смог бы. Впрочем, опасность
миновала. Сладко причмокнув во сне губами, шатен повернулся лицом к Чону и прижался
теснее к горячему телу, согревая ледяные ладони у брюнета на груди. Счастливо вздохнув, он
продолжил путешествие по миру грез, оставив Чонгука наедине с клубком из чувств,
приправленных растерянностью.

Следовало ли ему уйти? Не смог бы при всем желании. Будто читая мысли демона, Тэхён
закинул на парня ногу, отрезая пути к отступлению. Очаровательная детская
непосредственность. Ким обнимал Гука, как большую мягкую игрушку. Попробуй
выпутайся. По правде говоря, он и не особо-то хотел, а потому лишь крепче прижал к себе
беспокойно копошащегося шатена, что сразу же затих, и закрыл глаза. Тихое сопение над
ухом вмиг сморило демона. А утро встретило болью в затылке. Ощутимый пинок в живот
столкнул Чонгука с кровати.

– Какого хрена? – сонно прохрипел Чон, потирая ушибленное место. Копчику, между
прочим, тоже досталось. Обзор заслонила заспанная моська Тэхёна, что выглядел не менее
удивленным. Судя по всему, шатен просто пнул его во сне. Наверняка опять отбивался от
какого-нибудь тролля.

– Это я у тебя должен спросить, – тормоша и без того всклокоченные волосы,

пробормотал Ким. Не то чтобы он был против Гука в своей постели, скорее, даже наоборот.
Кто откажется от персональной грелки, которая не ворочается во сне? Просто само
присутствие демона тут немного смущало. Такое поведение выходило за рамки дружбы,
пусть Тэ и нравилось, что брюнет разрешал обнимать его, как мягкую игрушку. – Что ты
делаешь в моей постели? – Чонгук стушевался, неуверенно закусив губу, глядя куда угодно,
только не на хозяина спальни. Сердце забилось в груди, как сумасшедшее, а ладони
неожиданно увлажнились.

– Ну-у-у, – брюнет зыркнул исподлобья на Тэхёна, улыбающегося ему своей

заразительной квадратной улыбкой, и выпалил первое, что пришло на ум. – Я зашел
проведать тебя, узнать, как обстоят дела со сборами, и, видимо, пока проверял содержимое
сумки, заснул, – Чон отвел взгляд, чувствуя, как горят щеки. Он впервые смущался перед
кем-то. Наверное, потому что раньше не приходилось скрывать чувства. Обычно это Гук
вгонял объект симпатии в краску, а не наоборот.

– Ну ладно, – неуверенно протянул Ким, вероятно, не поверив ни единому слову.

Вытягивать правду из брюнета не хотелось. А все из-за того, что ему понравилось ощущение
жара чужого тела, крепких рук, прижимающих к груди, и дыхания, щекочущего кожу.

Тэ перепугался урагана чувств, нахлынувшего на него, поэтому не придумал ничего

лучше, как столкнуть демона с кровати, списав буйное поведение на дурной сон. Ведь нельзя
испытывать нечто подобное к другу. Неправильно, аморально, постыдно. Молодой человек
всю жизнь ухлестывал за девчонками, а тут такой выкрутас с рваным биением сердца.
Видимо, гормоны совсем взбунтовались, окончательно сводя Тэхёна с ума.

– Думаю, нам надо перекусить да выдвигаться, – прервал неловкую паузу шатен,

вскакивая с кровати. На Чонгука он так и не взглянул. Стеснялся до чертиков, а еще самую
малость боялся реакции на него. Демон, расценив его поведение по-своему, растворился в
воздухе. – А то нам от Юнги влетит за нерасторопность, – усмехнулся Ким, но улыбка тут же
сползла с губ, когда, повернувшись, парень не обнаружил Гука в комнате. В груди что-то
неприятно кольнуло. Раздраженно тряхнув головой, Тэ отогнал от себя ощущение
беспричинной обиды и продолжил сборы. Вот только неприятный осадок все равно остался.

۞۞۞

– Мы уже пришли? – Тэхён споткнулся об очередную кочку и чуть не выронил

надкусанное яблоко из рук.

– Нет, – коротко бросил Гук через плечо, не оборачиваясь. Не хотел сейчас смотреть на
парня, чувствуя какую-то странную ноющую боль в области груди. На что обиделся – самому
непонятно. Он шел впереди, выискивая в траве давно заросшую тропинку.

– А сейчас? – вот уже около двух часов они бродили по лесу, держа путь в ближайшую
деревню или городишко. Не важно куда, лишь бы побыстрее. Шатен находился в
подвешенном состоянии, чуть ли не подпрыгивая при каждом шаге. Несмотря на причину
вылазки, Ким был рад выбраться за пределы поляны и пообщаться с местными жителями. Он
бы сделал это и раньше, вот только лес, будто заколдованный, не выпускал юношу. С какой
бы стороны ни начинал Тэ свой путь, всегда возвращался на одно и то же место – к замку.

– Нет, – за прошедшее время Чону изрядно поднадоел этот вопрос. Сам демон не
разделял энтузиазма молодого человека, по-прежнему прокручивая в голове события
сегодняшнего утра. Наверное, не стоило так поспешно уходить. Его же никто не гнал. Еще и
Тэхён смотрел слишком проницательно, будто видел насквозь.
 – А теперь пришли? – Тэ ждал, когда же Гуку надоест игра в односложные ответы. Они
так и не проронили ни слова после инцидента в спальне. Брюнет, как только покинул замок,
сразу же направился в чащу, не дожидаясь сказочника. А тому пришлось перейти чуть ли не
на бег, чтобы поспевать за широкой поступью Чонгука. Тяжелая сумка неприятно оттягивала
плечо, отдаваясь ноющей болью в лопатки. Еще и посох то и дело мешался.

– Нет, – терпению Чона можно смело воздвигать памятник. Демон чудом сдерживался от
того, чтобы заткнуть чем-нибудь рот ученику чародея.

– Долго нам еще? – неизвестно, чего этим добивался Тэ, но Гук резко остановился, и
шатен, зазевавшись, врезался ему в спину. Если бы не ловкие руки, вовремя схватившие его,
молодой человек рухнул бы на землю.

– Ну и чего ты разнылся? – сверля парня хмурым взглядом, недовольно пробурчал

Чонгук. Тэхён же, счастливый от того, что наконец-то привлек внимание демона, широко
улыбнулся. Даже потемневшие обсидиановые глаза с застывшей в них угрозой, не
предвещавшей ничего хорошего, не испугали сказочника.

– Я устал, – капризно надув губы, заявил шатен, вырвав из Чона обреченный стон. – Мы
уже второй час продираемся через дурацкий лес, а впереди даже просвета не видно, – он,
конечно, утрировал. Просто ему надоело пялиться на спину брюнета, который намеренно
игнорировал Тэ.

– Тэхён, он заколдован. Люди по нему годами бродили, не имея возможности выбраться, а

ты и часа потерпеть не можешь, – ни нравоучительная речь, ни укоризненный взгляд не
смогли произвести на Кима ровным счетом никакого впечатления. В отличие от Чонгука,
который мгновенно сменил гнев на милость, стоило Тэхёну повиснуть у него на шее, жалобно
завывая:

– Чонгуки-и-и, давай передохнем. Мои ноги меня не выдержат, – шатен, конечно,

схитрил, но своего добился. Демон оттаял, неуверенно улыбаясь в ответ. Уже прогресс.
Сказочник редко прибегал к ласковому прозвищу, но сейчас оно было просто необходимо,
потому как сказанное следом заставило Гука в растерянности открывать и закрывать рот. –
О, я придумал, ты меня повезешь, – юноша отстранился, принявшись рыться в сумке, из
которой вскоре извлек небольшую книжонку, свистнутую у Юнги на досуге, и ручку. Он что-
то быстро начеркал на бумаге, и серое облако дыма заволокло Чона. А когда дымка
рассеялась, перед Кимом снова стоял кентавр.

– Да ты издеваешься! – воскликнул Чонгук, осматривая себя. Окинув демона

оценивающим взглядом, Тэхён удовлетворенно кивнул. Идеальное средство передвижения. –
Сейчас же расколдуй меня обратно! – потребовал брюнет.

– Да не кричи ты так. Доберемся до деревни – я тебя расколдую, – заверил его Тэ,

пытаясь взобраться на спину Гука, однако, сколько ни пытался, не мог даже перекинуть ногу,
чем, несомненно, изрядно насмешил Чона. Наконец тот, устав наблюдать за неудачами, помог
парню залезть наверх.

– Я тебе это когда-нибудь припомню, – пообещал демон, хотя месть с лихвой

компенсировалась неуклюжестью Тэхёна, который чуть ли не свалился обратно вниз,
соскользнув с гладкого бока. Благо Чонгук успел вовремя его подхватить. Сам же сказочник
не унывал, переживая лишь за поклажу. И если с их сумками он разобрался довольно быстро,
связав вместе и перекинув через лошадиную поясницу, то посох постоянно мешался.
Пришлось превратить тот в кольцо и надеть на палец. Оставалась последняя проблема –
нужная тропинка.
 – Меньше нытья, больше дела. Шевелись, плотва! – скомандовал Ким, вскинув руку
вперед, указывая, как шатен думал, верный путь. Чонгук лишь недовольно фыркнул и
двинулся в противоположную сторону, стараясь унять раздражение. В этом ему помог Тэ,
тесно прижавшийся со спины. Умостив голову между лопаток и скрестив руки спереди, на
животе демона, молодой человек улыбнулся, ощущая безмолвный отклик в теле друга.

Оправдал он столь своевольное поведение довольно просто. Тэхён никогда в жизни не

катался на лошадях и не знал, как правильно следует забираться, а уж тем более сидеть.
Поэтому, чтобы избежать очередного падения, ученик чародея крепко вцепился в Чонгука,
помогающего удержать равновесие, совершенно не замечая мурашек, разлетевшихся по коже
брюнета от собственного дыхания.

– И за что ты, недоразумение такое, свалился на мою голову? – ни к кому конкретно не

обращаясь, задал вопрос Чон, с трудом сдерживая желание накрыть своими ладонями руки
Кима.

– За все пакости, что ты учинил Юнги, – охотно пояснил сказочник, а потом,

спохватившись, оглушил Гука протяжным воплем: – Чонгу-у-у-ук, – парень вспомнил, что
собирался на досуге спросить кое-что очень важное.

– Ну что еще? – обреченно взвыл Чон, за что получил слабый тычок в бок. В ушах
противно звенело после крика. Иногда Тэхён попросту не знал меры. Впрочем, Чонгук
надеялся однажды извлечь из этого пользу.

– Почему Юнги искал мастера слова? Какая ему выгода от оживших сказок? – уже тише
продолжил шатен, понимая, что переборщил с громкостью. Чувство вины на мгновение
ослепило молодого человека, а после померкло на фоне разгоревшегося любопытства.

– Я удивлен, что он до сих пор не рассказал тебе легенду нашего королевства, – демон
прочистил горло, настраиваясь на долгий рассказ. – Около трех веков назад в землях
королевства Шелион появился колдун. Неприметный такой. Никто даже не обратил на него
внимания: в то время темные и светлые маги не вступали в открытые конфликты. Потому и в
чернокнижнике они не видели угрозы, а зря. Народ у нас мирный, в споры не вступает, войн
не устраивает. А зачем? Ради земли, богатства и славы, скажешь ты. Но нет. Все проще, чем
кажется: они были счастливы. Человеку нужен человек, – Гук на минуту замолчал,
раздумывая над собственной фразой.

– Ну, ты, например, не человек, но тоже наверняка хочешь обрести свое «долго и
счастливо», – будто читая его мысли, проницательно заметил Тэхён. Чону бы обрадоваться
подобному, вот только сказочник не видел очевидного. Не замечал тех взглядов, что бросал
на него украдкой демон, а потому и рассуждал чисто с профессиональной точки зрения.

– Не суть. Колдуну не понравился такой ход вещей. Он мечтал о хаосе и безграничной

власти. Чернокнижник не хотел следовать дурацким утопичным правилам, мечтая вырвать из
недр человеческой души самые дурные качества и пороки. Вывернуть ее наизнанку и
уничтожить. Поэтому наложил на королевство проклятье черного зеркала. Все пошло
кувырком: заклятье высосало всю радость и счастье из людей. Они теряли любимых и
близких. В их сердцах поселились злоба, ненависть, жажда мести. Мы потеряли самих себя.
Стали несчастными, и это несчастье нас погубило, превратив в бездушных тварей. Но самое
страшное заключалось в том, что у нас больше не получалось найти свою вторую половинку.
Увлечения быстро заканчивались разочарованием, в дальнейшем ссорой. Вечная
неудовлетворенность и поиски несуществующего идеала. Тогда-то и появился первый мастер
слова. Из-под его пера полились сказки – исцеляющее волшебство. Народ, окрыленный
надеждой, потянулся к нему, как цветы тянутся к первым весенним лучам солнца в попытке
согреться. Они умоляли избавить их от проклятья, и он помогал им. Ровно до той поры, пока
злой чародей не добрался до него. В отличие от других, на колдуна не действовали чары
сказочника. Что бы тот ни писал, ничего не сбывалось. Ни хорошее, ни плохое.
Чернокнижник убил мастера слова, снова погрузив королевство в хаос. История стала
повторяться с завидной регулярностью. Раз в двадцать лет появлялся новый творец, будто
сама земля Шелиона молила о спасении, зазывая новых героев из других миров, потому что
колдун и здесь умудрился напакостить. Он скрыл королевство от посторонних глаз, стер со
всех карт мира, превратив его в призрака. Никто из пограничных королевств не мог пересечь
границу, а уж выбраться отсюда и подавно, – невесело закончил Чонгук.

Ему было страшно подумать, что однажды злой чародей придет и за Тэхёном. Потому
Юнги и заколдовал лес, наложив заклятье слепоты. Ким попросту проходил мимо тропинки,
ведущей в город. А поскольку к ним гости забредали редко, то и о новом сказочнике никто не
знал. По крайней мере, пока что. Везение закончилось бы на первом же счастливом
завершении чьей-то сказки. Поэтому демон и подпортил рассказ, превратив в несчастный
случай: очередное последствие проклятья. Гуку не составило труда создать иллюзию зверька,
чтобы отвлечь Тэ от написания, а самому подделать почерк шатена. Получилось не ахти как,
но, кроме Юнги, никто и не заметил. Единственное, чего Чон не понимал, так это желания
Мина все исправить.

– Знаешь, если верить огромному количеству сказок, что я прочел в детстве, у любого
проклятья должна быть лазейка, – парень заворочался, устраиваясь поудобнее. Пятая точка
начала ныть: езда верхом имела свои минусы. А еще он наконец-то понял, в чем заключалось
его предназначение. Спасти людей и, по возможности, избавиться от проклятья. Раз плюнуть,
сущий пустяк. – Существует ли какой-то способ снять проклятье?

– А как это обычно происходит в сказках? – пожал плечами Чонгук. – С помощью

поцелуя. Если верить легенде, однажды в королевстве появятся двое спасителей, которые,
благодаря силе своей любви смогут развеять злые чары, – судя по тому, с каким
скептицизмом Гук произнес это, он в пророчество не верил.

Оно и не мудрено: проклятье до сих пор действовало. Впереди забрезжил просвет, и,

спустя пару мгновений, молодые люди вышли на крутую тропинку, убегающую вниз с холма.
Там, в низине, расположился небольшой городишко, пестреющий разноцветными крышами
домов и развевающимися пурпурными флагами на шпилях башен замка. Тэ неимоверно этому
обрадовался: за время нахождения в лесу у него успела разыграться клаустрофобия.
Спуститься с Чона ему удалось с трудом. Не удержав равновесия, он попросту рухнул на
траву, охнув от боли, прострелившей поясницу.

– Вставай, – Гук навис над ним, кривя губы в усмешке, вполне довольный собой. Демон
мучился из-за звероформы, а Ким поплатился за свое лентяйство.

– Не встану, – шатен упрямо замотал головой, раскинув руки и ноги в стороны, со

стороны напоминая огромную звезду. Закрыв глаза, парень жадно вдохнул полной грудью
запах зелени.

– Поднимайся давай, – не сдавался Чонгук.

– Нет, нетушки, – сладкая нега охватила тело, расставаясь с остатками усталости. Солнце
горячими лучами кусало за щеки и нос, до красноты нагревая бледную кожу.

– На твоем месте я бы встал, – задумчиво протянул брюнет, недовольно цокая передними

копытами. Тэхён шумно вздохнул, не желая никуда идти. Все, на что у него хватило сил, –
это на вопрос:

– Это еще почему? – ответом послужило долгое молчание, а затем тихий смешок, скорее
даже полузадушенный всхлип подавляемого хохота.

– Ты лежишь на муравейнике, – слова произвели эффект взорвавшейся бомбы. Тэ вскочил

с земли, начав наворачивать круги вокруг кентавра, то и дело отряхивая штаны. Молодому
человеку казалось, что противные насекомые были повсюду, забираясь туда, где им совсем не
место. Неосторожный взмах руки, и заклинание рассеялось, вернув Чонгуку первоначальный
облик.

– Почему сразу не сказал? – парень достаточно быстро выдохся из-за заложенного носа и
теперь стоял, схватившись за бок, с недовольством взирая на Чона, который чуть ли не
плакал от смеха. Сказочник даже поначалу подумал, что не стоило того расколдовывать.
Будет знать, как смеяться над другими, однако передумал, когда Гук предложил устроить
привал. Желудок согласно заурчал, требуя еды. Они расстелили плед прямо на траве и
разложили на нем скудный полдник.

– Доберемся до города и заскочим на базар. Земля слухами молвится, так что местные
жители, скорее всего, уже в курсе, где именно случилось «несчастье», – рассуждал брюнет,
рассеянно жуя пирожок с грибами.

Ким согласно кивал, разглядывая серые стены города. Интересно, отличался ли

сказочный народ от людей его мира или нет? А еще шатену не давало покоя проклятье и
нависшая над ним угроза. Умирать молодым не особо-то хотелось, когда наконец-то нашел
свое призвание. И если бы он знал, что мысли Чонгука текли в том же русле, то сильно
удивился бы. Того не покидало чувство тревоги и страха за жизнь сказочника. Юнги не
просто ради прихоти отправил демона сопровождать Тэ. Случись что, Чон должен был
защитить парня. А в случае неудачи – умереть за него. Гук согласился бы на любой расклад,
что, впрочем, не мешало день ото дня в глубине души лелеять надежду на то, что Ким и есть
тот самый спаситель, которого все так долго ждали. Правда, юноша не учел самого главного.
Если Тэхён – избранный, то кто станет для него второй половинкой, избранником, с которым
они разрушат древнее проклятье?
 О страшной силе красоты, феях-растяпах и капризных принцах
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Ребята довольно быстро расправились с едой и продолжили путь. Ворота в город

оказались раскрытыми нараспашку, а по бокам, оперевшись на алебарды, изнывали от жары
стражники. Тэхён разве что рот не раскрывал в удивлении, глядя по сторонам. Чуть шею не
свернул, дивясь местной архитектуре, от которой так и веяло стариной. Подобное шатен
видел только в фильмах и на страницах книг. Сейчас же чуть ли не пищал от восторга,
проникаясь царившей здесь сказочной атмосферой, чувствуя себя частью чего-то особенного
и необычного. Прямо дух захватывало.

На улицах было многолюдно. Маленькие детишки, буквально сбивающие с ног,

подозрительные личности, закутанные в балахоны с ног до головы, девушки-хохотушки,
бросающие на молодых людей заинтересованные взгляды. Рынок гудел, как пчелиный рой. То
и дело с разных концов раздавались крики торговцев, зазывающих посетителей. У Тэ глаза
разбегались от обилия предлагаемых товаров. Чего здесь только не было: и яства, и вина, и
украшения, и книги, и амулеты, и всевозможные зелья.

– Слыхали новость? – донеслось откуда-то справа, со стороны рыбной лавки. – Принц

Сокджин отправился спасать какую-то девицу и пропал. Говорят, сам слег от проклятья, и
теперь они на пару спят в ее покоях, – Тэхён оживился и, расталкивая толпу зевак, зашагал к
двум торговкам, жалостливо охающим в сторонке.

– А не подскажите, где этот замок находится? – вклинился в разговор молодой человек,

отмахиваясь от недовольно бурчащего себе под нос Чонгука. Женщины смерили их
оценивающими взглядами и, видимо, не заметив ничего подозрительного, снисходительно
улыбнулись.

– Отчего же не подсказать? Подскажу, – начала одна из них. – На окраине стены леса,

недалеко от озера Грез, небольшой замок есть. Вот в нем-то теперь и спят эти несчастные.

– А я тебя знаю, – заявила вторая, уперев руки в бока. Хитрый прищур неотрывно следил
за Гуком, будто ожидая какой-нибудь пакости.

– Ой, как быстро времечко летит. Спасибо, нам пора, – помахав торговкам на прощание,
Ким схватил за руку собравшегося возразить им демона и потащил в сторону центральной
площади, где возвышался памятник какому-то давно погибшему правителю. Шатен понятия
не имел, где находилось озеро Грез, и уж тем более не представлял, как до него добраться,
но, если бы они остались на рынке, им бы наверняка влетело по первое число от местных
жительниц. Зная Чона, не трудно догадаться, какую славу себе заработал брюнет в округе.
Устало вздохнув, Гук развернул парня и повел в противоположную сторону.

– Портал там, – пояснил он, встречаясь с недоуменным взглядом сказочника, который

чуть ли не вприпрыжку шел за ним, успевая, при этом, вертеть головой, запоминая каждую
деталь и улочку.
 – Портал? – будто только сейчас сообразив, что к чему, Тэхён остановился. – Настоящий
магический портал? А что, так можно было? Почему мы тогда шли сюда пешком? – изумился
шатен. Нет, его, конечно, прогулка не расстроила, но и ничего примечательного в ней не
было, кроме поездки на почти настоящем кентавре.

– Потому что порталы расположены только в городах, а точки телепортации – где угодно.
Вот такой заскок был у основателей королевства, – пояснил Чон. – Пошли уже, чем раньше
мы доберемся до замка, тем лучше, – не дожидаясь Кима, Гук двинулся к высокой башне, из
которой то и дело на большой скорости вылетали странные светящиеся шарики, тут же
скрывающиеся в небе. И как Тэ раньше не обратил на них внимания?

Внутри путешественников встретил хмурый щуплый паренек, который, судя по

выражению лица, явно проглотил лимон целиком. Впрочем, не многим нравилась работа,
которую они выполняли. Жутко заинтригованный, Тэхён первым подошел к странному
сооружению, напоминающему огромное кольцо. Из подобных молодой человек в детстве
любил пускать мыльные пузыри. Достав из сумки парочку бронзовых ромбовидных монеток,
Чон вручил те проводнику и догнал юношу, явно пребывающего в замешательстве.

– И как это работает? – полюбопытствовал сказочник, осторожно тыкая в колесо пальцем.

Гладкая холодная поверхность, сделанная из непонятного материала. Шатен не представлял,
как они попадут в нужное место. Здесь же даже магией никакой не пахло. Ни взрывов, ни
свечений, ни искр – ничего примечательного.

– Все довольно просто, – Гук в который раз за день взял Тэ за руку (Боже, благослови
Юнги за вылазку), а Ким, не отдавая себе отчета, сам переплел их пальцы. – Просто шагни в
это кольцо вместе со мной и держись крепче, мотать может знатно, – слабое утешение, но уж
лучше так, чем ничего вовсе.

Зажмурившись, Ким бездумно сделал шаг вперед, и земля резко ушла из-под ног. Сердце
ухнуло в пятки, и шатен испуганно вскрикнул, распахивая глаза. Путники оказались в
огромном мыльном пузыре (на деле – не больше наперстка), а мир вокруг них проносился со
скоростью света. Размытое цветное пятно: где земля, где небо – не ясно. У парня
закружилась голова, и он с силой вцепился в локоть Гука, боясь свалиться без сознания. Не
паника, но очень к ней близко.

Полет длился не более минуты, а затем сферообразный шар резко пошел на снижение, из-
за чего Чону пришлось обнять вжавшегося в него всем своим телом Тэ. Пользуясь
замешательством сказочника, брюнет уткнулся ему в шею, жадно вдыхая аромат, исходивший
от кожи. Только о нем тот и думал все утро. Приземление было болезненным. Для одного из
них так уж точно. Мыльный пузырь попросту лопнул, и парни рухнули на траву. Тэхёну
повезло больше, так как Чонгук смягчил падение.

– Эй, ты как? – спросил он, и Гук под ним тихо чертыхнулся. Демон ощутимо
приложился головой о землю. Та буквально раскалывалась от боли. – Эй, Чонгуки? –
холодные пальцы коснулись щек, мазнули по скулам, добираясь до затылка, где начала
набухать огромная шишка. Не отдавая себе отчета, юноша стал чаще называть того ласковым
прозвищем. – Блин, – перед глазами все плыло, пока картинка не обрела целостность, явив
взору встревоженное лицо Кима.

– Я в порядке, заживет, – прохрипел Чон, поднимаясь на ноги с помощью Тэ. Благодаря

быстрой регенерации шишка исчезла за считанные минуты. – Спасибо демонической крови,
регенерация у нас на высоте, – от этих слов шатен расслабился. Он уже успел надумать себе
черте что. Брюнет осмотрелся по сторонам и восторженно присвистнул.
 Вместо старых развалин прямо перед ними простирался великолепный сад: живые
изгороди, аккуратно постриженные, пестрый ковер из цветов, выстроенных в замысловатые
геометрические фигуры, мраморные статуи и шелестящие кристально чистой водой фонтаны.
А на фоне всего этого белел замок с развивающимися золотистыми флагами на высоких
тонких шпилях узких башен.

– Ух ты, прямо как я себе и представлял, – восторженно выдохнул Тэхён, заворожено

глядя на представшее во всей красе великолепие, точно вышедшее из сказки. А, впрочем, так
оно и было. Шатен обернулся, всматриваясь в голубую гладь озера. Солнечные блики
отражались от воды, рисуя замысловатые узоры. Маленькая лодочка мерно покачивалась от
ветра, накрепко привязанная у причала. – Даже озеро точь-в-точь, как в моих фантазиях, –
пробормотал он, не замечая на себе настороженного взгляда Чонгука.

– Тэхён, – осторожно позвал его демон и, получив в ответ утвердительное мычание,

продолжил: – Это озеро здесь было, сколько я себя помню, – пораженный услышанным, Ким
уставился на брюнета, который лишь невозмутимо пожал плечами.

– Но откуда тогда мне известно, как оно выглядит? – растерянно почесал затылок Тэ,
пытаясь понять, как подобное могло произойти. Получается, он видел будущее или что? Как
это работает? Что-то явно было не так.

– Я прибью Юнги, – устало вздохнул Чонгук, а затем с некой долей сочувствия взглянул
на погруженного в собственные мысли сказочника. Демон сразу понял, что к чему, начиная
злиться. – Тэхён, в своих сказках ты используешь не только имена местных жителей, но и
окружение. Я думал, Юнги объяснил тебе. Похоже, удача сегодня была на твоей стороне,
потому что на месте этого замка раньше были развалины. Магия восстановила прежнее
величие с помощью твоей фантазии.

– То есть, правильно ли я тебя понимаю: мне нужно не только местных жителей спасать,
но еще при этом и местность использовать здешнюю в сказках? – демон согласно кивнул, а
Ким, казалось, помрачнел от этого еще больше. Не особо-то и разгуляешься, когда нужно
переиначивать вымышленный образ на реально существующий. Увы, таковы правила. – Тогда
почему мне не выдали карту? Как я, по-твоему, смогу описать то, чего не видел? Да Юнги
лес заколдовал, чтобы я дальше замка нашего не вышел, – возмутился шатен.

– Ну, с озером же вышло как-то, – бездумно ляпнул Чон и тут же прикусил язык, видя,
как потемнел взгляд Тэхёна. – Вероятно, магия помогла тебе: направила в нужное русло, –
попытался оправдаться юноша. Брюнет и сам до конца не понимал, как так вышло, что
вымышленный образ совпал с реальным. – Ты особенный, Тэхён, – озвучил свои мысли Гук,
на что Ким раздраженно фыркнул, скрестив руки на груди. Тэ почему-то стало обидно, что к
его обучению подошли с явным пренебрежением, будто не верили, что он справится. –
Обычно Юнги заранее предупреждал нового мастера слова обо всем.

– Ну а меня не предупредили, – раздраженно огрызнулся сказочник. Вот только Чонгук

был абсолютно ни при чем, и парню стало стыдно за свой порыв. – Прости, ты не виноват.

– Это ты меня прости, – примирительно улыбнулся Чонгук, казалось, ничуть не

обидевшись на грубость. Улыбка озарила лицо, снова делая ее обладателя похожим на
кролика. – Если бы я знал, что Юнги так поступит, то предупредил обо всем заранее, –
хотелось поскорее закончить неприятный разговор.

– Ладно, я выскажу ему все позже, – будто читая мысли демона, сменил тему Тэхён,
решив разобраться с этим, когда они закончат здесь. – Пошли внутрь, а то наша сладкая
парочка наверняка заскучала, – Гук согласно кивнул, по-прежнему пребывая в
растерянности. Чего добивался своим поведением Мин? Неужели чародею было плевать на
судьбу Кима?

Внутри замок оказался еще красивее, нежели снаружи. Светлые расписные стены, яркие
светильники, резные мраморные колонны и балюстрады, картины в позолоченных рамках,
тяжелые бархатные драпировки на окнах и абсолютное отсутствие людей. Гнетущая тишина,
ни единой живой души, будто проклятье вечного сна коснулось всех обитателей. Тэ ощущал
себя посетителем музея. Красиво, но пусто. По залам гуляло эхо от шагов, и это немного
пугало. Присутствие демона под боком, несомненно, успокаивало. Не позволяло панике
захватить сознание. На второй этаж вела широкая величественная лестница, перила которой
украшали пасти львов.

А дальше начиналось самое сложное. Сотни дверей и два бесконечно длинных коридора,
скрывающихся за поворотами. Парни разделились, чтобы было проще искать. Комнате на
пятнадцатой Тэхёну надоело. Он не понимал, зачем хозяевам дома требовалось такое
огромное количество спален, уборных, кабинетов и библиотек. В одной из таких молодой
человек задержался на полчаса, изучая корешки книг, осторожно касаясь кончиками пальцев.
Они хранили в себе множество легенд, сказаний, историй и даже заклинаний. Ким думал, что
застрял бы здесь надолго, будь у него свободное время.

Чонгук, в отличие от Тэ, осматривал помещения без интереса или восторга, нигде не
задерживаясь. Наверное, поэтому, закончив обход со своей стороны, вернулся к сказочнику,
который обнаружился в дальнем конце коридора. Парень что-то увлеченно рисовал на стене
и даже не заметил бесшумно подкравшегося к нему Гука. Сама собранность и
сосредоточенность.

– Что ты делаешь? – Тэхён испуганно дернулся и попятился, хватаясь за сердце. На Чона

уставилась пара ошарашенных глаз, в которых ясно читался адрес, по которому брюнету
стоило пойти.

– Ты что творишь? Я чуть не помер раньше положенного срока, – возмутился Тэ, с

укором глядя на виновато улыбающегося демона, который только сейчас заметил в руках у
мастера слова книгу сказок. Ее-то он, скорее всего, и приложил к стене, чтобы было удобнее
писать. – Я так понимаю, ты ничего не нашел? – Чонгук замотал головой, подтверждая
догадку Кима. – Значит, они за этой дверью, – он кивнул в сторону деревянной преграды
позади себя и спрятал фолиант и перьевую ручку обратно в сумку. – Я решил сделать
небольшой набросок – гарант того, что мы сможем развеять проклятье. А поскольку про себя
я сказки писать не могу, если верить словам Юнги, то спасителем будешь ты, – Гук,
собравшийся уж было повернуть ручку двери и войти внутрь, застыл на месте.

– Я? – удивился демон. – А почему это я? И что такое мне придется сделать, чтобы снять
проклятье? – безумно довольная улыбка Тэхёна не предвещала ничего хорошего. Ответ,
прозвучавший следом, подтвердил его опасения.

– Ты должен будешь поцеловать принцессу или принца, – проигнорировав возмущенные

вопли брюнета о несправедливости этого мира, Ким первым зашел в комнату, рассматривая
обстановку.

Большой платиновый шкаф из светлого дерева, туалетный столик и пуф цвета слоновой
кости, непримечательная кремовая тахта у стены, а в центре – огромная кровать с
балдахином из тончайшей газовой материи, скрывающий от любопытных глаз пару, спящую в
обнимку. Тэ подошел поближе, всматриваясь в лица героев собственной сказки. До чего
странно и непривычно. Принц и вправду оказался красив. Возможно, даже слишком.
 Смазливая, в чем-то несколько кукольная внешность: правильной формы нос с широким
вздернутым кончиком, пухлые бутоны губ так и манили поцеловать их, белокурые волосы,
спадающие на лоб небрежными вьющимися прядями, идеальный овал лица, а густые брови,
сведенные к переносице, придавали ему мужественности, сглаживая несколько слащавый
образ. Но вот та, которую он обнимал, никак не вписывалась в стандарты общепринятых
идеалов.

– Да-а-а, красота и вправду страшная сила, – задумчиво протянул Тэхён. Крепко сбитая
фигура воина, а не девы: широкие плечи, большие ладони, выдающийся рельеф мышц и
полное отсутствие груди. На ее фоне Чонгук казался хрупкой девочкой, а Ким так и вовсе
дюймовочкой. Девушка превосходила своего принца не только в комплекции, но и в росте.
Что такое не везет и как с этим бороться?

– А, может, не будем его будить и разочаровывать? – выглядывая из-за плеча сказочника,

предложил Чонгук, кивнув в сторону Сокджина. – Ты посмотри, как он сладко спит, не
подозревая о том, какая страхолю…то есть, красавица посапывает рядом, – густые брови-
гусеницы, широкий нос с низко посаженными ноздрями, чересчур полные губы, немного
трапециевидная форма лица и длинная розовая коса до пояса. – Зачем разрушать человеку
счастливый миг жизни? – Гук не знал, кого жалеть больше: бедолагу-принца, обреченного на
замужество с ней, или себя, вынужденного поцеловать кого-то из них.

– Сердцу не прикажешь, Чонгуки, – философски изрек Ким, оценивающим взглядом

окинув принцессу. Шатен не знал, почему, но та напоминала ему лягушонка. Хотя, если
присмотреться, то не такая уж она и дурнушка. Выщипать брови, сменить этот белый саван
(язык не поворачивался назвать его платьем), немножко подкрасить, и получится не девушка,
а загляденье. – Никуда не денется, влюбится и женится. У меня все записано, не отвертится,
– Тэ похлопал ладонью по сумке и склонился над принцессой, взяв с прикроватной тумбы
первый попавшийся предмет.

– Что ты делаешь? – хохотнул Чон, подходя ближе и наблюдая перед собой следующую
картину: парень превратил зеркало в странные маленькие щипцы, которыми принялся
выщипывать волоски на лице. Сумка с глухим стуком приземлилась на пол. Молодому
человеку понадобились обе свободные руки, чтобы реализовать задуманное.

– Я выщипываю ей брови. Она все равно спит, а, значит, не почувствует боли, –

невозмутимо пояснил Тэхён. Пальцы ловко орудовали пинцетом, доказывая, что подобное
юноше приходилось делать не единожды. – Мама вечно заставляла меня выщипывать ей
брови. Говорила, у меня рука легкая. Не самое лучшее занятие для парня, но ничего не
поделаешь. Как только закончу, она будет красоткой, – и не соврал. Девушка преображалась
на глазах, а Гук в который раз поразился тому, как мало он знал о Киме.

Благодаря небольшому количеству косметики Тэ смог подчеркнуть достоинства будущей

невесты и скрыть недостатки. Последний штрих – хлопковая сорочка в пол с длинными
рукавами. В них мускулистые руки не так сильно выделялись. Фасон отлично вписался в
образ, придав принцессе женственности.

– Ну что, кого из них будешь целовать? – поинтересовался Тэхён, буквально светясь от

гордости за свое творение. Все-таки практики у него было не так уж и много. Судя по
брезгливому выражению на лице Чонгука, тот предпочел бы вообще никого не целовать.
Кроме, разве что, самого Кима. Обреченно вздохнув, брюнет занял место сказочника и
склонился над принцессой.

Та действительно выглядела теперь не столь ужасно. Возможно, не зря говорят, что

первое впечатление обманчиво. Незнакомка чем-то цепляла взгляд. Вот только до Тэ ей было
далеко. Зажмурившись, демон подался вперед, быстро чмокнув ту в губы, и сразу же
отстранился. Мимолетный поцелуй, которого вполне хватило, чтобы девушка сонно зевнула,
лениво потянулась и медленно села на кровати, рукавом платья потирая глаза. Ни черта не
женственно и не изящно. Бедный, бедный принц Сокджин.

– Вы кто такие? – густым басом поинтересовалась «принцесса», с подозрением глядя на

ошарашенных гостей. – И что это за место? – продолжила недоумевать та. – А во что это вы
меня нарядили? Я что вам кисейная барышня какая-то? – парни переглянулись и дружным
хором выпалили дрожащее «Да». – Никакого уважения к магическим существам, – девушка
исчезла в розоватом искрящемся облаке, а, когда оно рассеялось, перед юношами предстал
странного вида молодой человек в бледно-голубой тунике, тонкой и полупрозрачной, словно
паутинка, под ней – более темного оттенка безрукавка.

На ногах – синие лосины и того же цвета остроносые сапоги из мягкой кожи. А за спиной
у него внезапно развернулись огромные изумрудные крылья, замерцавшие колдовским светом
в полумраке спальни. Розовая коса отвалилась, оставив после себя коротко стриженные
лиловые волосы. Лишь глаза остались неизменными – васильковыми.

– Ты – фея! – задыхаясь от восторга, выдохнул Тэхён и шагнул ближе, касаясь парня

кончиками пальцев, будто проверяя, настоящий ли. – Феечка! – Чонгук раздраженно закатил
глаза, скрестив руки на груди. Демоном он так не восхищался. Да и его, в отличие от шатена,
было не так-то просто удивить. Жители королевства давно привыкли к чудесам.

– Не фея, а фей, – педантично поправил Кима незнакомец. Похоже, для того это
оказалось наболевшей темой. – А вот кто ты, я не знаю, – казалось, фея совсем не заботило
то, что Тэ продолжил его трогать, начиная от острых ушей и заканчивая тонкими едва
подрагивающими крыльями, с которых на ладони шатена сыпалась пыльца нежно-мятного
цвета, оставляя на коже блестящие дорожки. В штаны не лез и ладно.

– Ким Тэхён, мастер слова, – закончив осмотр, наконец-то представился сказочник. – А

это, – он кивнул в сторону скучающего в сторонке демона, – Чон Чонгук, демон. И мы
пришли сюда, чтобы претворить в жизнь твою сказку.

– Ким Намджун, – фей непонимающе хлопал глазами, переводя взгляд с одного гостя на
другого. Парень и не надеялся на подобный поворот событий. – Мою сказку? Это с кем же? –
сердце в груди предательски дрогнуло и забилось, как сумасшедшее. Он обернулся, с
любопытством разглядывая молодого человека, лежащего рядом. И чем больше смотрел, тем
сильнее росло в нем узнавание. Женственные черты лица, капризный изгиб губ, белоснежная
копна волос. Тэхён замер, скрестив пальцы за спиной, ожидая возмущенных криков из-за
того, что Джуну в мужья досталась не прекрасная принцесса, но тот удивил всех
присутствующих, радостно заверещав: – Не может этого быть! – Намджун посмотрел на Тэ с
каким-то детским восторгом. – Ты же не шутишь?

– Эм, – шатен замолчал, переводя озадаченный взгляд на Гука. Тот был удивлен не
меньше самого мастера слова. – Ну да. И тебя не смущает то, что он парень? – на всякий
случай уточнил молодой человек. Мало ли, спал слишком долго, мог и с ума сойти тут. Не то
чтобы Ким имел что-то против геев, скорее просто не понимал любовь такого рода. Ему-то
всю жизнь только девушки нравились. Сейчас, правда, еще и Чон немного, но об этом
сказочник старался не думать.

– Шутишь что ли? Я уже года три как слежу за ним, пытаясь обратить на себя его
внимание, - усмехнулся Нам, видя, как вытянулось в удивлении лицо Тэхёна. – Только я все
равно не понимаю, как так получилось.

– Тэхён написал о тебе сказку, а твой ненаглядный попал под горячую руку чисто
случайно, - вклинился в разговор Чонгук, подходя ближе. Брюнета злило то, что внимание Тэ
было приковано исключительно к Намджуну. – Тебе просто повезло, но от благодарности мы
не откажемся, – добавил он и тут же пожалел о своих словах, потому что фей понял его,
буквально сгребая в медвежьи объятья.

– Я думал, что ты девушка, поэтому воспользовался твоим именем и возвел в ранг

принцессы, – виновато улыбнулся Ким, садясь рядом с недовольно хрипящим Чоном,
который пытался вырваться из мертвой хватки, но тщетно.

– А этот чудила точно принц? – Чонгук, не без помощи сказочника, выпутался из рук
Джуна и отодвинулся подальше, перебравшись за спину Тэхёна. Жуткий грохот в шкафу
отвлек парней. Они испуганно вскочили с кровати, вглядываясь в сотрясающийся предмет
мебели.

Демон вышел вперед, готовый, в случае чего, принять удар на себя. Толчок, еще один,
отозвавшийся дрожью в теле. А потом шум стих так же неожиданно, как и появился. Створки
с противным скрипом отворились, и в комнату влетело странное грязно-белое существо с
глазами. Нелепые складки, как у подушки или…

– Мантэ! – радостно воскликнул Нам и поманил летающее нечто к себе. То со скрипучим

писком пулей ринулось к нему, принявшись нарезать вокруг него круги. Как голова не
закружилась – загадка.

– Это летающий пельмень? – удивленно вскинув брови, полюбопытствовал Тэхён,

неотрывно наблюдая за зверьком. Теперь-то он понял, на кого было похоже странное
существо. Сам факт того, что замороженное мучное изделие с мясной начинкой летало и
верещало, вызывал у него смех.

– Что? Да нет же, – терпеливо пояснил Намджун, не разделяя веселья сказочника. – Это
священный дух, оберегающий покой во время сна. Своего рода страшилка для кошмаров и
спасение для спящего, – подумать только, какое кощунство – так оскорблять духа!

– Это огромный летающий пельмень! – уже во всю хохотал Тэ, заражая своим весельем
Чонгука. Брюнет хоть и не знал, что такое «пельмень», но просто не мог удержаться от
смеха, глядя на явно растерянного фея. – Ладно, как скажешь, – утирая слезинки,
выступившие в уголках глаз, пробормотал Ким. – Так что там с принцем?

Однако вытянуть информацию из Джуна оказалось не так-то просто. Видимо Нам не на

шутку обиделся. Около получаса у них ушло на то, чтобы задобрить фея. Наконец,
смилостивившись над своими слушателями, он рассказал о том, как впервые встретил
Сокджина на балу и как пытался завоевать его ледяное сердце. Увы, больше всех остальных
Джин любил себя и предъявлял к своей спутнице километровый список требований.
Эгоистичный красавец-мерзавец. Идеальный представитель голубых кровей. То-то принц
обрадуется, узнав, кого захотел взять в жены. Может, и не по своей воле, но факт оставался
фактом. Впереди ждало самое сложное: разбудить Сокджина поцелуем любви.

Пока Чонгук давал Намджуну наставления по обращению со строптивым принцем, Тэхён

втихаря достал из сумки книгу и принялся дописывать историю, уверенный, что без его
помощи Джун вряд ли справится. Наконец, начеркав последние строчки, сказочник вывел
заветное «конец» и захлопнул тяжелый фолиант. Гук, если и заметил манипуляции шатена,
виду не подал, стараясь успокоить отчего-то разволновавшегося Нама. План был прост: Чон
с Тэ страховали снаружи, препятствуя побегу капризного принца, а фей оборонялся изнутри,
готовясь пустить в ход все имевшееся у него обаяние.

Наряд Намджуну все-таки пришлось сменить и спрятать крылья. Так, на всякий случай.
Негоже раньше времени травмировать Сокджина. Забравшись на кровать, Джун приготовился
изображать из себя спящую красавицу (косу так и не нашли), а странники устроились
снаружи, подперев спинами дверь. Первое время все было тихо. Вероятно, процесс узнавания
шел полным ходом. А вот дальше началось что-то невообразимое.

Шум, грохот, ругань, крики и даже борьба с разговором на повышенных тонах. Что-то
стеклянное с жалобным звоном разбилось о стену, заставив Тэ испуганно вздрогнуть.
Сколько продолжалось это безумие – неизвестно, но, кажется, шатен успел задремать,
потому как разбудил его Чонгук, осторожно тормоша за плечо. Сам же сказочник оказался
лежащим у того на коленях.

– У них как-то подозрительно тихо, – шепнул Гук, наблюдая за сонно трущим глаза
парнем. У мастера слова на щеке отпечатался шнурок от пояса, которым демон повязал
тунику. На голове творилось черте что: Чон перебирал тонкие пряди Кима, пока тот тихо
посапывал, обнимая колени друга. Опираясь на руку брюнета, Тэхён поднялся с пола,
морщась от боли в затекших конечностях.

Тихонько приоткрыв дверь, они заглянули внутрь да так и застыли на месте с разинутыми
ртами. В комнате царил самый настоящий хаос: перевернутый шкаф, разбитый туалетный
столик, оторванные шторы и полуразвалившаяся софа, а завершали картину два парня на
кровати. Намджун, почему-то наполовину замотанный в балдахин и одетый лишь в дамские
панталоны, оседлал колени Сокджина и самозабвенно целовал его, во всю хозяйничая руками
по телу принца. А тот и не сопротивлялся, послушно подаваясь вперед, подставляясь под
ласки и что-то бессвязно выстанывая «принцессе» в губы. Верхняя одежда потерялась где-то
в процессе спора, оставив своего хозяина обнаженным по пояс.

– Спелись, – констатировал Чонгук и, за руку потянув в коридор ошарашенного Тэхёна,

тихонько прикрыл за собой дверь. Сладкая парочка не обратила на них никакого внимания,
полностью увлеченная друг другом.

– Как думаешь, нас позовут на свадьбу? – Тэ отошел от шока только на улице, не зная, что
теперь и думать. Одно дело – знать о существовании геев, и совсем другое – видеть это
воочию. Гук понимающе хмыкнул, то и дело поглядывая на задумчивого шатена.

– Ну разумеется, – подтвердил он, вдыхая полной грудью дурманящий вечерний воздух,

смешанный с запахом цветов и озерной свежестью. – Кстати, а что ты написал в продолжении
истории?

– Не то, чем они там занимаются сейчас, – щеки вспыхнули румянцем из-за воспоминаний.
Тэ даже боялся представить, чем закончатся поцелуи героев его сказки. – Они просто
должны были помириться и пожениться в скором времени, – смущенно потупив взор,
пробормотал Ким, а Чонгук невольно засмотрелся на стушевавшегося парня, обычно
шумного и беспардонного. – В любом случае, у нас все получилось, – Тэхён вскинул голову,
встречаясь взглядом с бездонными черными глазами, и лучезарно улыбнулся, вызывая у
демона ответную улыбку. Неимоверное облегчение смешалось в нем с опустошением.

– Значит, возвращаемся домой, – брюнет кивнул в сторону тропинки, убегающей в лес,

увлекая за собой сказочника. Как будто гора рухнула с плеч: больше их ничего не
удерживало здесь.
 – И все-таки это был огромный пельмень, – по-прежнему не унимался Тэ, пребывая в
довольно приподнятом расположении духа. Сердце трепетало от волнительного вкуса
победы, разгоняя по венам искры счастья.

– А что такое пельмень? – сгорая от любопытства, задал давно интересующий его вопрос
Чон.

– А это, Чонгуки, уже совсем другая история.

 О том, почему нельзя целовать лягушек у пруда
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

– А это точно не больно? – в который раз за утро поинтересовался Тэхён, с

беспокойством ерзая на коленях Чонгука.

– Нет, ты даже не почувствуешь боли, – недовольно цокнул языком Гук, впиваясь

пальцами в бедра парня, чтобы тот не дергался и не возбуждал его еще больше. Эрекция и так
ощутимо давила на шнурок трико, который то и дело проезжался по чувствительной головке.

– Обещаешь? – растягивая губы в слабом подобии квадратной улыбки, канючил Ким,

закинув руки тому на плечи. Шатена, несомненно, волновала реакция демона, но он лишь
сильнее жался к нему. Опасное любопытство, которое не приводит ни к чему хорошему.

– Обещаю, я буду нежным, – доверительно шепнул Чон, голос которого подозрительно

охрип, щекоча дыханием лицо и чувствуя, как расслабляется от этих слов Тэ. Знал бы
сказочник, о чем именно сейчас думал Чонгук, наверняка не был бы таким беспечным.
Осторожные прикосновения, рваный ритм сердца и тихий судорожный вздох.

– Чонгу-у-ук, мне больно! – жалобно всхлипнул Тэхён, цепляясь за широкие плечи

брюнета и капризно выпячивая нижнюю губу. – Ты обманул меня, – заныл молодой человек,
однако с бедер не слез, теснее прижимаясь к горячей груди Гука. Рука демона успокаивающе
огладила колено мастера слова, послав по телу колючие стайки мурашек, а шею опалило
сбившееся дыхание.

– Боже, Тэ, расслабься, – застонал Чон, пытаясь до конца проткнуть иголкой кожу. Зря
они это затеяли. Кто же знал, что Тэхён окажется настолько чувствительным. Брюнет не
помнил, кому из них пришла идея проколоть ухо. Просто они сошлись на том, что носить
магический посох в виде украшения на шее или на руке слишком беспечно. То легко могло
потеряться.

Гук до сих пор не мог вспоминать без дрожи возбуждения о том, как Ким появился на
пороге комнаты в одном полотенце, едва держащемся на тазобедренных косточках, усердно
жестикулируя и бессвязно бормоча что-то. А все, на что был способен демон, это заворожено
следить за каплями воды, мерно стекающими по выступающим тонким ключицам на острые
бусины сосков, затем ниже, на плоский живот, во впадину пупка, и за край ворсистой ткани.

Наверное, только минут через пять до него дошло, что пытался втолковать ему Тэхён. Тот
умудрился утопить свое волшебное кольцо-посох в купальне. Еле отыскали, а Чонгука еще
долго потом во снах мучил светлый образ сказочника, томно стонущего под ним и
умоляющего о продолжении. Поэтому серьга в ухо – самый оптимальный вариант. А
поскольку идея, по словам Кима, принадлежала Чону, то и на его долю выпала обязанность
прокалывать мочку.

– Мелкие озабоченные уродцы, не смейте заниматься непотребствами в моей гостиной! –

раздался возмущенный вопль Юнги из коридора, а затем дверь распахнулась, явив взору и
самого хозяина дома, жутко недовольного чем-то. Глаза метали молнии, тонкие ноздри
трепетали от злости, а волосы разметались от быстрого бега.

Он окинул парней хмурым взглядом и, казалось, вздохнул с облегчением. Несмотря на

несколько щекотливую ситуацию, Тэхён и не подумал слезть с колен Гука. Лишь сильнее
вцепился в плечи демона и едва заметно кивнул, давая знак, что можно продолжить начатое.
А вот Чонгук явно смутился, хоть и старался не подавать виду.

– Вы что мне здесь устроили? – прищурился Мин, обходя парочку, удобно устроившуюся
на диване и вставая за спиной Чона, что наконец-то проткнул ухо и извлек из него иглу,
обрабатывая кровоточащую ранку. – Совсем с ума спятили? – скептически выгнув бровь,
поинтересовался Юнги, скрестив руки на груди.

– Ничего подобного, – отмахнулся от него Ким, морщась от боли, когда демон продел в
дырку изящное украшение: серебряную серьгу-гвоздик с длинной цепочкой, на конце которой
болталась маленькая подвеска в виде раскрытой книжонки. Тэхён слишком любил
символизм, поэтому не смог отказать себе в желании сотворить нечто неординарное и
отражающее его суть. – И что за безосновательные обвинения в непотребстве? – возмутился
сказочник. – Мне, вообще-то, девушки нравятся, – Тэ с благодарностью взглянул на Чонгука
и, чмокнув в щеку, поднялся с колен брюнета, оправляя тунику.

– Ты только что чмокнул Чонгука в щеку, о каких девушках вообще может вестись речь?
– усмехнулся чародей, заметив, как демон изо всех сил пытался скрыть смущение и
довольную улыбку. Девушки ему нравятся. Ага, как же, держи карман шире.

– Это знак дружеской признательности, – отмахнулся от Юнги Ким, садясь рядом с

Чоном, что нервно дернулся, забираясь на диван с ногами и прижимая колени к груди. Не
хватало еще, чтобы шатен заметил его стояк. И без того жутко неловко в присутствии мага,
который, казалось, видел абсолютно все.

– Да ну? – недоверчиво хмыкнул волшебник, опираясь руками на спинку и нависая над

мастером слова, чем, несомненно, разозлил Гука. – В таком случае, ты и меня поцеловать
можешь? По-дружески, – Юнги проигнорировал посланный ему уничтожающий взгляд
брюнета, всматриваясь в вытянувшееся от удивления лицо Тэхёна.

– Ага, сейчас. Бегу и спотыкаюсь, – наконец выдавил из себя шатен, отодвигаясь

подальше от чародея, пугающего маниакальным блеском в глазах. – Я тебя поцелую, а ты
меня в блоху превратишь. Нет уж, увольте, – Мин довольно хохотнул, отходя от юноши,
оставшись довольным ответом Кима. – А ты чего пришел-то? – ухо неприятно горело. То ли
ранка так заживала, то ли от того, что парень постоянно тер мочку. – Я опять что-то
натворил со сказкой?

– Нет, – Юнги обошел диван, вставая напротив мастера слова. – Слава Богу, на этот раз
нет. Я пришел к тебе с новым поручением, – Тэхён заметно оживился, придвигаясь ближе к
краю и с трудом сдерживая рвущееся наружу любопытство, а Гук усмехнулся, предвкушая
очередную пакость.

– Написать сказку для тебя? Спасти дракона от принцессы? Превратить колдунью в

зяблика? Сварить зелье вечной молодости? – начал перечислять возможные варианты Тэ,
отчего Мин недовольно поморщился, представив возможные катастрофы из-за неудавшегося
заклинания, и, прервав тираду, полную энтузиазма, махнул рукой, приказав следовать за ним.
Парни удивленно переглянулись, а затем дружно поднялись со своих мест.

В коридоре, на первом этаже, их уже поджидала гостья, недовольно отбивая дробь

носком туфли о начищенный до блеска каменный пол. Золотистые вьющиеся волосы
струились по плечам, волной спадая до лопаток. Одеяние девушки представляло собой котт:
наглухо закрытую тунику молочного оттенка длиной до пят с узкими манжетами на
запястьях. А поверх нее – изумрудный плащ-накидка со шнуровкой на груди как завершение
наряда и замена платью. Он открывал вид на исподнюю и имел широкие разрезы рукавов на
локтях. Своеобразная мантия, расшитая серебряной нитью.

Острый подбородок, широкие скулы, небольшой и изящный прямой нос и выразительные

глубокие голубые глаза, слегка подведенные сурьмой, что довольно странно, ведь, насколько
известно Киму, дамам в средние века запрещали краситься, находя в косметике происки
дьявола и признаки блудливости. Чонгук, заметив интерес сказочника, бросил в сторону
незнакомки уничтожающий взгляд. Вот только соперницы ему сейчас не хватало для полного
счастья. Они спустились по лестнице вниз, остановившись напротив девы.

– Это, – Юнги кивнул в сторону гостьи, – леди Маргарет, – та склонила голову в

вежливом поклоне, не скрывая своего интереса. – Твоя задача, Тэхён: найти этой девушке
принца. И чтобы без глупостей, – строго приказал он, однако парня угроза явно ни капли не
напугала.

– Да какие могут быть глупости? – невинно хлопая глазами, затараторил Тэхён, тряся
руку леди в безумном рукопожатии. Девушка, явно не ожидавшая подобного, раскрыла рот,
готовая высказать тому все, что она думала о столь хамоватом поведении. Гук послал ей
ехидную улыбку. А не надо тут протягивать свои ладошки для поцелуя непросвещенным. –
Сейчас сходим на пруд, подберем ей лягушку, и вся недолга, – вспомнил одну из детских
сказок Ким, воодушевленный идеей переиначить ее на новый лад.

– Что ты там бормочешь? – не расслышал чародей, но на всякий случай, для

профилактики так сказать, отвесил ученику подзатыльник, с сочувствием глядя на Маргарет,
которая, казалось, уже пожалела, что обратилась сюда. Хотя в том шатком положении
безденежья, в котором она находилась, выбирать было особо не из чего. На безрыбье и рак
рыба, как говорится.

– Нет, ничего, – рассеянно потирая затылок, пробубнил Тэ, а затем, спохватившись,

оставил в покое руку несчастной девы, недовольно поджавшей губы. – Прошу извинить меня
за мою бестактность, – шатен низко поклонился ей, лучезарно улыбаясь. – Просто я из
другого мира и совсем не знаю местных обычаев, – Мин, услышав подобное, обреченно
закатил глаза, а Чонгук недовольно фыркнул. Оба понимающе переглянулись, и Юнги,
кивнув Гуку, благословляя того на новые мучения, покинул коридор, отправившись досыпать
отобранные у него часы отдыха.

۞۞۞

Энтузиазм Тэ потух так же быстро, как и вспыхнул. Если поначалу Маргарет казалась ему
довольно милой, то, спустя полчаса в ее компании, Ким готов был самолично превратить
девушку в какого-нибудь зверька, а не искать для нее прекрасного принца. Чонгук отчасти
разделял настрой сказочника, но в тайне злорадствовал. Чем больше девушек отталкивало
Тэхёна, тем выше становились его шансы на особое место в сердце мастера слова.

– Он должен быть красивым, высоким, сильным, статным, желательно блондином, – без

умолку трещала та. Даже Тэ, тот еще болтун, устал от бесконечного потока информации. –
Ладно, внешность не главное. Он обязательно должен быть богатым! – это на пруду-то среди
камышей.
 – Леди Марго, – устало вздохнул Ким, чуть не свалившись в яму. Благо Гук, оказавшийся
под боком, вовремя подхватил молодого человека. – Вы же понимаете, что в нашем
королевстве может быть только один принц? И он уже занят, – судя по письмам, что
систематично присылал Намджун, у них дело шло к свадьбе. Видимо фей смог-таки найти
подход к своему капризному принцу. Девушка посмотрела на Тэхёна, как на сумасшедшего.
В ее светлую голову, вероятно, ни разу не приходила мысль о том, что кто-то мог увести
завидного холостяка королевства.

– Этот фей – временное помутнение рассудка, – брезгливо сморщила носик Маргарет. –

Мой принц свергнет Сокджина с престола, – уверенно закивала она. Парни молча
переглянулись, сойдясь на мысли, что леди им попалась не самая умная. И зачем только
Юнги согласился ей помочь? Та явно не заслуживала счастливого завершения сказки.

– А почему вам нужен именно принц? Разве любви есть дело до званий и титулов? –
осторожно начал Тэхён, пытаясь понять логику клиента. Чон невольно улыбнулся, отмечая,
что Ким, оказывается, был неисправным романтиком. – Можно же выбрать кого-то менее
обремененного властью. Меня, например, – Чонгук резко остановился, переводя взгляд со
сказочника на блондинку. Та, услышав предложение юноши, громко расхохоталась, спугнув
птиц неподалеку. Они взмыли беспокойной стайкой ввысь, цепляя кроны деревьев.

– Тебя? Ты – мастер слова. Твоя судьба темна и переменчива. Влюбиться в такого

осмелится лишь самая отчаянная или самая глупая девушка, потому что вы умираете чаще,
чем сменяются времена года, – бросив позади ошарашенного Тэ, леди зашагала вперед как ни
в чем не бывало, а шатен, пораженный услышанным, так и остался стоять на месте,
осмысливая сказанное.

Получается, сказочников не воспринимали всерьез. Просили помощи, получали ее как

что-то само собой разумеющееся. Долг, обязанность, груз ответственности на шее.
Обреченные находить любовь другим и вечно оставаться одинокими. Жестокая насмешка
судьбы. Теперь-то Тэхён понял, почему Юнги, рассказывая историю ему подобных, смотрел
на него с сочувствием.

– Эй, ты как? – на плечо опустилась теплая ладонь демона, но молодой человек скинул ее,
отвернувшись. Парню стало тошно. Он не хотел видеть в глазах Чонгука жалость, и без того
ощущая себя ничтожеством.

– Я в порядке, – немного грубо бросил мастер слова, двинувшись вслед за Маргарет.

Сначала нужно было завершить начатое, а потом уже заниматься самобичеванием. В
забрезжившем просвете парни увидели небольшой травяной пятачок и кромку воды, к
которой вела узенькая тропинка, пробираясь сквозь густые камышовые заросли.

Конец августа выдался безумно душным, путники буквально изнывали от жары, и глоток
свежего воздуха оказался как никогда кстати, а под мерное кваканье лягушек приключение
приобретало оттенок дружественной прогулки. Демон тоскливо вздохнул, озираясь по
сторонам. Последние летние деньки, а Гук занимался какой-то скучной работой, вместо того
чтобы доставать Тэ, учиняя ему очередные пакости. Тогда он хотя бы улыбался, а не ходил
подобно хмурой туче.

– Ну давай, мастер, колдуй мне принца, – скомандовала Марго, явно пропустив мимо
ушей нравоучительную речь. Решив не тратить время на бесполезные споры, Ким молча
опустился на траву и достал из прихваченной из дома сумки книгу с ручкой.

Затылок буквально жгло от внимательного взгляда Чона, который с беспокойством

смотрел на сказочника. Его ни на секунду не обмануло напускное равнодушие Тэхёна, что
лишь выглядел невозмутимым. Дрожащие пальцы выдавали истинные эмоции. Окажись
Чонгук на месте Тэ, не задумываясь превратил бы грубиянку в дерево. Ким же был слишком
добрым и ответственно подходил к заданию, позабыв про личные неприязни.

Наверное, из-за мягкости характера он и понравился Гуку. Наивная детская

непосредственность, извечная улыбка на лице и лучистый взгляд. Сейчас же молодой человек
поник, склонившись над книгой и хмуря брови. При виде такого расстроенного и жутко
несчастного Тэхёна Чон впадал в ярость, готовый тут же уничтожить виновника
случившегося. Маргарет явно не чувствовала себя виноватой. Она хотела было примоститься
рядом с шатеном, норовя и здесь начать раздавать указания, вмешиваясь в сюжет, да ее
остановил пугающий вид Чонгука.

Демон отчетливо дал понять, что если нахалка сделает хоть один шаг в сторону Тэ, то
пожалеет об этом. Ким же полностью погрузился в процесс, позабыв и про обиды, и про то,
где находился, и про спутников. Юноша не заметил, как брюнет нагло уселся позади него,
обнимая со спины и устраивая голову на угловатом плече. Плевать, что жутко неудобно, зато
так Гук имел возможность вдыхать аромат еловой смолы, исходящий от волос молодого
человека.

– Ну долго там еще? – не выдержала девушка, нависая над сказочником и закрывая собой
солнце. Юноша поморщился, лишенный единственного источника света и сбитый с мысли
нетерпеливой леди. Чон медленно поднялся со своего места, сверля Маргарет хмурым
взглядом.

– Будешь ныть, и твое «долго и счастливо» закончится здесь и сейчас, – предупредил он.
– Прямо в этом пруду, – дева недовольно поджала губы, однако спорить не осмелилась. Ее
пугал красный блеск, то и дело мелькающий в темных глазах демона. Увы, вдохновение было
безвозвратно утеряно. Не то чтобы Тэхён сильно этому огорчился, просто не любил, когда
кто-то отвлекал от работы.

– В общем, план таков, – парень захлопнул книгу, убрал в сумку и встал с жесткой земли,
от которой начала неприятно ныть пятая точка, не заметив Чонгука, двинувшегося к кромке
воды и выискивавшего что-то в камышах. – Все будет так, как вы и просили: прекрасный
богатей с замком, роскошная жизнь и прочее. Нужно всего лишь поцеловать определенную
лягушку и… – не успел он договорить, как Марго вырвала из рук Гука свежепойманную
лягушку и поцеловала ее. – Стой! Что ты дела… – раздался громкий хлопок, и в мокрую
траву упало двое земноводных, скрытых ворохом одежды. Недолго думая, они выбрались
наружу и упрыгали в камыши к собратьям. – Какого черта, Чонгук? – уперев руки в бока,
воскликнул Тэ, глядя на невинно улыбающегося демона. – Я же даже не сказал, как выглядит
наш принц-лягушка!

– Ну и что? По-моему, все закончилось идеально, – невозмутимо пожал плечами брюнет,

не разделяя паники сказочника. На самом деле, ему удалось подсмотреть нужную раскраску,
но любопытство взяло верх над совестью, и парень решил проверить, насколько правдивы
слова Кима относительно того, что случится с девушкой, поцеловавшей не то земноводное.

– Сейчас же разыщи Маргарет! – потребовал Тэхён, самолично забираясь в камыши и

разглядывая стайку лягушек, разбежавшихся в разные стороны. Ох и влетит же шатену от
Юнги за очередную проваленную миссию. Недовольно цокнув языком, Чон присоединился к
молодому человеку.

– Думаешь, я помню, как она выглядит? – пробурчал себе под нос демон, разглядывая
кусты скорее для виду. Шалость удалась на славу, а заодно он отомстил за оскорбленные
чувства Тэ. Будет знать, как обижать его друга. Что вообще за глупые предрассудки насчет
непредсказуемой судьбы мастеров слова и их обреченности на вечное одиночество?

Сам Гук, например, находил Тэхёна очень привлекательным. Тот, кажется, запал ему в
душу с их самой первой встречи на опушке леса. Черт, да даже сейчас по колено в мутной
воде, с гнездом на голове и зелеными разводами на тунике сказочник выглядел довольно
мило. Брюнет не мог оторвать от Кима взгляда. Жаль Тэ не обращал на демона никакого
внимания, не воспринимая как объект симпатии. Еще и эта извечная страсть к
прикосновениям. Для мастера слова – обычное дело, а для Чонгука – настоящая пытка.

– Они тут все одинаковые, выбирай любую. На месте разберемся, – отмахнулся Тэхён, у
которого в глазах начало рябить от обилия земноводных, ничем не отличающихся друг от
друга. Что-то холодное и скользкое задело ногу, и парень, испуганно вскрикнув, развернулся,
зарядив при этом Чону ладонью по лицу. Тот взвыл от боли и рухнул в воду, схватившись за
нос. – Ох, блин, Чонгук, прости, – Ким опустился рядом с ним, наплевав на промокшую
насквозь одежду.

– Признайся, ты хочешь меня убить, – смаргивая с ресниц выступившие слезы из-за удара
по переносице, трагично вздохнул демон. «А я хочу тебя поцеловать», – пронеслось у него в
голове. Покапризничав для виду, Гук, в конце концов, позволил Тэ отнять руки от лица и
осмотреть повреждение. Нос немного припух, но, в целом, выглядел невредимым. Обошлось
без перелома.

– А нечего ко мне подкрадываться со спины и пугать, – усмехнулся шатен, чье сердце до

сих пор испуганно отбивало бешеный ритм. – Что за цирк ты устроил? – возмутился Тэхён,
пряча за влажными прядями челки взгляд, полный беспокойства. А еще жутко смущали
большие ладони, медленно заскользившие по бедрам вверх. Сказочник поднялся раньше, чем
они достигли цели. Стараясь скрыть смущение, он вернулся к камышам и на секунду даже
замер в удивлении от увиденного. – Чонгу-у-ук, – захрипел Ким, боясь спугнуть видение.

Позади послышался плеск воды, а затем к нему со спины прижалось горячее тело, щекоча
дыханием шею. Парень поежился от контраста температур, но не отстранился. На листе
кувшинки, прямо перед ними, сидели две лягушки. Одна из них, с белыми пятнами, та самая,
что должна была превратиться в прекрасного принца после поцелуя, а вторая, судя по
надутому и жутко важному виду, – нетерпеливая леди Маргарет, которая, несмотря на
экзотичный внешний окрас, выглядела вполне довольной своей участью.

– Только не говори мне, что мы будем расколдовывать этих лягушек, – взмолился Гук, не
желая целовать мерзкого вида земноводное. Ему до сих пор становилось дурно от
воспоминаний о прошлом инциденте с Намджуном. К счастью, Тэхён отрицательно покачал
головой.

– Зачем? Они вместе и определенно довольны своей судьбой, – впервые за все время
похода рассмеялся сказочник, выбираясь из пруда и выжимая одежду. – Не прекрасный
принц, конечно, но ты только посмотри на их королевство, – Чонгук обернулся, осматривая
окрестности. Густые камышовые заросли, мутно-зеленая цветущая вода, аккуратные
кувшинки и пение птиц вдалеке – идеальная природная гармония.

Остаток пути они провели в молчании. Тэ погрузился в омут мрачных мыслей, не замечая
обеспокоенных косых взглядов, что то и дело бросал на него Чон. Он бы и рад завести
разговор, но вот с чего начать – неизвестно. Лишь подойдя к замку, брюнет наконец решился.
Положив руку тому на плечо, демон остановил Тэ, заглядывая сказочнику в глаза.

– Если ты расстроился из-за слов той пигалицы, то зря. Она была не права, – Гук никогда
не отличался красноречием, а сейчас и вовсе почувствовал себя полным кретином, заметив на
губах парня невеселую улыбку. Во рту пересохло от волнения, и пульс внезапно подскочил.

– Да нет, в каком-то смысле она права, – ощущая неловкость, пробормотал Ким. – Как я
смогу найти счастливый конец для собственной сказки и снять проклятье, если все
принцессы требуют себе прекрасного принца? Чем их сказочник не устроил? – искренне
недоумевал шатен.

– Ну, меня ты устраиваешь, – на одном дыхании выпалил Чон, с замиранием сердца следя
за реакцией сказочника. К сожалению, Тэхён явно не понял смысла, вложенного в эти слова.
Не услышал буквально крика души.

– Очень смешно, прямо обхохочешься, – сам того не подозревая, Гук задел его. Тэ
расценил признание как насмешку и, скинув с плеча руку демона, зашагал в замок,
ссутулившись. Вот только Чонгук не шутил, день ото дня просыпаясь с мыслями о мастере
слова. Думал о нем постоянно и, кажется, угрожал свихнуться в скором времени на почве
одержимости им. Интересно, поймет ли это когда-нибудь Тэхён?
 О красных шапочках, пенсионерках-людоедках и пудренницах-
спасительницах
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

– Ким Тэхён! – чародей, крадущийся в столь поздний час на кухню, тихо чертыхнулся и
обернулся в поисках возможного места для укрытия. Злой и невыспавшийся Юнги так же
страшен, как и ураган, недавно прошедший на севере королевства. Тэ, вдохновленный этим
событием, недолго думая, начеркал небольшую сказку, а заодно и восстановил разрушенные
деревни. Если со вторым все получилось удачно, то с первым не обошлось без косяков. Кто
же виноват, что страшила умчался на льве в закат, а потерянная девушка с горя вышла замуж
за железного дровосека ради прописки?

– Почему в моей кровати русалка? – Тэхён испуганно вскрикнул, когда на него из-за угла
выскочил растрепанный маг. Так и до инфаркта недалеко. Одежда на нем намокла и
прилипла к телу, очертив худощавый контур, а сам Мин выглядел злым до чертиков. Глаза
метали молнии, обещая немыслимые муки, отчего Ким невольно попятился назад.

– Тебе же тоже требовалось «долго и счастливо». Разве нет? – до парня наконец-то

дошло, из-за чего случился весь сыр-бор. – Или я не угадал с выбором девушки? – округляя
глаза в притворном ужасе, полюбопытствовал шатен.

Буквально на днях ему удалось выведать идеальный образ девушки, по мнению Юнги.
«Чтобы я влюбился, женщина должна уметь готовить, а то от твоей стряпни уже изжога.
Желательно без чувства юмора, а то нам с Чонгуком и тебя хватает с лихвой. В дальнейшем
она должна соблюдать два правила: не задавать лишних вопросов и не действовать мне на
нервы. А еще лучше – быть молчаливой. Не так уж и много я от нее требую, если подумать»,
– задумчиво изрек тогда чародей, а Тэ заразился идеей найти Мину идеальную кандидатку на
роль жены.

– Я просил, чтобы она была молчаливой, а не наполовину рыбой! – негодовал маг, заведя
руку себе за спину, будто пытался достать что-то, приносящее дискомфорт. Впрочем, так
оно и оказалось. Из-за ворота ночной рубашки мужчина извлек длинную бурую водоросль и,
брезгливо сморщившись, отбросил в сторону.

– Ну, знаешь, это уже самая настоящая дискриминация, – фыркнул Ким, скрестив руки на
груди. – Ей, может быть, тоже двуногий не нужен, но она к тебе пришла, – с трудом
сдерживая рвущийся наружу смех, продолжил возмущаться Тэхён.

– Не ври, ты заставил Чонгука волочить ее на спине ко мне в башню, – скептически

выгнув бровь, невозмутимо парировал Мин, пятерней убирая прилипшие ко лбу пряди с лица.
За три месяца, что Ким жил с ними, волшебник натерпелся от этих двоих всякого. Ладно
Чонгук, он демон, ему по статусу положено пакости творить. Но кто же знал, что главным
инициатором станет Тэ? Правильно люди говорят: благими намерениями устлана дорога в ад.

– Вот блин, разболтал-таки, – раздосадовано пробурчал себе под нос Тэхён. – Да ладно,
не ругайся ты так. Ну, подумаешь, не угодил с дамой. Ты, знаешь ли, тот еще привереда.

– Это я привереда? Ты что со сказкой опять натворил, ирод? – не унимался Юнги,

надвигаясь на сжавшегося в комок паренька. Тот попятился, ища пути к отступлению.
Позади него – шкаф с посудой, впереди – дико злющий чародей. Здесь поможет только сила
свыше, а точнее… – Даже не вздумай звать Чонгука. Он отмывает мою спальню после твоей
выходки, – словно читая мысли, предупредил молодого человека Мин. – Ты что с красной
шапочкой сделал, негодяй?

– К-красной шапочкой? – растерянно пролепетал Тэ, судорожно стараясь вспомнить, что,

собственно, он писал о ней на днях. – А что там не так? Милая девочка понесла бабушке
пирожков.

– Милая девочка? – расхохотался Юнги, а у Кима от этого смеха волосы на затылке

зашевелились, и мурашки по телу побежали гурьбой. Страшно, знаете ли, слышать такое во
втором часу ночи на голодный желудок. – Значит так, – вмиг посерьезнел мужчина, будто
кто-то выключатель дернул, резко сменив настроение наставника. – Завтра поутру
отправишься на ее поиски, заодно и узнаешь, где напортачил.

– Чонгука хоть взять можно? – маг насмешливо хмыкнул, услышав просьбу. Что бы там
Тэхён ни говорил, сколько бы ни убеждал их в том, что ему нравятся девушки, но, случись
отправиться куда, шатен неизменно брал с собой демона. А тот и рад был лишний раз
провести время наедине со сказочником, что по большей части не обращал на Гука ровным
счетом никакого внимания, погруженный в изучение книг и зельеварение. Процесс обучения
занимал все свободное время, а Чон буквально с ума сходил от скуки, потому и пакостил в
два раза чаще.

– Закончит с уборкой у меня в комнате, и он весь твой, – махнув на Тэ рукой, маг

отправился в гостиную, намереваясь подремать на диване до рассвета в тишине и покое.

۞۞۞

Сентябрь в этих краях выдался на удивление теплым и солнечным, и, если бы не свежий

ветерок, сглаживающий острые углы душной погоды, его по праву можно было бы назвать
четвертым летним месяцем. Несмотря на это, Тэхён уже втайне начал мечтать о золотой
осени с разноцветным ковром из хрустящих листьев под ногами, запахом сырости и влажного
от утренней росы мха, а также о неминуемом ощущении какой-то щемящей тоски с искрами
предвкушения чего-то особенного, грандиозного.

Обычные люди влюблялись весной, когда природа только просыпалась ото сна. Тэ же,
будто поздний цветок, расцветал в сентябре. Сердце трепетало, рецепторы обострялись,
разнося по венам эйфорию, а на губах появлялась легкая мечтательная улыбка. Для него в
это время года все только начиналось, и Чонгук не мог не заметить метаморфоз,
произошедших со сказочником. Что-то неуловимо изменилось, придав Киму странного
чарующего шарма.

Солнце играло бликами в волосах парня, окрашивая пряди в золотистые, медовые и

рыжеватые тона. Тэхён изрядно выгорел на солнце, и его каштановая шевелюра приобрела
русый оттенок. Нечто загадочное появилось в облике молодого человека, одарив
притягательной мягкостью и изящностью линий. Взгляд скользил по благородному профилю,
идеализируя тот, потому что Чонгук и вправду не видел ничего прекраснее.

Тэ не был похож ни на одного из местных жителей, и эта уникальность делала его

особенным, отличающимся от остальных. Излишне крупный нос, удивительная и весьма
необычная асимметрия губ и густой веер ресниц, отбрасывающий танцующие тени на щеки,
которому позавидовала бы любая девушка. Возможно, многие назвали бы мастера слова
посредственным и несуразным. Возможно, даже оказались бы правы. Вот только Гук,
откровенно говоря, плевать хотел на то, что думали о Киме люди.

В конце концов, у каждого из нас свои вкусы и взгляды. Мы влюбляемся во что-то

неопределенное. Что для одного ослепительная красота, для другого – настоящее уродство.
Но все это меркло и теряло значение для Чона. Для него Тэхён был совершенен даже в своем
несовершенстве. Каждая его улыбка, каждый вздох и каждый взгляд заставляли сердце
биться чаще, трепетать, пропуская ход.

Раньше Чонгук не верил в любовь. Смеялся над теми, кто возносил это чувство до небес,
посвящая ему поэмы, песни и целые книги. Судьба же, словно в насмешку, ткнула демона
носом в большое и светлое. Гук вляпался в него по уши и с каждым днем увязал все глубже,
не предпринимая попыток выбраться.

А вот Тэхён не знал, что он испытывал к Чону. Нечто далекое от дружбы и, несомненно,
смущающее. Отчасти пугающее. От его осторожных прикосновений бросало в дрожь, и по
телу разлетались стайки мурашек. С ним было легко и уютно, но вот взгляд демона, темный,
глубокий, выразительный, порою вгонял шатена в краску. На друзей ведь так не смотрят.

Хотя и сам Ким начал замечать за собой нечто странное. Желание проводить время с ним,
греясь в теплых объятьях, парень списывал на извечно холодные стены замка и проблемы с
кровообращением. Оттого и под боком у Чонгука спалось слаще. Тот, в принципе, не
возражал, но, стоило их глазам встретиться поутру, когда сказочник отнимал голову от груди
брюнета, надеясь втихаря понаблюдать за ним, пока Гук спал, Тэ робел и скоропалительно
сбегал к себе.

Молодой человек упрямо сопротивлялся влечению, списывая то на буйство гормонов.

Родители с детства твердили, что лишь отношения противоположных полов являлись
верными и правильными, а все остальное – греховное и кощунственное. Содом и Гоморра.
Разум соглашался с ними, сердце – нет, а мучился в итоге Тэхён, отказываясь принимать
свою истинную сущность, уничтожая зарождающиеся ростки симпатии. А те, будто сорняк,
прорастали вновь, появляясь в большем количестве, нежели ранее.

Еще и Чонгук, словно почувствовав слабину, стал более настойчивым, а отбиваться

хотелось все меньше и меньше. Поэтому Тэ начал чаще пропадать в библиотеке, стараясь в
книгах найти ответ на мучавший его вопрос: правильно ли быть настолько зацикленным на
одном человеке и думать о нем постоянно?

– Осторожно, – сказочника резко дернули назад, и юноша удивленно охнул, неосознанно

вцепляясь в плечо спасителя. Еще бы шаг, и Ким подвернул бы ногу в небольшой яме.
Чонгука стоило брать с собой хотя бы ради того, чтобы тот оберегал рассеянного и вечно
витающего в облаках мастера слова от увечий.

– Спасибо, – неуверенно улыбнулся демону Тэ, чувствуя неловкость и стыд. Гук,

наверное, чертовски устал постоянно следить за тем, чтобы парень не свернул шею по
неосторожности. – О, а вот и нужный нам дом, – оживился Тэхён, заметив впереди
пошатнувшуюся избушку. Такая, какой ее и описал сказочник.

Маленькая, обветшалая, с резными ставнями и прогнившей во многих местах крышей, из

трубы которой вился в воздух легкий дымок. Ким поспешил ко входу, снедаемый
любопытством. Ночью он еще раз перечитал сказку и не нашел в ней никаких недочетов,
потому и стало так важно узнать, что не понравилось Юнги.
 Чон застучал кулаком в дверь, однако ответом послужила тишина. Сколько бы ни
дубасил, а хозяин упрямо не хотел выходить к гостям. В конце концов, Тэхён не выдержал и
присоединился к демону, принявшись колотить по шаткой деревянной поверхности.
Настолько увлекся, что не заметил мужчину, застывшего в проеме, отчего рука шатена
зарядила ему по лбу.

– Ой, – растерянно пробормотал Тэ, делая шаг назад, рассматривая незнакомца, что
возвышался над ним, будто скала. – Вы – красная шапочка? – не веря своим глазам, на всякий
случай уточнил мастер слова.

– Ну да. Что надо? – прохрипел бугай, окинув хмурым взглядом непрошенных гостей.
Впрочем, любой бы на его месте удивился, живи он в непроходимой глуши.

– Эм, – только и смог выдавить из себя Ким. Громила едва вписывался со своей
комплекцией в проем, цепляя головой наличник. Красное девичье платье трещало на нем по
швам, а юбка открывала вид на кривые волосатые ножищи. Кажется, мир Тэхёна в этот миг
перевернулся, напрочь разрушая все представления о сказках и их героях.

– Что? У меня что-то не так с лицом? – голос у мужчины был под стать: низкий,
басовитый, с рычащими нотками. Не человек, а медведь какой-то.

– Да, – подтвердил шатен. – У вас щетина на подбородке, – незнакомец рассеянно почесал

бороду, глядя на явно растерявшегося Тэ, а вот Чонгук, наоборот, едва сдерживал рвущийся
наружу хохот, раньше друга сообразив, что произошло. – Вы точно красная шапочка? Не
обижайтесь, но не сильно-то вы на нее похожи.

– Я могу нацепить на голову шапку, если тебе станет легче, – невозмутимо предложил
мужчина. – А ты, как я понимаю, мастер слова? – услышав в ответ тихое «Угу», незнакомец
обреченно вздохнул и укоризненно покачал головой, с явным неодобрением взирая на парня.
– Господи, нынче на эту должность берут кого попало, – и не успел шатен возмутиться
такому завуалированному оскорблению, как громила продолжил: – Ума не приложу, чем ты
руководствовался, когда делал из меня, Дира Вульфа, потомственного вервольфа, красную
шапочку. Тем не менее, благодаря тебе я могу принимать человеческий облик в любое время,
а это, безусловно, огромный плюс для моей стаи, – Тэхён слушал его с раскрытым ртом, не
понимая, как подобное вообще могло произойти. Мужчина зашел в дом и вернулся оттуда с
огромной корзинкой, от которой ароматно пахло сдобой. – Поскольку косяк твой, то и тебе
его исправлять, – заявил Дир, вручая поклажу в протянутые руки демона. – Отдашь их моей
якобы бабуле, и сказка завершится, как ей и положено, – Ким не стал вдаваться в
подробности и кричать о возможной подставе с волком, потому что из-за собственной
оплошности сделал из него красную шапочку, а, значит, максимум, что им угрожало, это
заблудиться в лесу, и то вряд ли. Пообещав себе больше не писать истории глубокой ночью,
дабы вновь не спутать имена, парень зашагал по тропинке, которую указал Вульф.

۞۞۞

– Никогда больше не буду писать сказки про лес, – обреченно взвыл Тэхён, отдирая от
одежды, казалось, сотый по счету репей. Тропинка оборвалась практически сразу, и парням
пришлось пробираться сквозь густые заросли. Почему-то именно сейчас память услужливо
подкинула воспоминания о клещах, что в большом многообразии обитали в этих местах.
Поэтому Ким шарахался буквально от каждой ветки. Чонгук, услышав объяснение странному
поведению, только рассмеялся. Порою шатен завидовал его беспечности. Хотя чего стоило
бояться демону? Пожалуй, только другого демона.

– По-моему, проблема не в месте, а в твоей невнимательности, – усмехнулся Гук,

пробивая им дорогу к дому бабушки. Тэ старался не думать о том, что поджидало парней
внутри. Он надеялся, что хотя бы с этим героем сказки не напортачил.

В забрезжившем просвете мелькнул аляпистый фасад, броский и яркий. Тэхён вздохнул с

облегчением, когда они вышли на поляну, усыпанную странными цветами. Карамельные
астры, шоколадные хризантемы, мармеладные георгины. Ким чуть слюной не захлебнулся,
вдыхая их сладостный аромат. В конечном итоге, Гуку пришлось взять парня за руку и
буквально силком потащить к дому. По пути шатен все же изловчился сорвать один бутон и
закинуть в рот, жмурясь от неземного вкуса какао, буквально растаявшего патокой на языке.
Слишком давно Тэ не ел сладкого.

На этот раз дверь открыли сразу. На пороге замерла премиленькая полная женщина,
радушно улыбаясь гостям. Мастер слова тут же оживился, не заметив тени настороженности,
мелькнувшей на лице демона и сразу исчезнувшей. Уж очень подозрительной показалась
Чону старушка.

Он вообще не доверял никому, кто дружелюбно относился к нему – травма детства.

Исключение составляли Тэ и Юнги, хотя насчет второго брюнет не был уверен на все сто
процентов. Слишком часто тот ворчал. Тэхён не разделял беспокойства Чонгука, а потому
протянул женщине корзинку с пирожками, широко улыбнувшись.

– О, какой приятный сюрприз, – воскликнула она, принимая презент. – Вас, вероятно,

прислала моя внучка? Проходите в дом, не стойте на пороге. Я угощу вас чаем, – старушка
посторонилась, пропуская гостей. Гук бы и рад отказаться, да только шатен бесстрашно
шагнул внутрь. Похоже, инстинкт самосохранения у парня напрочь отсутствовал.

Помещение было довольно светлым и просторным. Стены украшали картины природы, на

кухне, совмещенной с гостиной, трещала затопленная печь, а на второй этаж убегала немного
крутая лестница. Женщина уже во всю суетилась в комнате, ставя на стол из светлого дерева
дымящиеся кружки с чаем, пирог, источавший потрясающий аромат лесных ягод, и
выкладывая на тарелку принесенные пирожки. Судя по всему, ребят здесь ждали, что никак
не вязалось с высказыванием о неожиданном сюрпризе.

– Я все ждала, когда же она придет, а оно вон как все вышло, – виновато улыбнулась
старушка. – Вы кушайте, кушайте. Голодные поди. Путь до меня неблизкий, – Чонгук
примостился на стуле рядом с Кимом, что с любопытством осматривал помещение. Молодой
человек поднес кружку к губам, принюхиваясь к ее содержимому, и, не обнаружив ничего
подозрительного или опасного, сделал первый глоток. Горло обожгла ароматная жидкость, а
в груди мгновенно разлилось тепло от выпитого. Тэхён вклинился в монолог трещавшей без
умолку женщины, так и не притронувшись к пище, а у Гука неожиданно закружилась голова,
и веки налились свинцом.

– Тэхён, – только и смог прохрипеть он, вцепляясь в руку сказочника, а после рухнул
лицом на столешницу, погрузившись в глубокий сон. Шатен испуганно дернулся. Принявшись
тормошить демона за плечо, но тщетно. Тот сладко спал, наплевав на происходящее.

– Ну наконец-то твой ручной цербер вырубился, – раздался противный скрипучий голос за

спиной мастера слова. Ким вскочил со стула, оказавшись лицом к лицу со сгорбленной тощей
старухой, совершенно не похожей на милую хозяйку дома, встретившую парней буквально
пять минут назад. – Я уж думала, он так и будет нам мешать.

– А где бабуля? – только и мог вымолвить Тэ, явно сбитый с толку, озираясь по сторонам,
будто та могла в любой момент выскочить из-за угла с криком «Сюрприз». Не страх, но
близкое к нему чувство, отдаленно напоминающее панику, завладело им.
 – Нет никакой бабули, тупица, – усмехнулась женщина, демонстрируя ряд гнилых желтых
зубов. Незнакомка будто вышла из сказки: серые рваные тряпки вместо опрятной одежды,
морщинистое лицо, усыпанное бородавками, и седые патлатые волосы, клоками спадающие
на плечи. Под длинными острыми ногтями залег извечный траур из кусочков грязи, придавая
пальцам неухоженный вид. – А знаешь, я даже рада твоей оплошности, ведь именно
благодаря тебе у меня есть роскошный дом, который так и притягивает к себе детишек.
Знаешь, их мясо очень нежное, – мечтательно протянула злая ведьма (а это, без сомнений,
была она), беря с тумбы острый нож и надвигаясь на мастера слова, который брезгливо
сморщился от упоминания о каннибализме. Бурная фантазия подбросила яркие реалистичные
картинки, и к горлу подступила тошнота.

– Что вы, – изумился Тэхён, обходя стол, чтобы оказаться подальше от сумасшедшей. –
Питание детьми – не выход. Если вы голодаете, так надо требовать повышения пенсии. Вы же
пенсионерка? Пенсионерка, – растерянно тараторил Тэ, играя с женщиной в догонялки
вокруг предмета мебели. – Напишите жалобу президенту, то есть, этому, как его? Королю-ю-
ю, – парень вовремя пригнулся, избежав красной молнии, что ведьма метнула в него.
Заклинание угодило в окно, разбив то на мелкие осколки.

– Зачем же мне это делать на пустой желудок? Вот сейчас перекушу вами и непременно
пошлю королю голубя, – пообещала женщина, размахивая ножом. Юноша не особо-то ей
верил. Острое лезвие мазнуло по ладони шатена, и Тэ зашипел от обжигающей боли. Учуяв
запах крови, ведьма будто озверела, принявшись обстреливать сказочника магическими
шарами. Все, что мог предпринять перепуганный до смерти Тэхён, – это уворачиваться от
атак, надеясь, что Чонгук проснется раньше, чем его пустят на суп. Возможности мастера
слова небезграничны, в конце концов.

«Вылей на нее ведро с водой!», – раздался в голове чей-то незнакомый звонкий голос, и
сказочник повиновался ему незамедлительно. Странная покорность, но выбирать все равно не
из чего. Он бросился в коридор, где стоял необходимый предмет. Схватив тот, Ким вылил
содержимое ведра прямо на несущуюся к нему с боевым кличем ведьму. Женщина
остановилась и завопила не своим голосом от боли, хватаясь за лицо, что начало буквально
плавиться.

«В печь ее!», – продолжал командовать незнакомец, и Тэхён, надев посудину старухе на

голову, толкнул ее к открытому кострищу. Та запуталась в собственных ногах и рухнула
внутрь. Огонь тут же переключился на «пенсионерку», что вспыхнула синим пламенем, а
после и вовсе взорвалась с громким хлопком, оставив после себя отвратительный смрад. На
пол, медленно кружась в воздухе, полетели яркие искры.

Сказочник, ошарашенный произошедшим, подошел к горстке пепла, стараясь осмыслить

произошедшее. Мало того что он из оборотня сделал трансвестита, так еще и из злой ведьмы
слепил божий одуванчик, успевший сожрать черт знает сколько детей. Облегчение
перемешалось в нем с чувством вины. Мерзкий коктейль, если честно.

И без того трясущиеся ноги подогнулись, и Тэхён без сил рухнул на стул рядом со все
еще спящим Чонгуком. Демону чудом не досталось во время их схватки со старухой. Около
часа у него ушло на то, чтобы привести мысли в порядок, когда Чон рядом с ним неожиданно
сонно закопошился, а потом и вовсе вскочил с места, обеспокоенно закричав:

– Тэхён? – шатен невольно поморщился, махнув брюнету до сих пор кровоточащей рукой.
Тот мгновенно подскочил к сказочнику, проверяя на предмет повреждений. – Как ты? Болит
где-то? И куда подевалась ведьма? – спохватился он, разглядывая учиненный погром. Тэ
кивнул в сторону горстки пепла.
 – Она немножко перегрелась, – хмыкнул парень. – Что ты… – щеки вспыхнули румянцем,
когда Гук, опустившись на колени рядом, взял его за руку, осматривая порез, а потом кожи
коснулся горячий влажный язык, заставив мастера слова задохнуться от спектра
противоречивых эмоций. Приятно и чертовски смущающе. – Дурак, это же негигиенично, –
пробурчал Тэхён, отводя взгляд в сторону, лишь бы не видеть довольно улыбающегося Чона.
Тому явно доставляло удовольствие происходящее.

– Да плевать вообще, – Чонгуку определенно пришлась по вкусу реакция Тэ, особенно

когда шатен, озадаченный увиденным, посмотрел на свою ладонь. Ни шрама, ни царапины, ни
пореза. Идеально гладкая кожа без повреждений. – Плюсы быть демоном, знаешь ли, –
поднялся с пола Гук.

– Спасибо, – пробормотал Ким, по-прежнему ощущая неловкость. Он боялся встречаться

взглядом с брюнетом, боялся увидеть в нем что-то смущающее. – Думаю, можно считать
сказку законченной. Счастливый конец, все дела, – демон согласно кивнул, распахивая
входную дверь. В комнату ворвался поток свежего воздуха.

«Зеркало возьми с тумбы, неблагодарный», – вновь раздался в голове незнакомый

голос с обиженными нотками, пугая не на шутку. Сказочник огляделся в поисках источника
шума и заметил на тумбе неприметную маленькую пудреницу. Повинуясь странному порыву,
Тэхён взял вещицу, запихнув в сумку, и зашагал вслед за Чонгуком.
 О взорванных котлах, карманных джиннах и королевских торжествах
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Тэхён был рожден, чтобы сказку сделать былью. Или неминуемой катастрофой. Второй
вариант почему-то упрямо преследовал парня. У него даже имя имелось. Чонгук. Во всяком
случае, так думал Тэ, разгребая последствия взорвавшегося в подземелье котла. Демон же
довольно посмеивался, сидя на огромной бочке, содержимое которой ему не хотелось знать.

– Если ты сейчас же не заткнешься, в следующий раз я возьмусь за тебя, – грозно уперев

руки в бока, предупредил Гука Ким, сдувая со лба непослушные пряди. Угроза не произвела
должного эффекта, а вот жижа на полу начала вонять, заполняя помещение противным
гниющим запахом. Каменная плитка зашипела, испуская едкий дым, расплавляясь под
напором опасного зелья. – Что за черт? – растерянно пробормотал Тэхён, не понимая, как
безобидная микстура от головной боли могла произвести такой эффект.

– Не черт, а демон, – давясь смехом, поправил его Чонгук, сдавая себя с потрохами. А в
следующий миг испуганно вскрикнул, повалившись с бочки на мешок с картошкой. В руках
он обнаружил огромную луковицу, которую бросил в Чона сказочник.

– Ты… – задыхаясь от возмущения, начал было Тэ, однако грохот за дверью заставил
шатена замереть, вслушиваясь в то, что происходило снаружи. Чонгук же не спеша поднялся
со своего лежбища, задумчиво глядя на Кима, что на цыпочках крался к лестнице, боясь даже
вздохнуть лишний раз. – Ты – сказочный идиот. Вот ты кто, – наконец изрек молодой человек
едва различимым шепотом.

– Ким, черт бы тебя побрал, Тэхён! – громогласный вопль вынудил парней подскочить в
испуге, а после заметаться по подземелью в поисках укрытия. Им послужила та самая бочка,
с которой свалился Гук. Как малые дети, ей-богу.

– Да я бы с радостью, но он не дается, – рассеянно пробормотал себе под нос Чон, за что

получил ощутимый тычок в бок от Тэ. Дверь с грохотом распахнулась, явив взору юношей до
жути разгневанного чародея.

– Что это такое? – почти рычал он, сотрясая толстым фолиантом. – Почему граф, вместо
того чтобы спасать графиню, соблазнил темного мага, а она их застукала в одной постели? –
его не обманула пустота помещения. Маг нутром чуял, что виновник происшествия прятался
здесь.

– Что? Я не писал этого! – возмутился Тэхён, выбираясь из укрытия. Недовольно цокнув

языком, Чонгук последовал за ним. – Может, он ему массаж делал? – предположил мастер
слова, не представляя, как подобное могло произойти. Юнги насмешливо фыркнул и
распахнул книгу, принявшись цитировать написанное:

– Граф с жадностью припал к тонким губам чародея, а рука с груди скользнула за пояс
брюк и сжала в ладони его эрегированный…
 – Э-э-это какая-то ошибка, – прервал Мина Тэ, чувствуя, как вспыхнули от смущения
щеки. Гук позади него не удержался от заливистого смеха. Вечные промашки шатена стали
забавной традицией.

– Это уже третья ошибка за месяц, Тэхён! – продолжил негодовать Юнги, задыхаясь от
ярости. Неслыханная наглость – написать такую сказку. Недоразумение ходячее, а не мастер
слова. Волшебник с ним скоро сляжет от инфаркта. Или поседеет раньше времени, растеряв
прекрасную мятную шевелюру.

– Да с чего ты вообще взял, что это моих рук дело? – ощетинился Ким, скрещивая руки на
груди. Вместо ответа маг молча подал ему книгу, в которой черным по белому была
написана история аккуратным почерком Тэхёна. Каждое слово, каждая строчка, несомненно,
принадлежали шатену.

Заинтригованный, Гук заглянул сказочнику за плечо, хитро улыбаясь чему-то своему. За

три месяца его нелегких попыток привлечь к себе внимание премиленького ученика чародея
Чон изловчился делать многое. Например, подделывать почерк этого растяпы. Может Тэ и
обладал уникальным талантом, но еще он был сказочным неудачником, что доставляло парню
немало проблем.

– Апчхи! – раздался чей-то громкий чих из угла подземелья. Тэхён обернулся в поисках
источника шума, а его спутники бездумно ляпнули:

– Будь здоров! – им и в голову не пришло, что голос совершенно незнакомый, да и Ким

стоял напротив, не подавая признаков простуды, хотя выглядел несколько удивленным.
Вежливость есть вежливость.

– Спасибо, конечно, – неуверенно заговорил сказочник, – но чихнул не я, – вот тут-то в

головы всех присутствующих и закралось подозрение о том, что в помещении они не одни.

– Да что ты такое говоришь? – послышался звонкий ехидный голос, доносящийся будто

бы из глубины сумки шатена. Или из пузатой бочки. Так сразу и не разберешь. – Рад, что ты
это заметил, но, может быть, мы уже познакомимся нормально?

– Тэхён, – осторожно начал Мин, надвигаясь на парня, – это что еще такое? – тихий голос
не предвещал ничего хорошего. Тэ хлопнул себя ладонью по лбу, наконец-то вспомнив о
странной пудренице, что он на днях прихватил из дома убитой ведьмы. Юноша бросился к
сумке, извлекая из нее небольшую коробочку. Круглую, блестящую, красивую.
Заинтригованные, Юнги и Чонгук подошли поближе, рассматривая предмет в руках мастера
слова. Пальцы неуверенно коснулись крышки, огладив лакированную узорную поверхность
насыщенного изумрудного оттенка с изображением позолоченной лампы в центре. – И что это
за побрякушка?

– Это пудреница, – пояснил Тэхён с умным видом, вертя ту в поисках открывающего

механизма. – Ну, знаешь, ее женщины используют, чтобы прихорашиваться и маскировать
недостатки кожи.

– Вообще-то, это музыкальная шкатулка, невежда, – обиженно воскликнула вещица, и

Ким с перепугу выронил ее из рук. Та пару раз отскочила от каменных плит под возмущенные
вопли обитателя, чудом не разбившись, и закатилась под стол. – Аккуратнее!

Юнги нагнулся за шкатулкой, поднимая с пола, а после нажал на неприметную кнопку,

открывая крышку. Заиграла легкая ненавязчивая мелодия. Медленная, насыщенная
тоскливыми искрами и налетом ностальгии. А из небольшого зеркала на Мина уставилась
пара лучистых карих глаз-полумесяцев.

– Оу, а ты ничего такой, – изрек парень, заставив удивленного чародея отодвинуть от себя
странную вещицу, вспыхнувшую алым. Тэхён забрал шкатулку из его рук как раз вовремя. Из
зеркальной поверхности вырвался поток красной дымки, едва уловимой и блестящей, и
ураганом закружился вокруг шатена, что с восторгом взирал на происходящее.

Чонгук приблизился к нему, опасаясь, как бы с беспечным Кимом не случилось чего. К

счастью, все обошлось. Мгла рассеялась, и перед присутствующими в подземелье предстал
парень невысокого роста, но это лишь на первый взгляд. На деле же незнакомец был чуть
ниже Тэ или того же Гука. А создавала такой эффект весьма необычная одежда, состоящая
из мягких зеленых туфель, украшенных серебристой вышивкой, с острыми загнутыми кверху
носами, просторных белых шаровар и короткой шелковой изумрудной жилетки,
открывающей вид на подкачанные руки, плоскую грудь и живот с выдающимся рельефом
косых мышц.

Ярко-рыжая шевелюра, возмутительно пухлые губы с чувственным изгибом, овальная

форма лица с квадратным подбородком, аккуратным, отличающимся плавностью линий.
Очаровательные ямочки на щеках, появляющиеся каждый раз, когда молодой человек
улыбался, и лучистые темные глаза-полумесяцы насыщенного шоколадного оттенка. А
завершали образ широкие серебряные браслеты на запястьях и звенящие тонкие цепочки с
крошечными подвесками на щиколотках.

– Я не буду спрашивать, как ты поместился в этом крошечном вместилище, потому что в

мой смартфон могла бы влезть вся библиотека Юнги, – после продолжительной паузы
первым отмер Тэхён. – Но позволь узнать, кто ты и как оказался в пудренице? – парень,
проигнорировав вопрос, исчез в облаке дыма, материализуясь рядом с Мином. Тот застыл
подобно каменному изваянию, с подозрением глядя на юношу, что явно заинтересовался им.
Незнакомец протянул руку к лицу мага, касаясь миниатюрным пухлым указательным
пальчиком носа чародея, слегка надавливая.

– Что ты делаешь? – лед в голосе волшебника не предвещал ничего хорошего. Глаза,

несмотря на бесстрастный внешний вид, метали молнии. Правда, молодого человека это
нисколько не испугало. Пользуясь отсутствием ответной реакции, он провел ладонью по
плечу Юнги, а после, слегка огладив выступающие острые линии ключиц, сместил ее на грудь,
определенно придя в восторг от осмотра.

– Прощупываю рамки дозволенного, – обворожительно улыбнувшись Мину, мягко

произнес парень, придвигаясь ближе. Мужчина никак не отреагировал на заигрывания, скинув
с себя чужую руку, оставшись равнодушным к томному взгляду, брошенному из-под густых
ресниц. – Я – джинн, – наконец заговорил юноша, обернувшись к сказочнику. – И это не
пудреница, а музыкальная шкатулка, – раздраженно закатил глаза рыжий, кивнув на вещицу в
руках Тэхёна. Мимолетный щелчок пальцами, и музыка смолкла, погрузив подземелье в
густой омут тишины. – А к ведьме я попал, потому что мой прошлый хозяин продал меня,
вот и решил подсуетиться, когда вы к ней в гости пришли.

– А имя у тебя есть? – хмуря брови, поинтересовался Чонгук, которому определенно не

пришлось по вкусу то, как джинн смотрел на Кима. И плевать, что тот буквально минуту
назад чуть ли не вис на Юнги. Ревность не признавала оправданий.

– Пак Чимин, – склонив голову на бок, словно птица, произнес новый знакомый, переводя
взгляд хитро прищуренных глаз с демона на сказочника. Чон, заметив его нескрываемый
интерес, придвинулся ближе к Тэхёну, обвив руки вокруг талии шатена, чем заслужил тихий
смешок наблюдателя. Пак понял намек, хотя, в общем-то, и не претендовал на юного мастера
слова.

– Я – Ким Тэхён, – представился Тэ. – А этот наглый объект, угрожающий задушить меня
со спины, – Чон Чонгук, – парень кивнул в сторону насупившегося Гука, который сделал вид,
что не услышал возмущений сказочника. Ким взглянул на мага, намекая, чтобы он
представился сам. Мужчина недовольно фыркнул, а после нехотя произнес:

– Мин Юнги, – Чимин с нескрываемым интересом смотрел на чародея, даже и не думая

отходить от него. Мин пришелся ему по вкусу, а джинн не привык выпускать из своих цепких
ручонок что-либо интересное.

– Ты мне нравишься, – смело заявил рыжий под удивленные взгляды присутствующих, а

губы тронула смущенная улыбка, что вкупе с легким румянцем, выступившим на щеках,
выглядело чертовски очаровательно. Вот только Юнги не купился на трюк и не оценил
признания, вмиг ощетинившись:

– А ты мне – нет, – грубо бросил он, надеясь таким образом оттолкнуть приставучего
Пака. Да не тут-то было. – Не хватало нам еще одного прилипалы. Мы и так тут из-за Тэхёна
с ума сходим, а еще ты свалился как снег на голову, – Чимин перевел настороженный взгляд
на сказочника, требуя объяснений. С соперниками джинн, как правило, не церемонился.
Повезло, если в живых оставались.

– Что? Не-не-не, – вскинув ладони в примирительном жесте, затараторил Ким. – Ты его

неправильно понял. Он мой учитель, а я вечно засыпаю его вопросами, – решил внести
ясность Тэ. – Мне, вообще-то, девушки нравятся, – судя по недовольно скорченной
физиономии, Гук явно не одобрял увлечений шатена, да и руки, по-прежнему покоившиеся на
талии мастера слова, говорили об обратном. Гетеросексуальностью тут даже и не пахло, но
Чимин решил не лезть в это, вполне удовлетворенный ответом.

– Все это, конечно, здорово, но никак не объясняет того факта, как ты оказался у Тэхёна в
сумке, – скептично выгнув бровь, заговорил Юнги. Ну прямо-таки оплот сдержанности и
спокойствия. Маг сел в одно из старых кресел, закинув ногу на ногу, и, уложив на колени
сцепленные в замок пальцы, воззрился на Тэхёна. – Я жду объяснений.

– Ну-у-у, понимаешь, в домике у бабули случилось ЧП*. Та оказалась злой ведьмой-

людоедкой, – виновато улыбаясь, начал Ким. – Маленькая пенсия, социальных отчислений –
сущие гроши, вот она и кинулась на меня с ножом. А Чимина я тогда принял за голос в моей
голове. Он помог мне избавиться от нее. Кстати, спасибо, – спохватился сказочник, кивнув
джинну.

– Всегда пожалуйста, – усмехнулся Пак, присаживаясь на подлокотник кресла возле

чародея. – А потом он забыл про шкатулку, и я пролежал у него в сумке три дня, – на этот
раз пришла очередь Юнги улыбаться. Мин, как никто другой, знал, насколько рассеянным
мог быть мастер слова.

– Я думал, джинны живут в лампах, – вклинился в разговор Чонгук, стараясь удержать в

объятьях начавшего вырываться Тэхёна. Губы мазнули по шее, запечатлев на ней
обжигающий влажный поцелуй, и шатен, сдавленно охнув, мгновенно затих, тяжело
сглатывая вязкий ком слюны.

– У тебя немножко стереотипное представление о нашем вместилище, – снисходительно

улыбнулся Чону Чимин, лениво накручивая на палец мятную прядь волос мага, который все
так же старался изображать из себя предмет мебели, не обращая внимания на наглые
поползновения джинна. – Мы сами выбираем его внешний вид. Чем меньше снаружи, тем
удобнее.

– А желания исполняете? – вторил Гуку Тэхён, снедаемый любопытством. Больше

попыток выбраться из тесных горячих объятий шатен не предпринимал, то ли смирившись с
неизбежным, то ли получая удовольствие от происходящего. Сложно было разобрать весь
спектр эмоций, отраженных на лице мастера слова.

– Исполняем. Даже самые грязные, – усмехнулся Чимин, бросив на Юнги

многозначительный взгляд. – Особенно когда нам очень нравится хозяин, – продолжил
рыжий, закусывая губу. – С такими работать – одно удовольствие, – от томных ноток в
голосе у чародея мурашки прошлись по телу, и он поспешил спихнуть с колен нагло
забравшегося на них Пака, поднимаясь с кресла.

– Так, мне плевать, где вы его откопали. Жить он у нас не будет, – махнув рукой в
сторону джинна, произнес маг, поправляя съехавшую с плеча мантию. – Не хватало мне тут
еще одного нахлебника и новую порцию головной боли, – Мин зашагал к двери, а Чимин,
определенно недовольный услышанным, материализовался прямо перед ним из клубов алого
дыма, уперев ладони в грудную клетку волшебника.

– Зачем же так категорично? Я, между прочим, в плане еды неприхотлив, могу готовить
сам, – для наглядности Пак вытянул руку, в которой ту же появилась тарелка с дымящейся
тушеной бараниной, что, впрочем, не сильно впечатлило Юнги. Но он, по крайней мере,
остановился, готовый выслушать тираду. – К тому же, у меня переносной дом. Я не займу
много места. Да и могу быть полезным, если потребуется.

– Юнги, не будь злыдней, позволь ему остаться, – вторил рыжему Тэхён, явно учуяв в
настырном джинне товарища, близкого сказочнику по духу. – Он умеет готовить! – привел
самый весомый аргумент Ким. – Не ты ли мне сам на днях говорил, что устал от моей
стряпни? Изжога, видите ли, замучила, – Мин недовольно поморщился, ощущая
зарождающуюся в висках боль, а молодой человек тем временем продолжал: – К тому же,
джинны – мастера на все руки, а с моей неуклюжестью мы скоро останемся без мебели. Не
может же Гуки вечно исправлять за мной косяки, – и не важно, что демон был виновником
половины из них. Поняв, что от него не отстанут, пока не добьются своего, чародей
обреченно вздохнул. Слава богу, хоть Чон молчал, иначе совсем свихнулся бы с ними.

– Ладно, пусть остается, – сдался мужчина, хмуро взирая на радостно хлопающего в

ладоши Тэ и буквально светящегося от счастья Чимина. Тошнотворная идиллия. – Но, если
он будет докучать мне, – маг ткнул пальцем в живот джинна и тут же одернул руку,
смутившись собственного порыва, потому как кожа у рыжего оказалась жутко приятной на
ощупь. Мягкая, словно шелк, ей-богу, – я выброшу его коробчонку в колодец, – Пак
усмехнулся, прекрасно понимая, что этот с виду ворчливый и недовольный всем на свете
волшебник вряд ли бы исполнил угрозу. А потому глаза парня загорелись в предвкушении.
Чимин не собирался успокаиваться, пока не добьется взаимной симпатии от чертовски
привлекательного сухаря. – Ах да, совсем забыл, – уже стоя у двери, Юнги обернулся,
бросив мимолетный взгляд на парочку в углу. – Вам там приглашение на свадьбу пришло от
будущего короля. Торжество через неделю, – на этой ноте он покинул подземелье. Парни
растерянно переглянулись, не зная, что и думать, и лишь Чимин сохранил бодрость духа.
Повернувшись к новоприобретенным друзьям, он поинтересовался:

– Ну что? Есть у кого какие идеи насчет нарядов? У меня так целая куча.

۞۞۞
 Тэхёну доводилось видеть нечто подобное лишь однажды, да и то на картинке в учебнике
по истории. Идеальная гармония архитектурных форм и преобразованного ландшафта. Парк,
по которому мчалась их карета, состоял из множества террас, повышающихся по мере
приближения к дворцу. Клумбы, газоны, арки, бассейны, фонтаны, многочисленные
скульптуры, оранжерея и даже несколько дворцеобразных сооружений. Тэ попросту высунул
голову из окна, бесцеремонно махая проезжающим экипажам. Кто-то нагло игнорировал его,
а кто-то искренне улыбался, смеялся и кивал в ответ. Киму было, откровенно говоря, плевать
на мнение окружающих. Он очутился на страницах книги, где дворец – потрясающая копия
Версаля, от которой невозможно глаз отвести.

Остальные спутники сказочника вели себя более сдержанно, разве что Чимин неустанно
рассказывал небылицы, чем, несомненно, злил молчаливого Юнги, который никак не мог
взять в толк, зачем его потащили на этот шабаш. Сейчас мог бы преспокойно спать в башне,
впервые за много дней наслаждаясь тишиной. Так нет же, Тэхён решил, что без чародея
торжество не торжество. Это с количеством приглашенных-то. Дай Бог, хоть один знакомый
попадется. Пак же, наконец-то получив возможность поговорить с живыми людьми, нагло ей
пользовался, найдя в лице Тэ благодарного слушателя, чем жутко бесил Чонгука. Все
внимание мастера слова с Гука переключилось на джинна. Неслыханная дерзость.

– Все это очень интересно, но не мог бы ты рассказывать молча? – не выдержал Мин,

однако Чимин проигнорировал его, показав мужчине язык и пообещав начать приставать к
нему, если магу настолько в тягость словесное общение.

Рыжий вообще неровно дышал к волшебнику с тех пор, как поселился в замке. Всю
неделю он чуть ли не хвостиком таскался за Юнги, выбешивая того до чертиков. И ведь не
скрыться никак. Джинн находил чародея где угодно. Чего добивался – понятно и без лишних
слов, вот только Мин в силу природного упрямства намеренно игнорировал все
поползновения в свою сторону, однозначно раззадоривая Чимина еще больше. Парень
олицетворял собой те качества, что маг не любил в других: извечная болтливость, наглость,
язвительность, неугомонность и в какой-то мере даже бестактность.

Тем не менее, как бы волшебник ни ругался, ни ворчал и ни угрожал неминуемой

расплатой, Пак только хитро улыбался, облизывал свои соблазнительные и до невозможности
пухлые губы, и у Юнги, в общем-то, слова застревали в горле. Он безбожно зависал, тяжело
сглатывал и судорожно пытался вспомнить, о чем говорил минутой ранее. Увы, мысль
улетучивалась безвозвратно. Такая реакция на джинна однозначно пугала. Мин пытался
запираться от него, уходил в лес, но разве можно сбежать от того, кто в мгновение ока
способен оказаться рядом?

Несносное создание, медленно и верно добивающееся своего. Юнги и на празднество-то

поехал, потому что рыжий пригрозил мужчине незабываемым вечером в своей компании.
Хотя она ничем не отличалась от того, что он страдал с Паком в одной карете. Единственное,
что радовало во всем этом кошмаре наяву, – собственная одежда. Струящаяся черная
мантия-плащ поверх агатовой безрукавки и брюк. Небрежный шик, переливающийся в
вечернем свете факелов. Наверное, только благодаря вот таким вот изысканным подаркам
Чимин и был до сих пор жив.

Впрочем, джинн взялся за всех обитателей замка, впервые за долгое время заставив
Чонгука надеть что-то приличное. Черные сапоги, красные плотные лосины и камзол того же
цвета, украшенный золотой вышивкой и кантом, а под ним – белоснежная рубашка и перчатки
в тон.

Не демон получился, а завидный принц из соседнего королевства, что не укрылось от

внимания местных дам, буквально облепивших Гука, стоило тому только войти в
танцевальный зал. А он рассеянно пытался выловить в толпе светлую макушку Тэхёна,
который словно сквозь землю провалился. Впрочем, как и Юнги, за которым по пятам
следовал Чимин, привлекая к ним излишнее внимание своим экзотичным видом.

Шелковые полупрозрачные шаровары дымчато-зеленого цвета, золотистые туфли и

загнутыми острыми носами и жилетка им в тон. Неизменные браслеты на запястьях и
щиколотках, так еще и маленькие блестящие серьги-кольца в ушах. Глаза, густо подведенные
сурьмой, казались глубже и выразительнее, то и дело притягивая взгляды. Другие чародеи
посматривали на Мина с завистью, вероятно, полагая, что джинн принадлежал ему. Хотя,
спроси кто, маг бы открестился от рыжего и сбагрил кому-нибудь от греха подальше.

Больше всех, наверное, радовался пребыванию во дворце Тэ, который, не имея

возможности присутствовать на самой церемонии бракосочетания, восполнял недостающие
пробелы на балу, выискивая молодоженов в толпе, дабы преподнести им свой весьма
необычный подарок. Те нашлись в компании придворных, которую Ким растолкал самым
наглым образом, вручая презент Намджуну, у которого тут же вырвал его из рук Джин.

– Нас ведь так толком друг другу и не представили, – начал король, дружелюбно
улыбаясь Киму. Белоснежный костюм выглядел на нем потрясающе. – А ведь мы с Моней
встретились именно благодаря тебе, – Нам не сводил с мужа восхищенного взгляда. Тэхён
невольно улыбнулся, по-настоящему радуясь за молодоженов. – Хотя весомую роль сыграли,
конечно же, летающий пельмень и то, что он боготворит меня, как богиню, – уже более тихим
голосом добавил Сокджин, однако Джун услышал.

– Это священный дух! – обреченно взвыл фей, явно не в первый раз встречаясь с
подобным недопониманием. А вот Тэ определенно обрел в лице короля союзника. Они
быстро нашли общий язык, хотя и не имели, на первый взгляд, схожих интересов. Сказочник
понял, что не прогадал с подарком, уже предвкушая их удивление.

Наплевав на гостей и торжество, Намджун под шумок увлек Сокджина в спальню. Тот и
не сопротивлялся. Лишь теснее прижимался к крепкой груди супруга, что-то неразборчиво
шепча на ухо. Руки тряслись, когда фей стягивал с блондина камзол, покрывая шею жадными
поцелуями, оставляя на коже яркие отметины. Потому что устал ждать, черт побери! Юноша
томно вздыхал, склоняя голову на бок и подставляясь под ласки.

Пальцы цеплялись за пуговицы рубашки, заплетаясь в маленьких крепежах. В день их

первой встречи Джин так и не позволил Джуну зайти дальше поцелуев, напрочь отказываясь
давать Наму доступ к своему телу до свадьбы. Ограничиваться исключительно мимолетными
прикосновениями с каждым разом становилось все сложнее. Попробуй сдержаться, когда под
тобой выгибался и стонал настолько красивый парень, что дух захватывало. И сейчас, будто в
насмешку, Сокджин выбрался из объятий, хитро улыбаясь.

– Тэхён сказал открыть его подарок, когда останемся наедине, – Джун устало вздохнул,
понимая, что спорить бесполезно, поэтому последовал за супругом к кровати. Блондин
первым заглянул в пакет, восторженно хлопая в ладоши, и вытянул оттуда упаковку
странного вида одежды, с которой скрылся за ширмой. – Разбери остальное, я сейчас
подойду, – скомандовал он. Нам достал из глубины тюбики с чем-то ароматным, похожим на
масла, которые молодой человек втирал в тело. Помимо этого, фей нашел там странные
кандалы, довольно хрупкие и ненадежные, хвост с непонятным крепежом, украшение на
голову с ушами и подозрительный продолговатый предмет, напоминающий мужское
достоинство.

Вот тут-то Ким завис надолго, размышляя над тем, как подаренное должно пригодиться
им в совместной жизни. Повертел в руках, попробовал на вкус крема, поморщился от горечи,
растекшейся на языке, да так и замер, завидев мужа. Одеяние слабо подходило под
определение одежды. Белоснежные чулки, которые поддерживались тонкими крепежами с
поясом, из тончайшего кружева. Совершенно не скрывающее гибких линий тела белье и
тонкая серебристая полоска ожерелья на шее. Тюбики выпали из рук ошарашенного
увиденным Намджуна. Мужчина тяжело сглотнул, наблюдая за медленно приближающимся
Джином. Боже, благослови Тэхёна с его дурацкими, но, черт побери, такими потрясающими
подарками.

– Так и будешь стоять столбом? – усмехнулся король, дразняще проведя ладонью по

груди супруга. Зря, ой зря. Парня тут же сгребли в объятья, сцеловывая с губ довольную
улыбку. Страсть поглотила их с головой, одежда полетела прочь, а комнату быстро
заполнили томные вздохи и стоны. Несмотря на давящее на пах возбуждение, Намджун не
скупился на ласки, покрывая каждый миллиметр тела любимого поцелуями.

Джун боготворил его, буквально вознося до небес, шептал на ухо комплименты, что лишь
сильнее заводили блондина, нетерпеливо ерзавшего ягодицами по простыням, требуя
продолжения. Вот только фей не спешил. Он слишком долго ждал, чтобы позволить всему
закончиться быстро. Растягивал удовольствие, лаская чувствительные соски, вклиниваясь
между ног партнера и вбирая в рот чужой член, срывая с губ гортанные стоны. Самый лучший
подарок за долгие месяцы ожидания и бесплодные попытки завоевать холодного красавца
королевства.

Кто же знал, что путь к его сердцу будет лежать через желудок? Дух-хранитель,
создававший еду буквально из ничего, мгновенно запал в душу блондину, и Ким, не
раздумывая, презентовал того капризному принцу. А вкупе с обожанием и любовью, что фей
дарил Джину, юноша, в конце концов, поддался соблазну, приобретя в лице Нама надежную
опору и поддержку. Всяко лучше любой принцессы, требовавшей внимания, которого
молодой человек не смог бы уделить ей в силу эгоизма. С Намджуном же они дополняли друг
друга, потому и поладили довольно быстро.

Всученный в руки тюбик смазки, предназначение которого теперь стало ясно, осторожные
прикосновения подушечек пальцев к сфинктеру и первые рваные вздохи. Проникновение,
приносящее дискомфорт, языки, сплетенные в безумном танце, и скоротечно таящее
самообладание под гнетом скручивающей низ живота истомы. Тела слились в страстном
порыве, долгожданном и желанном. Парни потерялись в ворохе чувств, наслаждаясь друг
другом. Медленный ритм, дразнящий и томительный, от которого хотелось кричать, что,
впрочем, и делал Джин, прося большего и получая сполна. Внутри блондина – жарко, тесно и
просто запредельно хорошо, и Намджун делился спектром ощущений с партнером, доводя
того до исступления.

Потрясающая борьба, сбитое дыхание, смятые простыни, ногти, оставляющие на спине

Нама яркие кровавые борозды. Сокджина трясло в предоргазменной судороге, и он думал,
что зря, наверное, так долго тянул, откладывая самое приятное на потом. Теперь Джун вряд
ли в скором времени покинет стены спальни. Король вошел во вкус, облизывая пересохшие
губы, притягивая к себе фея для поцелуя. Особо глубокие толчки, быстрые, рваные, и
долгожданная разрядка с ослепительными всполохами за зажмуренными веками. И плевать,
что где-то там веселились гости и играла громкая музыка. Они были счастливы здесь и
сейчас, а все остальное не имело значения.
 Если поначалу Тэхён обрадовался такому большому количеству внимания со стороны
прекрасных дам, то уже через час обреченно взвыл. Ноги жутко гудели от количества танцев.
Он и двигаться-то толком не умел, походя на неуклюжего пингвина в голубом костюме.
Девушек, казалось, это ничуть не беспокоило, в отличие от возможности получить свой
счастливый конец. Все до единой желали добиться от Кима богатства, денег и красивого
жениха. И никто не попросил счастья.

Кое-как отбившись от настырных «поклонниц», сказочник отправился искать Чонгука.

Демон нашелся довольно быстро в компании премиленькой незнакомки. Улыбался ей,
смеялся над какими-то шутками и позволял касаться себя. Странное и доселе неведомое
чувство всколыхнулось в Тэ. Будто мерзкий червяк ревности. Схватив с ближайшего к нему
подноса кубок с чем-то красным, Тэхён почти махом осушил фужер.

Сладкая жидкость растеклась на языке, ухнув в желудок разгорающимся огнем. Тело

мгновенно бросило в жар, и молодой человек поспешил на балкон, дабы остудить голову и
привести в порядок мысли. Справедливо ли желать, чтобы Гук улыбался только ему? Вряд
ли. Нездоровые и несколько эгоистичные чувства. Тэ ведь сам весь вечер игнорировал
брюнета, а теперь еще и негодовал, что демон нашел компанию в отсутствие мастера слова.

Парень подошел к балюстраде, облокачиваясь на перила и глядя на окружающий его

пейзаж. Прохладный ветер игрался с прядями, тормоша и без того всклокоченные волосы.
Тэхён закрыл глаза. До шатена все еще доносился гул музыки, но к нему примешивалась
новая: медленная, печальная и волнующая. То играли музыканты в саду для
прогуливающихся меж густых крон деревьев парочек. На Тэ внезапно навалилась тоска. Ему
тоже хотелось оказаться среди них, а не страдать от мыслей, что он нужен был только для
исполнения чужих прихотей. Обидно.

Чьи-то холодные руки коснулись лица молодого человека. Ким по привычке взял их в
свои, едва дотрагиваясь пальцами, поднес ко рту и начал дышать на окоченевшие ладони,
ощущая горячее тело, прижавшееся со спины. Заинтригованный, Тэхён повернул голову,
встречаясь с бездонными черными глазами Чонгука, от которых сердце замерло, разнося по
венам волнение. Гук наглым образом развернул его лицом к себе, заключая в объятья, а тот и
не особо сопротивлялся, все так же неотрывно глядя на Чона.

– Давно ты здесь? – голос предательски дрогнул, и Тэ испуганно опустил глаза, чувствуя

чужие руки, огладившие хрупкие плечи. Так приятно, что по телу мигом разлетелись
мурашки.

– С самого начала, как ты пришел, – Чонгук не мог оторвать взгляда от сказочника.

Чимин постарался на славу. Хоть брюнет и не переносил того на дух, в данный момент был
готов расцеловать. Белоснежные брюки, плотно облегающие ноги, и небесно-голубой камзол
с серебристыми и сиреневыми узорными вставками на груди, животе и спине, а под ним –
тонкая сорочка, совсем не спасающая от холода, но открывающая вид на тонкий изгиб шеи,
по которому прошлись согретые дыханием Тэ подушечки пальцев демона, вызывая легкую
дрожь в теле. – Потанцуй со мной.

– Что? – растерянно пробормотал Тэхён, загипнотизированный темным смущающим

взглядом. Потому и просьбу пропустил мимо ушей, завороженный пухлыми губами, по
которым то и дело пробегался острый кончик языка, невольно вынуждая шатена повторять
движение за ним.

– Потанцуй со мной, – повторил Гук, вторгаясь в личное пространство парня, который,

видимо, не до конца понимал смысл сказанного.

– Но мы же оба парни, – округлил глаза в удивлении Ким, делая шаг назад. Безумное
предложение, не иначе. – Не будет ли это выглядеть странно? – борясь с подступившей к
горлу паникой, молодой человек огляделся по сторонам, выискивая пути к отступлению.
Нелепое оправдание на свадьбе двух мужчин.

– Задай этот вопрос в следующий раз себе, когда будешь лезть ко мне ночью под бок за
объятиями, – усмехнулся Чон, шагнув вперед. Одна рука брюнета обвилась вокруг талии
сказочника, притягивая ближе к себе, а вторая переплела их с Тэ пальцы, так что ему ничего
не оставалось, кроме как положить свою ладонь на плечо демона.

– Мне было холодно! – возмутился Тэхён, стараясь вырваться, что привело к тому, что
мастера слова лишь сильнее вжали в поджарое тело. Носы соприкоснулись, а дыхание
щекоткой пробежало по лицу. Тесно и жарко, но чертовски волнительно. Дрогнул густой
веер ресниц, и Ким поднял глаза. Их взгляды встретились: напуганный и серьезный с
загадочными мягкими искрами на дне. Он вогнал юношу в краску. Так близко, что дыхание
невольно перехватило. Не спрятаться и не отвернуться. – Я не умею танцевать, – отнекивался
шатен, стараясь скрыть неловкость. Если Тэ думал, что это спасет его, то сильно
заблуждался.

– А мне все равно, – склонившись к уху, шепнул Гук, крепче сжимая в руке изящную
ладонь с тонкими музыкальными пальцами. Кончик носа мазнул по изгибу шеи, и Чон жадно
вдохнул в себя аромат, исходящий от бархатной кожи Кима: запах леса, кедровой смолы и
хвои. Тэхён прикрыл глаза, облизав пересохшие губы.

Парня немного трясло из-за близости брюнета. В конце концов, они никогда не
сближались настолько, за исключением редких случаев, когда продрогший до костей
сказочник жался к демону в поисках тепла. А еще Тэ до жути боялся отдавить Гуку ноги. С
его-то неуклюжестью подобное было легко осуществимо. К счастью, молодые люди скорее
просто покачивались в такт медленной мелодии, кружа по кругу на одном месте, нежели
нормально танцевали. Наверное, до жути нелепо смотрелись со стороны, отчего Ким спрятал
покрасневшее лицо на плече Чонгука, чувствуя, как горели от смущения даже уши.
Постепенно тело расслаблялось, умиротворение разливалось в груди от легких
успокаивающих поглаживаний по спине.

– Я уж думал, мне не удастся тебя сегодня выловить, – нарушил уютное молчание Чон, а
у мастера слова сердце забилось быстрее, и в солнечном сплетении разрослось странное
горячее чувство счастья.

– Это все меркантильные женщины, – недовольно поморщился Тэхён, вспоминая

сегодняшний вечер. – Каждая считала своим долгом воспользоваться мной, чтобы я им
написал сказку с богатыми избранником, – хорошее настроение улетучилось, лопнув подобно
мыльному пузырю, вгоняя Кима в меланхолию. – К тому же, ты довольно неплохо провел
время в компании той симпатичной графини, – отнимая голову от плеча и заглядывая демону
в глаза, не удержался от колкости Тэ.

– О, так ты заметил, – губы Гука тронула хитрая улыбка, и сказочник понял, что сболтнул
лишнего, выдав себя с потрохами. – Ревнуешь? – Тэхён лишь с наигранной небрежностью
фыркнул на подобное заявление, пытаясь вырвать свою руку из цепких и безумно горячих
пальцев.

– Еще чего. Совсем перегрелся в зале? – возмутился Тэ, беспокойно вертясь в объятьях
Чона, что ни в какую не желал отпускать его. Это продолжалось до тех пор, пока сухие губы
демона случайно не мазнули по губам мастера слова, посылая по телу колючие разряды тока.
Мимолетное касание, длившееся не больше секунды. Будто крыло птицы задело щеку. По
крайней мере, Ким перестал вырываться. Дернулся в сторону, глядя в такие же
расширившиеся в удивлении зрачки, как и у Гука. Брюнет, похоже, сам не предвидел ничего
подобного. Тяжело сглотнув, он с опаской ожидал реакции Тэхёна, который по-прежнему
молчал, видимо, не до конца поняв, что же произошло.

– Тэ, я… – начал было Чонгук, но так и не смог договорить. Что-то со свистом

пронеслось в паре сантиметров от головы шатена. Испуганно охнув, тот отстранился, на пару
с Чоном уставившись на стрелу в стене дворца, подрагивающую от силы выстрела. – Внутрь.
Живо, – скомандовал демон, подталкивая Кима к дверям, закрывая юношу собой от удара.
До заветной цели оставалось всего ничего, когда на них обрушился град из стрел.

Позади послышались испуганные вопли, крики, плач. Гук буквально внес сказочника в
зал, закрывая дверь. Внутри царил хаос и паника. Гости с тревогой переглядывались, стоял
жуткий гул. Отряд дворцовой стражи промчался мимо юношей, оттесняя тех к стене,
намереваясь дать отпор явно магической атаке.

– Что происходит? – растерянно пробормотал Тэхён, цепляясь за локоть брюнета. – Кому

могло придти в голову напасть на дворец в такой день? – однако ответа не последовало. –
Чонгук? – чувствуя неладное, мастер слова обернулся, и ледяной ужас охватил парня от
увиденного. Из плеча Чона торчал наконечник стрелы, а сам Гук, бледный, как мел,
ободряюще улыбнулся ему, слегка сжимая ладонь Кима в своей, и шепнул едва слышно:

– Все хорошо, не бойся, – а после измождено сполз по стене вниз, прикрывая глаза.
Молодой человек рухнул рядом с ним на колени, обнимая ладонями лицо.

– Чонгук? Чонгук! – кричал он, пытаясь привести демона в сознание. Липкий страх
заструился по спине, затрудняя дыхание, а из глаз хлынули первые непрошенные слезы.
Самое страшное было то, что Тэхён не мог ничего сделать. Попросту не знал, что
предпринять. – Кто-нибудь, срочно разыщите Юнги!
 О благородстве, жертвенности и тайных связях
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Говорила Юнги мама: «Не верь рыжим: нет у них ни души, ни совести, ни моральных
принципов». И, о Боже, за последнее отдельное спасибо. Мин упустил тот момент, когда
покинул шумную толпу, уходя все дальше по пустым просторным коридорам. Потому и
растерялся, когда Чимин увлек его в темный альков и прижал к стене. Запечатлев на шее
горячий и влажный поцелуй, Пак стащил с мага штаны и опустился перед ним на колени.
Юнги, может, и возразил бы, если бы юркие пальцы не легли на член, смыкаясь в кольцо. Вот
так просто, без прелюдий и лишних слов.

Кислород застрял в горле вместе с невысказанными возмущениями. Все, что оставалось

чародею, это беспомощно хватать ртом воздух, наблюдая за хитро улыбающимся джинном.
Взгляд удивительно сочетал в себе невинность и расцветающую мутной дымкой похоть, когда
язык на пробу мазнул по чувствительной головке, срывая с губ Мина тихие ругательства. Они
не разрывали зрительного контакта, в то время как рука размеренно скользила по стволу,
разжигая пожар внизу живота.

Первая мысль была: «Да какого же черта он творит?», но она быстро сменилась другой,
стоило члену погрузиться в горячее влажное нутро рта Чимина, а языку дразняще заскользить
по венкам. «Души нет, но зато какой потенциа-а-ал», – пронеслось в голове, и Юнги ощутимо
ударился затылком о стену, когда Пак заглотил ствол полностью, не испытывая никакого
дискомфорта. Дорвался до желаемого, зараза. Головка уперлась в заднюю стенку, посылая
судорогу экстаза по телу чародея.

Рыжий сосал с чувством и знанием дела, помогая себе рукой и лаская набухшие яички. А
Мин не отрывал от него завороженного взгляда, наблюдая за раскрасневшимся парнем, чьи
возмутительно пухлые губы потрясающе натягивались, когда Чим заглатывал сильнее,
заводил за щеку и откровенно ловил кайф от происходящего, глядя на волшебника своими
мутными глазами, наблюдая за реакцией Юнги. Звонкий довольный стон прошелся вибрацией
по стволу, заставив мага задышать быстрее.

Тот, казалось, окончательно сдался, запуская руку в густые волосы и сжимая в кулак
рыжеватые прядки, надавливая на затылок. А Пак и не сопротивлялся, послушно подаваясь
вперед и позволяя трахать себя в рот. Наверное, имей он возможность, то сказал бы, что Мин
может делать с ним, что пожелает. Уже одна мысль об этом сводила чародея с ума.
Возбуждение, завязавшееся в тугой узел, взорвалось яркими всполохами под сомкнутыми
веками, отражаясь от пустынных стен гортанным стоном. Горячая сперма брызнула джинну в
горло. Тот закашлялся, но не отстранился, глотая горьковатую жидкость, а после поднялся с
колен, взирая снизу вверх на загнанно дышащего волшебника.

– Бог ты мой, – растерянно пробормотал Юнги, стараясь осмыслить произошедшее. Увы,

разум помахал ручкой, а по телу разлилась приятная послеоргазменная нега.

– Вообще-то, Чимин, – насмешливо заявил Пак, слизывая с раскрасневшихся губ следы

спермы, словно довольный кот, налакавшихся сливок. Повинуясь порыву, Мин притянул
джинна к себе, обнимая за шею. Их дыхания практически слились, когда из коридора
выскочил маленький паж, закричав:

– Ваше чародейство, беда в бальном зале! – Чимин недовольно фыркнул, отстраняясь. А

ведь почти добился от волшебника решительных действий. – Вас разыскивает мастер слова,
его друга ранили, – раздражение мгновенно схлынуло, и Пак помог магу натянуть снятые
штаны, а после схватил за плечо и перенес прямо к зареванному Тэ, что сидел рядом с
раненым демоном, держа за руку.

– Ну и чего сопли тут развел? – заворчал Юнги, опускаясь на колени и осматривая

повреждение. Осторожно отломив наконечник и передав тот рыжему, он скомандовал: – Ну-
ка, подержи его, – Тэхён повиновался, и волшебник смог вытащить из Чонгука древко. – И
как умудрились только? – пробормотал Мин. Толпа расступилась, пропуская вперед короля
с супругом.

– Что здесь произошло? – осведомился Намджун. Из одежды на обоих были надеты

тапочки, спальные штаны да наспех накинутые халаты. Похоже, влюбленных оторвали от
самого интересного. К нему тут же подскочил глава стражи, докладывая обстановку.

– Из дворца никого не выпускать, укрепить позиции на внешних рубежах, выставить

магическую защиту, гостей по спальням в западном крыле, пострадавшего отправить в
восточное, – распорядился Сокджин, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

Чимин, не желая дожидаться медлительных помощников, сжал плечи Тэ, который все еще
держал демона за руку, и Юнги, переместившись в отведенные для Гука покои. Чона
уложили на кровать, избавив от лишней одежды, а Мин, склонившийся было над ним,
посерел, позеленел и, наконец, побледнел от увиденного.

– Мне нужно выпить, – заявил он, а Тэхён опустился на край лежбища, всматриваясь в
лицо Чонгука, на лбу которого выступила испарина. Взгляд переключился на плечо, и внутри
сказочника все похолодело. По краям раны разрастались черные витиеватые нити, образуя
странный узор-метку. Ким поднес к ней кончики пальцев, но так и не решился коснуться,
одернув руку. Странно. Чонгук не приходил в себя. Это-то и пугало. На плечо мастера слова
опустилась миниатюрная ладошка и ободряюще сжала. Парень вскинул голову, встречаясь с
взглядом джинна.

– Все будет хорошо, – заверил его Чимин. В уголке губ у него Тэ заметил небольшое
пятнышко, о чем и поспешил сообщить рыжему.

– У тебя на губе сливки остались, – Юнги, услышав эти слова, подавился и закашлялся,
расплескав красную жидкость по столу. Вино явно попало не в то горло, а щеки Пака
внезапно заалели. Юноша смутился, но пятно поспешно оттер, бросая на Мина странный
взгляд из-под ресниц. Впрочем, Тэхёну некогда было вдаваться в подробности и разбираться
в их игрищах. Страх за Чонгука вытеснил остальные чувства. – Юнги, что с ним? – спросил
он у мага, как только тот очутился рядом, за километр обходя джинна. Мужчина
недоверчиво коснулся разрастающейся метки и недовольно нахмурился, подтвердив самые
страшные догадки Кима.

– Хорошая новость: он еще жив, – начал Юн, подходя к окну. Отодвинув занавеску,
чародей посмотрел, что творилось снаружи. Дворец продолжал осаждать невидимый враг,
осыпая магическим градом стрел стены. – А плохая, – Мин повернулся к Тэ, с сочувствием
глядя на сказочника, – он скоро умрет, – и без того бледное лицо шатена посерело.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Тэхён не верил. Не бывает такого: яд без антидота. У
волшебника наверняка где-нибудь припрятана сыворотка. – Свари обратное зелье, поройся в
своих запасах, сделай хоть что-нибудь, в конце концов! – сорвался на крик мастер слова,
вскакивая с кровати. Кима бесило равнодушие, с каким Юнги говорил о смерти Чонгука. Его
Чонгука.

– Прости, Тэхён, но против этого яда я бессилен, – пожал плечами Мин. Он знал, что рано
или поздно Хосок доберется до них. Точнее, до Тэ. И вот, выпал отличный шанс: испортить
празднество и убить сказочника. Не учел лишь Чона, готового до последнего защищать
шатена. Глупый отважный демон поплатился своей жизнью, словив чужую стрелу.

– Ну а ты? – не унимался парень, поворачиваясь к Чимину. В глазах Кима плескалась боль

вперемешку с надеждой. Лишь природное упрямство удерживало юношу от истерики. – Ты
можешь что-нибудь сделать?

– Я могу лишь замедлить действие проклятья, – осторожно взвешивая каждое слово,

произнес Пак. – Но разрушить его я, увы, не в силах, – в отличие от Юнги, Чимину было
действительно жаль. Пусть они и не особо ладили с Чонгуком, но для Тэ тот много значил, а
с мастером слова у них завязалась самая настоящая дружба. Искренний, добрый и открытый
Ким не заслужил таких страданий, и джинн мучился от того, что не мог в полной мере
помочь Тэхёну.

– Пожалуйста, – все, что произнес сказочник, вцепившись в руку рыжего. Не отчаяние, но

очень к нему близко. Наравне с паникой. Еще каких-то пять минут назад они с Гуком
танцевали на балконе, а теперь Чон едва дышал, из последних сил цепляясь за жизнь. Чимин
молча отстранился и склонился над демоном, выставив вперед руки ладонями вниз, озаряя
тело того ярким алым свечением.

В спальню ворвался Намджун. Изумрудные крылья нервно трепетали за спиной, выдавая

волнение фея. Волосы растрепались, а халат сбился на бок. Он приблизился к ложу и от
увиденного побледнел не хуже самого Тэхёна.

– Не может этого быть, – прошептал Нам, чем привлек к себе внимание мастера слова.
Тот повернул голову в его сторону, требуя объяснений. – Это та самая метка, Тэхён. Его
метка.

– Его? – мозг отказывался соображать, заглушенный воплями взволнованного сердца. –

Кого его? Что, черт побери, происходит? – ответил ему, как ни странно, Юнги.

– Хосок. Это Хосок, – пришло время для жестокой правды. – Ты хотел знать свою судьбу,
Тэхён? Так вот, он пришел за тобой, чтобы убить. Чонгук поймал твою стрелу. А главная
проблема заключается в том, что ни у одного из нас нет противоядия от вещества, которым
пропитаны стрелы. Никто так и не смог разобрать его на составляющие элементы. Так что,
если ты не вытрясешь сыворотку у самого Хосока, никто не поможет Гуку.

– У вас же было столько мастеров слова, неужели ни один из них не смог упомянуть в
историях противоядие? – не унимался Тэхён, даже и не думая сдаваться. Злость все еще
клокотала в нем, даруя силы на борьбу.

– Пробовали и не раз, – хмыкнул Юнги. – Да только проблема заключается в том, что яд –

часть Хосока. То ли волосы свои туда добавил, то ли еще что, но, благодаря проклятью,
наложенному на королевство, спастись от отравы нельзя, как и придумать счастливый конец
колдуну, – неопределенно пожал плечами Мин, а Тэ от этих слов стало дурно. Получается,
Чонгуку мог помочь только сам чернокнижник. В дверь постучали, и на пороге появился
начальник стражи, растерянный, озадаченный и измазанный в непонятно откуда взявшейся
копоти.

– Ваше высочество, – обратился он к Намджуну, – король Сокджин приказал идти к вам.

Стрелы исчезли, но теперь с неба сыплется дождь из вот таких записок, – мужчина протянул
фею сложенный вдвое лист бумаги. Тот принял его, разворачивая и бегло пробегаясь глазами
по написанному. Не говоря ни слова, Джун вложил письмо в руку Тэхёна. Парень тут же
принялся читать, не понимая, что так сильно могло напугать начальника, который, вручив
послание, удалился.

«У меня есть то, в чем ты так отчаянно нуждаешься. Всего пара слов – и я оставлю
в покое королевство, а твой маленький демон будет жить»

– Даже не вздумай, – вмешался Юнги, понимая, что именно было написано в записке. Не
трудно догадаться по выражению лица Тэ. – Это самый лживый человек на земле. Не верь ни
единому его слову. Он убьет тебя, – но сказочника мало волновала собственная жизнь.
Наверное, поэтому не было страха, когда парень произнес:

– Я согласен, – комнату озарила яркая вспышка света, и Ким исчез, поглощенный

черными языками пламени. Чимин обессиленно опустился на кровать рядом с Гуком, а Мин
обреченно вздохнул, тормоша рыжую шевелюру на макушке джинна.

– Ну вот. Кажется, мы потеряли еще одного сказочника.

۞۞۞

Тэхён огляделся по сторонам, сжимая в руке клочок бумажки, который перенес его в
незнакомую местность. Увидеть что-либо в кромешной темноте не представлялось
возможным. Лишь диск луны да скудно расставленные по периметру факелы освещали ему
путь. Хорошенько присмотревшись, взгляд Тэ выловил из густой мглы серое надгробие. За
ним еще одно и еще. Бесконечные ряды каменных плит по обе стороны от тропинки, на
которой стоял парень. А перед ним возвышался мрачный замок с острыми шпилями башен и
темными провалами высоких узких окон. Дом на кладбище. Что может быть лучше?

– Да что угодно, в общем-то, – пробормотал себе под нос сказочник и зашагал к главному
входу, не желая и дальше находиться снаружи. Окружающий пейзаж до жути пугал. Тяжелая
железная дверь с резными угловатыми узорами поддалась с трудом, противно скрипя
заржавевшими от времени петлями. Внутри оказалось на порядок холоднее, чем снаружи, и
Ким, одетый лишь в камзол да тонкую рубашку, вмиг покрылся гусиной кожей от сквозняка,
гуляющего по просторному коридору.

Темнота, хоть глаз выколи. Не спасали даже факелы, висящие вдоль сырых и грязных
стен. Дверь позади мастера слова захлопнулась с жутким грохотом, заставив шатена
подпрыгнуть в испуге. С бешено колотящимся сердцем он зашагал по коридору, пытаясь
унять зарождающиеся искры паники. Может, Юнги не преувеличивал? Может, его попросту
заманили в какую-то ловушку? В любом случае, спасаться бегством уже поздновато.

Подстегиваемый любопытством, Тэхён продолжил свой путь, намереваясь встретиться со

страхами лицом к лицу. За поворотом оказался просторный холл с высоким сводом, а в
центре – две винтовые лестницы, соединенные балюстрадой второго этажа, убегающие
бесконечным вихрем вверх так, что закружилась голова. Здесь было намного светлее из-за
свеч, парящих в воздухе. Их пламя отливало синим, и парень на пару мгновений выпал из
реальности, наблюдая за ними. Бумага, зажатая в руке, обожгла ладонь, и Тэ, зашипев от
боли, выронил ее. Та всколыхнулась, загорелась изумрудным светом и, сделав несколько
витков вокруг головы сказочника, упорхнула наверх.
 – Эй! Стой! – крикнул ей вслед Ким и бросился в погоню, уверенный, что записка
приведет его к цели. Он не запоминал дороги, петляя по мрачным коридорам, даже не думая
о том, как будет возвращаться обратно. А стоило бы. Все выше и выше по крутым ступеням,
что не осталось сил на подъем и заныли мышцы, но Тэхён упрямо продолжал шагать, слыша
стук собственного сердца и жадно глотая ртом воздух.

Легкие горели от недостатка кислорода, когда Тэ наконец-то ступил на нужный пролет и

поплелся по очередному каменному коридору за импровизированным маяком. Тихо и пусто,
как в склепе. Только потрескивающий в настенных факелах огонь да эхо осторожных шагов.
Неужели в этом мертвом месте кто-то жил? Верилось с трудом. За поворотом забрезжил
свет, и мастер слова вошел в просторную комнату, заполненную клумбами с всевозможными
цветами и кустарниками. Записка вспыхнула, осыпавшись на пол пеплом, оповестив о том,
что Ким пришел, куда надо. В нос ударил душистый запах лилий вперемешку с петуньями.
Настолько терпкий, что закружилась голова.

Но не импровизированный зимний сад привлек внимание Тэхёна, а купол крыши. Высокий,

круглый и стеклянный, он открывал удивительный вид на выдающиеся и массивные мрачные
башни замка с одной стороны и густой изумрудный лес с холодной серой гладью озера – с
другой. А высоко в небе завис желтый диск луны, освещая оранжерею приятным мягким
голубоватым светом.

Таинственный и молчаливый полумрак, в котором двигался Тэхён, завороженный

увиденным, скрывал в себе, казалось, множество тайн. Лишь червяк беспокойства за жизнь
Чонгука не давал ему окончательно забыться. Впрочем, кое-что важное шатен все же
упустил. Краем глаза уловив странную вспышку, Тэ успел только повернуться лицом к лицу с
энергетическим шаром. Тот угодил прямо в грудь горе-сказочнику, но не причинил ровным
счетом никакого вреда.

Если бы не сей инцидент, лежал бы мастер слова сейчас на полу, харкая кровью. А теперь
даже сказать трудно, кого больше удивил факт его неприкосновенности: Кима или колдуна,
возникшего из темноты. Абсолютно бесшумная походка и черный балахон до пят, капюшон
которого скрывал от парня внешность нападавшего. Однако чутье подсказывало Тэхёну, что
перед ним стоял тот самый Хосок – ночной кошмар королевства Шелион.

– Серьезно? – скептически выгнул бровь молодой человек, разводя руки в стороны. – Вот
так сразу с порога электрический шар в лицо? А как же выполнить обещание и спасти моего
друга? – собственная неуязвимость придала Тэ смелости и сил. В голове не укладывалось
столь низкое коварство: атаковать безоружного, так еще и со спины.

– Я – злодей, глупый ты мальчонка, – заговорил мужчина скрипучим низким голосом,

подходя ближе. – Никогда не верь злодеям. Они лгут, – пусть Ким и не видел его лица в
данный момент, но почему-то подумал, что чернокнижник улыбался, когда говорил это.
Гаденько так, неприятно. – У нас не было возможности познакомиться. Я Чон Хосок.

– А ты всегда сначала нападаешь, а потом представляешься? – нарушая все мыслимые и

немыслимые правила приличия, заговорил Тэхён. Ему не нравился высокомерный тон мага, а
потому и представляться сказочник не планировал. Зачем? Хосок явно не собирался с ним
тут чаи пить.

– Это спасает жизнь, между прочим. Тебе бы не помешало взять на заметку, –

невозмутимо парировал колдун, в руках которого материализовался новый шар. Похоже,
Юнги был прав. Тэ попросту обманули, загнав в ловушку. Вот только Ким не собирался
сдаваться без боя. Потому и увернулся от атаки, прячась за высокой живой изгородью.
Хриплый смех резанул по нервам, послав по телу волну мурашек. – Знаешь, из всех убитых
мною мастеров слова ты – самый несуразный, – вновь заговорил Чон, приближаясь. Куст
рядом с юношей вспыхнул, и парень бросился бежать, то и дело пригибаясь, избегая, тем
самым, атак. – Что не сказка – то косяк. Я удивлен, как ты до сих пор остался жив.
Чистейшей воды везение, не иначе.

Оперевшись спиной о каменный бортик клумбы, шатен перевел дыхание, судорожно

соображая, как ему противостоять чернокнижнику. Вечно бегать от него Тэхён не мог, а дать
отпор вряд ли получилось бы. Магия слова против Хосока бессильна. Шеи коснулось что-то
прохладное. Молодой человек рассеянно почесал мочку уха, и его осенило. Волшебный
посох, обращенный в серьгу! Пусть практики у сказочника было немного, но это всяко лучше,
чем ничего. Закрыв глаза, Тэ сконцентрировался на силе, дремавшей глубоко внутри.
Кончики пальцев приятно закололо, и юноша выбрался из своего укрытия, нанося Чону удар.
Увы, тот легко нейтрализовал заклинание взмахом руки.

– Ого, так ты все-таки что-то умеешь, – усмехнулся чернокнижник, пуская молнию в

парня, что успел в последний миг отскочить в сторону. – А я уж думал, ты совсем ни на что
не годен, – подначивал Кима Хосок, стараясь задеть побольнее. Вот только шатен не особо
заморачивался на этот счет. Жители королевства получали свою порцию «долго и
счастливо», а все остальное – издержки производства. В конце концов, он еще новичок в
подобных делах. – Те, что были до тебя, проявили себя как отважные герои, – не унимался
колдун. Они кружили по вымощенной плиткой ромбовидной фигуре, не отрывая друг от
друга внимательного взгляда, пусть лицо мужчины и оставалось до сих пор скрытым. – Но ты
– недоразумение какое-то.

Новый выпад заставил Кима пригнуться. Огненная струя слегка задела кончики волос. По
комнате мигом разнесся запах паленого. Тэхён тоже не остался в долгу, посылая в мага сноп
серебристых искр. И снова тот с легкостью блокировал удар. Сказочник не сдавался,
выжидая подходящего момента, чтобы сбежать. Жаль, что его план быстро раскусили.
Обманный маневр, как думал Тэ, сработал на ура. Хосок запутался в полах мантии, тихо
чертыхаясь, и молодой человек, окрыленный победой, резко развернулся на сто восемьдесят
градусов, надеясь дать деру. Увы, перед ним из ниоткуда возникла каменная преграда, о
которую Ким сильно приложился лбом. Последнее, что слышал мастер слова перед тем, как
отключиться, был довольный безумный смех Чона.

Приходил в себя шатен довольно трудно. Голова гудела, будто колокол, а тело ломило от
неудобной позы. Тэхён осторожно приоткрыл глаза, проверяя обстановку. Комната, в
которую парня принес колдун, чем-то напоминала подвал Юнги. Разве что, на порядок чище,
просторнее и мрачнее. Сам Хосок обнаружился около котла, смешивая незнакомые Киму
ингредиенты. Капюшона на нем не обнаружилось, и сказочник смог разглядеть хозяина дома.

Почти такие же пухлые, как у Чимина, губы, прямой нос, небольшие продолговатые
раскосые глаза, определить цвет которых с такого расстояния оказалось непосильной
задачей, вытянутый овал лица и отросшие смоляные пряди, спадающие на лоб и щеки.
Мастер слова осторожно оперся рукой о жесткую поверхность дивана и принял сидячее
положение, не сдержав мучительного стона от боли, давящей на виски. Чем, несомненно,
привлек внимание Чона. Во взгляде мелькнули желтоватые искры. Нечеловеческие глаза с
кошачьим разрезом.

– О, очнулся наконец-то, – обрадовался Хосок, перелистывая страницу лежащей перед

ним на столе книги. – Как голова? – осведомился он, видя, как Тэ осторожно начал
ощупывать лоб на предмет повреждений. Яркая вспышка боли сильно ударила по глазам, и
юноша зажмурился, чувствуя подступившие непрошенные слезы. – Я так и думал, –
понимающе хмыкнул Чон, бросая в отвар очередной пучок странного вида травы. Та
соприкоснулась с содержимым, вызвав громкий хлопок. В лицо ударил столб дыма, который
маг невозмутимо развеял небрежным взмахом ладони, начав перемешивать закипающую
густую жижу. – А знаешь, я ведь разгадал твою загадку. Мастер слова, что был до тебя, все-
таки нашел лазейку в моем проклятье, – мужчина зачерпнул в половник зелье и наполнил им
бронзовый кубок. – Он защитил своего преемника, поэтому, если верить написанному, я не
могу причинить тебе какой-либо физический или магический вред, тем более убить. Но, –
Хосок, довольный собой, улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, – здесь ничего не
написано про добровольную смерть. Ах, это самоубийство, – Тэхён слез с дивана и попятился
к двери. Голова все еще немного кружилась, а на лбу пульсирующей болью расцветала
шишка. Парню не понравился взгляд, которым чернокнижник одарил его. – Поэтому я хочу
предложить тебе сделку.

– Сделку? – шатен настороженно замер, осмысливая сказанное. Нехорошее предчувствие

кольнуло где-то в области сердца. Что же такое хотел предложить ему Чон в обмен на
жизнь?

– Да, сделку, – согласно закивал мужчина, вплотную подходя к сказочнику. – Я спасаю

твоего друга и даю тебе противоядие, а ты в обмен выпиваешь это зелье и умираешь, – брови
молодого человека в удивлении взметнулись вверх. Он не верил ни единому слову. – Не
сразу, конечно же. Я не изверг какой-то, – снисходительно улыбнулся Хосок. – У тебя будет
в запасе три месяца. Это ослабляющее зелье, а оно действует очень медленно. Cunctantem
mortem*, так сказать.

– И откуда мне знать, что это не очередная ложь? – скрестил руки на груди Тэхён.
Может, его колдун убить и не мог, а вот Чонгука – запросто. Тот умирал, и с каждой минутой
шансы демона на спасение таяли. – Вдруг ты просто нашел способ меня убить? Почему я
должен тебе верить?

– А ты и не должен, – равнодушно пожал плечами Чон. – Но, пока ты раздумываешь над

моим предложением, твой друг умирает. А я никогда не скупился на концентрацию яда, –
слова, как гвозди в крышку гроба, расшатывали и без того хрупкую конструкцию веры. У
Кима не осталось выбора, и Хосок это знал. – Пока не проверишь, не узнаешь наверняка, –
продолжал отравлять сознание сказочника маг. Из кармана он извлек небольшой фиал с
сиреневой жидкостью – противоядие для Гука. – Тебе решать. Что важнее: страх перед
обманом или надежда на спасение жизни демона? Он же ведь тебе дорог, не так ли?

Тэ опустил глаза, видя смущающее понимание во взгляде напротив. Никто, кроме мастера
слова, не мог помочь Чонгуку. И если такова цена за его спасение, то так тому и быть.
Мышку загнали в угол. Вдох, длившийся, кажется, целую вечность, и рука сама потянулась к
кубку. Губы коснулись холодной поверхности, а рот наполнила ледяная жидкость, сводя
судорогой скулы и вызывая зубную боль. Лед пролился в горло, оседая вязкой горечью на
языке, и Тэхён закашлялся, выронив фужер из ослабевших пальцев.

– Правильное решение, малыш, – ободряюще похлопав парня по плечу, произнес Чон,

чуть ли не светясь от счастья. – А вот и твоя награда-утешение, – колдун сунул во
внутренний карман камзола заветный фиал с противоядием, и мир вокруг Тэ завертелся со
страшной силой, а после померк. Последнее, что тот услышал, это: – Увидимся в декабре, –
как привет из темноты.
 О первом поцелуе и делах сердечных
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Тэхён не знал, сколько времени он провел в замке у Хосока. Может, час, а, может, всю
ночь. Когда сказочник оказался в покоях, из которых его унесла записка, сложилось
впечатление, что Ким и вовсе не исчезал. Буквально минуту назад пропал и сразу появился
вновь. К нему тут же подлетел Юнги, удерживая от падения, и помог сесть на кровать.
Выглядел мастер слова неважнецки: бледный как мел, с выступившей на лбу испариной и
набухающей шишкой, ледяными руками и посиневшими губами.

– Тэхён, ты меня слышишь? – над ним склонился Мин. В глазах читалась искренняя
тревога. Мужчина осторожно коснулся ладонью лба, стараясь не задеть болячку, и тут же
одернул руку. Парня трясло и лихорадило, странная болезнь давила изнутри. – Живо в
постель его, – скомандовал Юнги, и Чимин на пару с Намджуном принялись раздевать
молодого человека.

– Стой, Юнги, подожди, – едва слышно пробормотал Тэхён. Голова кружилась, в теле
ощущалась ломота, а к горлу подступила тошнота. – В кармане, – все, на что хватило сил.
Маг нахмурился, не до конца понимая, что от него хотел Тэ. Зато сообразил Пак, запуская
руку во внутренний карман камзола и доставая оттуда небольшой фиал. – Ну, Тэхён… –
растерянно пробормотал Юнги, принимая от джинна сыворотку. – Молодчина, – с
нескрываемой нежностью и долей благоговения шепнул он, бросаясь к Чонгуку. А Ким
наконец-то позволил Намджуну себя раздеть и уложить в постель под бок к демону.
Лихорадка никуда не делась, но рядом с горячим телом Гука стало в разы теплее. Чимин же в
это время раздобыл где-то лед и приложил к шишке на лбу.

– Спасибо, – вымученно улыбнувшись рыжему, поблагодарил Тэхён и повернулся к

Чонгуку, в рот которого Мин собственноручно влил противоядие. Тот начал преображаться
буквально на глазах. Кожа приобрела привычный смуглый оттенок, а рана затянулась. И
только сейчас Тэ позволил себе облегченно вздохнуть, даже не заметив, как при этом
задержал дыхание. Получилось. У него получилось. Хосок не солгал на этот раз: Гук будет
жить. Юнги внимательно оглядел полусонного мастера слова и нахмурился. Шатену не
понравился взгляд чародея. Казалось, тот почувствовал что-то неладное.

– Вы не могли бы оставить нас наедине? – обратился волшебник к Чимину с Намджуном.

Фей согласно кивнул, положив на тумбу рядом с кроватью заживляющую мазь, и, пожелав
скорейшего выздоровления, удалился. Ему еще предстояло навестить мужа и заверить народ
в том, что отныне дворцу ничего не угрожало. С Паком же подобный номер не прошел.
Рыжий наотрез отказался покидать спальню, аргументируя это тем, что все равно узнает
правду от Тэхёна. Махнув на джинна рукой и поручив тому приготовление целебного отвара,
Мин сел у изголовья сказочника, убирая компресс со лба. – Что произошло, Тэхён? – не
церемонясь, перешел сразу к делу маг.

– Я побывал в резиденции Доктора Зло, – облизав пересохшие губы, произнес парень,

улыбаясь уголками губ. Обезвоживание просто-таки сводило с ума, суша рот и горло. Вот
только ни Юнги, ни Пак шутки не поняли, и Ким, устало вздохнув, заговорил: – Бумажка
перенесла меня в его замок, привела в какую-то теплицу, – услышав о ней, Мин едва заметно
вздрогнул. Чтобы скрыть смятение, он потянулся к баночке с мазью и зачерпнул из нее
немного кремообразной субстанции на пальцы. После склонился над мастером слова, нанося
лекарство на пострадавший лоб, стараясь причинять как можно меньше дискомфорта. Тэ
поморщился от боли, но стерпел, продолжив рассказ: – Устроил мне там ловушку, атаковал.
Вот только его магия не смогла убить меня, – Чимин чуть не пролил отвар по дороге до
кровати, а чародей замер, от удивления надавив на лоб сильнее обычного. – Ауч, Юнги! –
возмутился Ким.

– Прости, – Юнги тут же убрал руку, вытирая пальцы о полотенце. Джинн же вручил
сказочнику кубок от греха подальше, а то так и уронить недолго. Парень с благодарностью
принял его и прикрыл глаза, вдыхая ароматный запах трав. Голова все еще немного
кружилась, но, имея твердую опору, можно и потерпеть. – В каком смысле не мог убить тебя?
– молодой человек залпом выпил отвар, чувствуя на языке чайный привкус. Жидкость
пролилась приятным теплом в горло, согревая внутренности.

– В прямом. Его атаки меня даже не поцарапали, – пожал плечами Тэ. – А вот стена,
сотворенная им, в которую я врезался, очень даже навредила, – юноша скосил глаза на шишку
на лбу, которую Мин скрыл за широкой бинтовой повязкой. – В общем, я отключился, а
пришел в себя уже в подвале. Там-то Хосок мне и объяснил, что прошлый мастер слова
нашел лазейку в проклятии и наделил своего преемника неуязвимостью. А что, очень хитро,
на нас наши сказки не действуют, а на других вполне, потому и на мне сработало. Ни
магический, ни физический вред причинить Хосок не в силах. Разве что, я сам захочу
умереть. Поэтому колдун и предложил мне сделку. Я выпиваю какое-то зелье, сваренное им,
а он дает мне противоядие для Чонгука, – Мин хотел было возмутиться, но Тэхён опередил
его: – Знаю, знаю. Злодеи врут, им нельзя верить, но у меня не было выбора, Юнги. Я
согласился.

– Ты мог отказаться и остаться в живых, очевидно же, – начал злиться Юнги, хлопнув
парня по коленке. Джинн позади него возмущенно фыркнул. – Какого черта ты решил играть
в благородство?

– А что я, по-твоему, должен был сделать? Позволить Чонгуку умереть? Извини, Юнги,
что разочаровал тебя, но я не мог так поступить с ним. Гук словил стрелу,
предназначавшуюся мне. Он мой друг! – сорвался на хрип Тэхён, закашлявшись, а Мин
насмешливо хмыкнул. Друзья они, как же. А вел себя мастер слова как по уши влюбленный
идиот. – В общем, Хосок дал мне времени до декабря, – пожал плечами Тэ, явно
смирившийся со своей судьбой, а Пак невольно проникся к нему уважением. Тот с легкостью
говорил о собственной смерти и, не задумываясь, пожертвовал жизнью ради спасения демона.
Не это ли истинная самоотверженность? Сумасшедшая отчасти, но не менее благородная.

– Вот же мерзавец, – тихо выругался чародей. – Нашел способ добиться своего. Ладно,
горе-герой, – устало вздохнул Юнги, – что за зелье он тебе дал? – Ким нахмурился, силясь
вспомнить название. В голове царила полная неразбериха из вороха мыслей. Воспоминания
спутались в клубок, а усталость тяжелой вуалью легла на плечи, надавила на виски. Отвар
начал действовать, снимая боль и вгоняя в состояние полудремы.

– Что-то про медленную смерть, – чуть ли не сворачивая челюсть от зевоты, пробормотал

шатен, а маг согласно кивнул, поняв, о чем шла речь. По-отечески потрепав Тэхёна по
волосам, мужчина поднялся с кровати.

– Что ж, всяко лучше, чем ничего. Можно попытаться сварить противоядие. Отдыхай, –
что теперь толку читать нотации, когда дело уже сделано? Юнги оставалось лишь
попытаться как-то все исправить. – А я посмотрю, что можно придумать. Думаю, завтра
вернемся домой, – однако Тэ, вцепившийся в его руку, не дал уйти далеко.

– Пожалуйста, не говорите ничего Чонгуку, – сказочник закусил губу, отводя взгляд.

Понимающая ухмылка на лице Мина отчего-то смутила. – Не хочу, чтобы он винил себя в
том, что случившееся произошло якобы из-за него. Это был исключительно мой выбор.

– И как ты предлагаешь ему объяснить твою смерть через три месяца? – скептически
выгнув бровь, поинтересовался волшебник, за что получил подзатыльник от джинна. – Что?
Думаешь, он ничего не заметит? Он же не настолько идиот.

– Вот когда это случится, тогда и скажем, а сейчас пусть думает, что в твоих запасах
оказался нужный антидот, – упрямо вскинув подбородок, заявил Тэхён. – Пожалуйста, Юнги,
– мужчина обреченно закатил глаза и устало вздохнул. В конце концов, это его выбор.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, но я все равно считаю, что это нечестно по отношению
к Чонгуку, – Ким, довольный победой, отпустил руку мага, уже не слушая того, и откинулся
на подушки, закрыв глаза. – Отдыхай, мы зайдем утром, – хлопнула дверь в спальню, и шатен
повернулся на бок, цепляясь за плечо мирно спящего демона. Не прошло и пяти минут, как
Тэ погрузился в глубокий сон.

Чонгук проснулся от того, что солнце ощутимо било по глазам, забирая драгоценные
минуты сладкой неги. И все бы ничего, но плечо почему-то сильно ныло и неприятно
покалывало, будто он отлежал его. Демон повернул голову и оторопел от увиденного. Ну
точно, вот и причина затекшей руки. Сердце забилось быстрее, и зрачки расширились, когда
Гук увидел, кто спал под боком. Лично Тэхёна абсолютно ничего не беспокоило. Одеяло
упорхнуло на пол, а сам сказочник весь прильнул к Чону, вцепившись в предплечье мертвой
хваткой. Еще и голову умостил сверху. Кстати о ней. Чонгук нахмурился, заметив на лбу
странную белую повязку, которую поспешил аккуратно сдвинуть и осмотреть Кима на
предмет повреждений.

Огромная шишка. И где только умудрился набить? Тэ совершенно не заботило

происходящее. Мастер слова по-прежнему спал, хмурясь во сне и теснее прижимаясь
ледяными конечностями к теплому телу Гука, отчего тот невольно улыбнулся. Чувствуя себя
каким-то шпионом, он любовался молодым человеком, лениво перебирая пальцами
свободной руки выгоревшие прядки на голове Тэхёна.

Изящные запястья, тонкие выступающие ключицы, округлая линия плеч, впалый живот,
длинные ноги, путь по которым хотелось прочертить губами, и девичья талия на совершенно
мальчишеском теле. Худощавом, но не костлявом. Гармоничном, идеальном для него. Легкое
дыхание щекотало шею, и Чон неожиданно вспомнил события вчерашнего вечера.

Взгляд упал на правое плечо, но то оказалось чистым. Ни следов ранения, ни каких-либо

повреждений. Гук пытался связать шишку Кима с собственным внезапным выздоровлением и
их пребыванием в незнакомой спальне, но ничего не вышло. Комната не была похожа на его, а
уж тем более на башню, в которой обитал Тэ. Что же произошло после того, как он
отключился?

Сказочник под боком заворочался, сонно бормоча что-то, но не проснулся. Лишь

довольно вздохнул, причмокивая губами. Ну точно как ребенок. Дверь с тихим скрипом
отворилась, привлекая внимание Чонгука, и в спальню вошел Чимин. Заметив пристально
наблюдающего за ним демона, Пак лучезарно улыбнулся и прошел вглубь комнаты,
усаживаясь на край кровати со стороны Чона.

– Ну, герой-спаситель, как самочувствие? – шепотом осведомился он. Гук нахмурился.

Чувствовал-то брюнет себя отлично, но вот был крайне озадачен происходящим.

– Нормально, – все же ответил Чонгук. – А что с Тэ? У него шишка на лбу. Что вообще
произошло, когда я отключился? – улыбка сошла с лица, и джинн вмиг посерьезнел, бросив на
сказочника обеспокоенный взгляд.

– На дворец напал Хосок, а стрела, от которой ты закрыл Тэхёна, оказалась ядовитой. Ты

почти сразу отключился, нам пришлось отбиваться от магической атаки и успокаивать Тэ.
Уж очень он перепугался за тебя, – Гук взглянул на умиротворенное лицо мастера слова, едва
ощутимо очертив кончиками пальцев линию челюсти. Возможно ли, что Ким тоже, или… –
Юнги пришлось отправить его вместе со мной в замок за противоядием, чтобы не путался
здесь под ногами. В конце концов, Хосоку был нужен именно он, – тем временем продолжал
Чимин. – В итоге так торопился обратно, что не вписался в поворот. Хорошо хоть склянку с
зельем не разбил. – Чонгук усмехнулся, понимая, что шатен тот еще растяпа. – В общем, к
тому моменту, как мы вернулись, стражи смогли отбить атаку Хосока, и колдун ушел ни с
чем. А вот Тэхёну пришлось накладывать повязку. Напоив тебя противоядием, а его
целебным зельем, мы оставили вас тут и тоже пошли спать. Вечер выдался насыщенным,
знаешь ли, – пожал плечами Пак. Ким под боком у Чона зашевелился и наконец-то открыл
глаза. Окинув присутствующих сонным взглядом, он повернулся к Гуку и рассеянно ткнул
ему в щеку пальцем. Затем еще раз и еще, пока демон не перехватил его руку, слабо сжимая
запястье.

– Еще пара таких тычков, и ты продырявишь мне щеку, – со всей серьезностью, на какую
только был способен, произнес Чонгук, хотя во взгляде отчетливо читалось веселье.
Наверное, поэтому Тэхён слабо улыбнулся в ответ, утыкаясь лбом брюнету в плечо, однако
тут же отшатнулся, взвыв от боли.

– Чонгук, ты идиот! – заявил шатен, уворачиваясь от настойчивых объятий, в которые

парня пытался заключить Чон, чтобы утешить. – Я чуть с ума тут от страха не сошел, а ты не
разрешаешь себя тыкать, – продолжал возмущаться Ким под дружный хохот Гука и Чимина.
Наконец, Чонгуку удалось обнять молодого человека. Ладони легли на щеки, и Тэ мгновенно
стих, растерянно глядя на склонившегося к нему демона.

Заливаясь румянцем, он, кажется, даже дышать перестал, наблюдая за тем, как медленно
и неумолимо приближалось лицо брюнета. Сердце в груди забилось с удвоенной силой.
Сказочнику было одновременно страшно и любопытно. Несмотря на это, Тэхён испытал
облегчение с примесью разочарования, когда губы Чона коснулись только лба. Всего на пару
секунд, унося вместе с собой боль и повреждение. Самое приятное исцеление за всю жизнь.

– Вижу я, как ты тут с ума сходил без меня, – усмехнувшись, проворчал Гук, огладив
большим пальцем скулу. Мягкий голос вызвал у парня толпу мурашек по телу, и Тэ поспешил
опустить взгляд, смущенный действиями демона. Осторожно прокашлявшись, Чимин
тактично привлек к себе внимание друзей, которые, казалось, совсем позабыли о том, что
находились в комнате не одни. И, несмотря на это, Чон не дал шатену возможности
отстраниться, обернув руку вокруг талии мастера слова, прижимая к собственной
обнаженной груди, что, несомненно, отвлекало.

– Не хотелось бы прерывать вашу идиллию, но Юнги нам головы поотрывает, если мы в

ближайшие два часа не соберемся и не отбудем домой, – Пак сделал вид, что не заметил
донельзя смущенного Тэхёна и жутко довольного этим фактом Чонгука, и поднялся с
кровати.

По правде говоря, он им даже завидовал. Юнги не отличался пылкостью нрава. На людях

так уж точно. Да о чем речь, маг отказался ночью обсуждать произошедшее в полумраке
коридора. Мин попросту сгреб Чимина в охапку и завалился спать. Впрочем, если учесть, что
еще несколько дней назад чародей делал вид, что не хочет иметь с ним ничего общего, в их
отношениях явно наметился сдвиг.

– Учтите, что Намджун и Джин ждут нас к завтраку. Так что поторопитесь и потерпите со
своими игрищами до дома.

– Мы не… – хотел было возразить Тэ, но Пак уже не слушал, закрыв за собой дверь.
Спрятав в ладонях горящее от стыда лицо, сказочник обреченно застонал. Вот и как теперь
смотреть в глаза джинну? Чонгук решил проблему просто, накрыв мастера слова одеялом с
головой, и пошел одеваться. В отличие от Кима, Гука совершенно не терзали муки совести. В
конце концов, это не демон с поразительным упрямством отрицал очевидное.

۞۞۞

– Так, кажется, все готово, – они уже битый час мучились с зельем. Точнее, мучился-то
Юнги, а Тэхён с Чимином по большей мере мешались под боком, треща без умолку о всякой
ерунде. Заработав от мага по подзатыльнику, парни вмиг смолкли. Мужчина вручил Киму
кубок с противоядием, и сказочник ощутил дурацкое чувство дежавю. Буквально пару дней
назад происходило то же самое, только в другом подвале. – Хватит витать в облаках, пей
давай, – недовольно пробурчал Мин, вырывая шатена из задумчивости. Тэ залпом осушил
фужер и сморщился от горького послевкусия. Зелье неприятным киселем скользнуло в
желудок, и юноша с трудом сдержал рвотный позыв.

– Ну, как ощущения? – поинтересовался Чимин, в нетерпении ерзая по столу. А вот Юнги
нахмурился, наблюдая за тем, как менялось лицо мастера слова по мере действия лекарства.
От смуглого до бледно-зеленого – настораживающая палитра. Плохо. Все очень, очень плохо.
Маг чудом успел вовремя подать Киму чан, когда тот закашлялся, извергая из себя остатки
утреннего завтрака и целехонькое противоядие. – Ч-черт, – испуганно прошептал Пак,
заметив на губах скрючившегося в три погибели Тэхёна кровь.

Он бросился было помогать ему, но чародей отстранил его, вливая в рот Тэ странную
коричневатую жидкость. Почти насильно, потому как шатен по-прежнему норовил выблевать
желудок, прилипший к позвоночнику от бесконечных рвотных позывов. По щекам струились
слезы, а горло нещадно саднило. Стараясь удержать равновесие, сказочник вцепился в плечо
Пака, что суетился под боком. Ноги стали будто ватные, отказываясь держать хозяина.
Чимин не на шутку испугался, поначалу даже растерявшись.

– Интересно, – вместо объяснений задумчиво произнес Юнги, за что получил

уничтожающий взгляд в свою сторону от Тэхёна и укоризненный от рыжего. – А что если… –
пробормотал маг, бросаясь к стеллажу с книгами. Выудив одну из них, он принялся
судорожно листать страницы, не обращая внимания на удивленных парней. – Ага! Я так и
знал! – радостно воскликнул волшебник, тыкая пальцем в фолиант. Мин чуть ли не светился
от счастья, когда снова повернулся к Киму. – Хосок – круглый идиот, – заявил чародей, чем
вверг мастера слова и Чимина в ступор. Видя непонимание на лицах присутствующих, Юнги
раздраженно махнул рукой. – Он сотворил одновременно самую гениальную и самую глупую
вещь в мире, – взволнованно продолжил мужчина. – Противоядие я сварил верно, но оно на
тебя не подействовало. А это значит что? – Тэхён неопределенно пожал плечами, не имея ни
малейшего понятия, к чему вел тот. – Это значит, что, как и в случае с Чонгуком, Хосок
добавил в зелье свою кровь, – терпеливо пояснил Мин. – Теперь внутри тебя есть частица
него. Вы связаны магией. Значит, если ты найдешь себе вторую половинку, настоящее
счастье, то сможешь не только вернуться домой, но и разрушить наше проклятье. Обратная
зависимость, понимаешь?

– Не особо, – неуверенно пробормотал Тэ, все еще ощущая легкий дискомфорт. Во рту
стоял противный привкус из горечи и желчи. – Кровь же выводится из организма. Порезы там
всякие, плюс постоянно обновляется. Черт, да я только что выблевал вместе с ней
противоядие, – привел самый весомый аргумент Ким.

– Тэхён, ты как не в волшебном мире живешь ей-богу, – недовольно цокнул языком маг. –
Его кровь – неотъемлемая составляющая зелья, оно не выйдет из твоего организма, пока не
убьет. Яд стал частью тебя и ослабляет день за днем. Хосок одновременно убил тебя и
подарил шанс на спасение всего королевства.

– И как я, по-твоему, найду свое «долго и счастливо», если мне нельзя писать про себя? –
поинтересовался Тэхён, скрестив руки на груди. Абсурдное предложение, ничего не скажешь.
Он как-то смутно представлял свое дальнейшее будущее. А тут еще и такое задание с бухты-
барахты: за три месяца найти любовь. Конечно, проще простого. Сейчас выйдет на улицу и
выберет себе из толпы желающих. Ах да, их не было. Никто не хотел связывать судьбу с
ветреными мастерами слова.

– Попроси Чимина, он тебе подберет кого-нибудь, – хохотнул Юнги, убирая со стола

бардак и рассортировывая ингредиенты обратно по ящичкам. Чародей, в отличие от ученика,
не видел никаких проблем в том, чтобы обрести счастье. Кто виноват, что шатен – слепой
идиот, не видящий сохнущего по нему демона?

– Чонгуку сами объяснять потом будете, – будто читая мысли Мина, усмехнулся Пак,
прожигая Тэ понимающим взглядом, а молодой человек отчего-то стушевался, закусив губу.
Его смутили слова джинна.

– А что тут объяснять? Я уже устал язык отбивать, говоря, что мне нравятся девушки, –
упрямо стоял на своем Ким. Юнги с Чимином понимающе переглянулись. Кого парень
пытался обмануть? Если только себя.

– Ты отдал свою жизнь за него, – решил на всякий случай напомнить маг. Вдруг Тэхён
запамятовал. Слишком уж отчаянный поступок для дружественного жеста.

– Он сделал так же, – не унимался мастер слова, не желая признавать очевидного. Ему
нравился Чонгук. Очень нравился. Может, он даже испытывал нечто большее, чем простую
симпатию. Сложно признаться самому себе в подобном, когда всю жизнь только и слышал о
греховности такой связи. Расти в неприязни к однополым отношениям, при этом не
испытывая ее, – тот еще кайф.

– Вы – два кретина. Вот прямо идеальная парочка, – не выдержал Юнги. – Проваливай

отсюда, пока я тебя не стукнул, и этого озабоченного забери, – кивнул чародей в сторону
Чимина, обнимающего мужчину со спины. – Он мне работать мешает, – ложь, конечно, но
присутствие джинна жутко отвлекало, направляя мысли в слишком непотребное русло.

– Тогда я найду развлечение на стороне, – демонстративно облизав свои невозможно

пухлые губы, предупредил рыжий. Дразнился, провоцируя волшебника на необдуманные
поступки. Уж лучше бы не злил. Однако на лице Мина не дрогнул ни один мускул. Лишь
глаза загорелись недобрым огнем.
 – Только попробуй, потом неделю сидеть не сможешь, – в голосе проскользнули стальные
нотки, от которых Тэхён невольно поежился, ощущая себя не в своей тарелке, а у Чимина низ
живота заныл в предвкушении. Бесстрашный и отчаянный.

– Ах, твоими обещаниями можно все королевство накормить, – не удержался от

язвительного комментария джинн. Хотелось до жути уже чего-то решительного. Пальцы
скользнули по плечу на грудь и ниже, пока маг не перехватил руку, до боли сжимая запястье,
отчего у парня невольно сбилось дыхание.

– Нарываешься, Чимин, – предупредил Пака Мин, не отрывая взгляда от пухлых розовых

губ, изогнувшихся в довольной улыбке. Чертов провокатор.

– Да уж жду не дождусь, – проникновенно зашептал джинн, за что получил ощутимый

шлепок по ягодицам. Тэ от увиденного вновь смутился, мечтая оказаться где-нибудь в чаще
леса подальше от этого разврата. А еще лучше – развидеть страшную картину. Господи,
травма на всю жизнь.

– Брысь отсюда, – раздраженно зашипел Юнги, почти силком выпроваживая парней из

подземелья. Ему еще долго мерещился потом заливистый смех Чимина.

۞۞۞

– Когда я загадывал «долго и счастливо», то имел в виду красивую длинноволосую

брюнетку, а не пьяного рыцаря под своими окнами! – Тэхён ворвался в гостиную хмурым
ураганчиком. Волосы растрепались от бега по длинным каменным коридорам, плащ
перекрутился и путался под ногами, а сам парень выглядел так, будто бы с удовольствием
стукнул кого-нибудь.

Вот уже недели две как Чимин пытался подобрать подходящую партию для Кима. Дело
не из простых, надо признаться. Каждая встреча с новой кандидатурой терпела фиаско. То на
девушку нападало летающее нечто, то падало дерево, а доставалось Тэ, то Чонгук
неожиданно вмешивался в ход свидания и попросту уносил сказочника прочь, закинув на
плечо, игнорируя возмущенные вопли шатена.

А все аргументы демона сводились к тому, что Тэхёну нельзя покидать замок. Хосок мог
напасть снова в любой момент. Ким только обреченно вздыхал. Гуку же не объяснишь, что
колдун оставил мастера слова в покое до декабря. А тем временем сентябрь подходил к
концу, догорая опадающим ковром из листьев и ароматом надвигающейся меланхолии с
привкусом сырости.

И ни одного хотя бы отдаленно подходящего кандидата. После встречи с каждым

оставался неприятный осадок. Совсем не то, не его. Еще и сердце трепетало каждый раз,
стоило их с Чонгуком глазам пересечься. Как вырвать из себя этот противоречивый клубок
из чувств, Тэ не знал, но очень старался, день ото дня нервируя Чимина. В итоге джинн
психанул, и ранним утром шатена разбудили душераздирающие вопли под окном башни.

Когда-нибудь Ким научится сначала думать, а потом делать. На горе-ухажера вылили

ушат воды. Половина, правда, расплескалась по дороге – пришлось вытирать потом. Только
после этого Тэхён додумался глянуть вниз. Там, отплевываясь, стоял какой-то сумасшедший
рыцарь в железных латах. Зато желание петь отпало. Пригрозив парню роем пчел, сказочник
наскоро оделся и, прихватив сумку, спустился на кухню, однако там никого не оказалось.

Решив, что завтрак пропускать нельзя, мастер слова задержался здесь чуть дольше, чем
планировал. Зато ярости немного поубавилось. Сытый желудок – залог хорошего настроения.
Впрочем, Тэ по-прежнему оставался недовольным случившимся, плюхаясь рядом с Гуком на
диван. Сумка полетела в соседнее кресло. Чимин, нагло устроившийся на коленях у Юнги,
гаденько улыбнулся. Месть удалась.

– Ой, прости, мне послышалось «красавчик брюнет», – не удержался от колкости джинн,

заслужив уничтожающий взгляд от Тэхёна, чьи щеки окрасил легкий румянец. Чонгук на это
лишь раздраженно закатил глаза. Он порядком устал слушать вечные прения двух друзей.
Пака было слишком много. Рыжий проводил с Кимом большую часть дня, и на общение с
демоном у сказочника попросту не оставалось времени. Пара фраз с утра – их предел.

Задевало нещадно, ведь Чон видел, что небезразличен Тэ, а тот, казалось, от этого
замыкался еще больше. Прятался в библиотеке или в подземелье, и иногда Тэхёна, уставшего
и заснувшего прямо в подвале за книгой, наверх тащил Гук, взвалив на спину непосильную
ношу. Склонив голову на плечо, шатен, сам того не замечая, улыбался во сне, щекоча своими
прядками оголенную кожу.

Чонгук в такие моменты поудобнее перехватывал парня и поднимался медленнее,

наслаждаясь заветными минутами близости, ведь в обычное время Ким почти не замечал его.
Во сне же был искренним, настоящим. Доверчиво жался ближе и что-то сонно бормотал, то и
дело проходясь губами по шее. Каждый такой смазанный поцелуй – как удар тока по
позвоночнику.

– Может, хватит уже? По-моему, из вашей затеи ничего хорошего не выйдет, – скрестив
руки на груди, высказался брюнет. Те так и чесались прикоснуться к Тэ, что сидел слишком
близко. – Вы его каждый день опасности подвергаете. Вам мало было нападения во дворце?
Хотите, чтобы он сюда наведался? – Юнги насмешливо хмыкнул, понимая, что за напускным
беспокойством скрывалась жгучая ревность.

– А что плохого в том, что я пытаюсь найти свое счастье? – ощетинился Тэхён. В
последнее время для него это стало неприятной темой. Чимин с Мином оживились,
предвкушая ссору двух голубков. – Такое ощущение, что ты завидуешь, – похоже, недосып
плачевно сказался на сказочнике. Схватив сумку, парень вскочил с места и покинул
гостиную, громко хлопнув напоследок дверью. Чонгук мгновенно сник.

– Я, кстати, в чем-то с ним согласен. Почему не попросишь Тэхёна написать тебе

счастливый конец, раз тебя так задевает происходящее? К чему весь этот спектакль? – после
продолжительного молчания заговорил чародей, лениво поглаживая джинна по бедру. Он и
сам не заметил, как впустил рыжего в свою зону комфорта. И если поначалу тот жутко
раздражал, то сейчас близость с ним приносила умиротворение. Пусть иногда Чимин и
раздражал мага настойчивостью.

Юнги не привык доверять людям. Точнее, верил, что, если подпустить их к себе
достаточно близко, они непременно причинят боль. И в этом смертные никогда не
разочаровывали Мина. Проблема заключалась в том, что Чимин не был человеком.
Миниатюрный, мягкий, будто сотканный из сотен изящных и плавных линий, что обнажались
перед волшебником, когда очередной слой ткани улетал прочь, а грудная клетка рвано
вздымалась от жадных поцелуев, оставленных на бархатной коже.

Они не спешили, медленно сближаясь, каждый раз заходя все дальше и дальше. И, когда
Пак уже изнывал в нетерпении, Юнги лишь ухмылялся, легко усмиряя горячий нрав джинна,
что преображался на глазах, очарованный чужой обходительностью. Никто из его прежних
хозяев не позволял такой медлительности. Другие хотели все и сразу, Мин растягивал
удовольствие, привязывая этим рыжего к себе в сто крат сильнее. Спонтанная игра переросла
в нечто большее, чему они пока что не решались давать название. Но где-то глубоко внутри
уже знали: увязли по уши.

– Понимаешь, Юнги, – как-то сразу стушевался демон, – он просто не сможет написать

его для меня, – говорить с кем-то о собственных чувствах для Гука было чем-то диким и
некомфортным. Одно дело Тэхён, открытый солнечный сказочник, которому и душу излить
не стыдно, и другое дело маг с джинном.

– Это еще почему? – невинно округлил глаза Чимин, откровенно издеваясь над брюнетом.
Давно пора было вывести Чона на чистую воду и узнать, верны ли их с Юнги догадки.

– А ты подумай хорошенько, почему Тэхён не сможет написать, – голос отчего-то

дрогнул, – счастливый конец, – Чонгук чудом удержался, чтобы не опустить глаза в пол,
краснея под насмешливым взглядом Чимина, – для меня, – уже совсем тихо закончил демон.
Мин, до этого рассеянно чертивший узоры на руке Пака, оторвался от занятия, взглянув на
Чона.

– Ой дура-а-ак, – растягивая гласные, подвел итог увиденному чародей. Если раньше он с

долей скептицизма взирал на глупые игрища парней, то теперь воочию убедился: все намного
хуже. И плачевнее. Только сумасшедший мог отдать свое сердце без пяти минут мертвецу.
Правда, Гук ни о чем подобном не подозревал. Мину стало его жаль. – Почему из всех
возможных людей тебя угораздило втрескаться в этого неудачника, так еще и не из нашего
мира? – маг, конечно, утрировал. Ему нравился мастер слова, несмотря на неуклюжесть и
рассеянность. Тэхён отличался от других. Паренька хотелось защищать и оберегать. Шатен
был для чародея как сын, которого требовалось постоянно наставлять на путь истинный.

– Потому что для меня Тэ особенный, – надувшись, как нахохлившийся воробей,

возмутился Чонгук, недовольный реакцией Мина. – Потому что, когда он рядом со мной, я
счастлив. Потому что Тэхён и ты заменили мне семью. Потому что с ним я не чувствую себя
монстром. Потому что…

– Нет, замолчи, не продолжай, – взмолился Юнги, затыкая себе уши ладонями. – Иначе
меня сейчас стошнит, – Чимин успокаивающе огладил колено мужчины, пряча довольную
улыбку в изгибе шеи. Пусть снаружи волшебник олицетворял собой оплот черствости и
язвительности, но наедине буквально преображался, становясь другим человеком. Осыпал
рыжего комплиментами и поцелуями, не скупился на ласки. Проникновенный хриплый шепот
на ухо, несомненно, жутко заводил Пака, а руки дарили нескончаемое удовольствие.

– Знаешь, для того, кто влюблен, ты слишком пассивен, – решил внести свою лепту джинн.
– Если так и будешь держать все в себе, Тэхён никогда не узнает, как ты к нему относишься.
По-моему, пора уже перейти к решительным действиям, иначе однажды все, что ты увидишь,
это удаляющуюся спину Тэ, идущего навстречу более смелому парню. И не смотри так на
меня, не верю я, что ему нравятся девушки, – невозмутимо пожал плечами Чим в ответ на
ошарашенный взгляд Чонгука. – В общем, мое дело предложить, а твое – сделать правильные
выводы. Либо ты все берешь в свои руки, либо я и вправду найду ему длинноволосую
брюнетку. Уж она-то точно своего не упустит, – пригрозил Гуку Пак и поднялся с кресла,
утягивая вслед за собой недовольно ворчащего себе под нос Юнги. А Чон остался в гостиной,
раздумывая над словами Чимина.

۞۞۞

Последняя ночь сентября выдалась теплой и лунной, освещая путникам дорогу. На

опушке леса стояла уютная тишина, нарушаемая лишь шелестом увядающей травы. Впрочем,
это не имело значения. В конце концов, Тэхён привел сюда спутницу для того, чтобы
посмотреть на звезды, а не слушать звуки природы. Его, конечно, немного смущали ее
миниатюрные рожки, острые клыки и масленый взгляд, но Ким старался не обращать
внимания на столь незначительные мелочи. И плевать, что новая пассия неустанно
напоминала сказочнику о Чонгуке. Чем именно – непонятно. Сходства никакого. Гук вообще
слабо походил на демона, ничем не отличаясь от обычных людей. Ни вертикальных зрачков,
ни острых когтей, ни клыков, ни рожек.

Он то и дело отгонял от себя мысли о нем, а те, как назло, возвращались обратно. Чону
здесь понравилось бы. Брюнет любил ночное время суток. Именно демон научил мастера
слова читать карту звездного неба, угадывать в блестящей россыпи знаки зодиака и иные
загадочные фигуры и наслаждаться чарующей полуночной тишиной. В такие моменты Тэ
утопал в бездонных черных глазах, слыша эхо собственного сердца в ушах, и забывал обо
всем. Парень тряхнул головой, отгоняя от себя наваждение. Негоже на свидании думать о
ком-то другом.

Увы, иначе не получалось уже, и завязавшийся было разговор сошел на нет. Они
остановились на границе леса, захлебываясь в неловком молчании. Тэхён судорожно
соображал, какую бы тему затронуть, чтобы не выглядеть полным идиотом, а вот девушка
явно не мучилась от неопределенности. Загадочно улыбаясь чему-то своему, она потянулась
к молодому человеку за поцелуем. Ее лицо медленно приближалось, а перед Кимом образ
Чонгука всплыл. И не выкинуть его никак из головы.

Горячее дыхание опалило щеки. Еще чуть-чуть, и свершилось бы нечто сокровенное, но

чья-то ладонь накрыла рот шатена, утягивая назад, не давая их с девушкой губам
соприкоснуться. Сердце испуганно ухнуло куда-то в живот, а потом забилось с удвоенной
силой, когда Тэ услышал знакомый голос с хриплыми рычащими нотками, разлетевшимися по
спине колючими мурашками. Этот запах Ким узнал бы из тысячи. Дикая полевая мята,
душистая, легкая и сладкая.

– Пошла вон, – черт знает, что спутница увидела в глазах Гука, но ее лицо исказил самый
настоящий ужас. Не прошло и пяти минут, как та растворилась в ночи темным облаком, не
попрощавшись, а в Тэхёне неожиданно всколыхнулась злость. Сказочник резко развернулся,
пихнув мрачного, как туча, демона в плечо.

– Что это за сцены, Чонгук? – задыхаясь от возмущения, воскликнул Тэ. Но Чон вместо
ответа подхватил шатена под коленями и привычно закинул на плечо, зашагав со своей ношей
вдоль опушки. – Поставь меня на землю, черт бы тебя побрал! – кричал Ким, осыпая спину
брюнета хлесткими ударами. Тот игнорировал вопли Кима, углубляясь все дальше в лес.

Внутри Чонгука клокотала ослепляющая ярость, и он с трудом сдерживался от того,

чтобы не накричать на мастера слова. Опоздай Гук на пару мгновений, и было бы поздно.
Неслыханная наглость: она осмелилась прикоснуться к Тэхёну. Его Тэхёну. Если бы не шатен
рядом, нахалка бы уже гнила в канаве. Из мрачных дум демона вырвал ощутимый шлепок по
ягодицам, что заставил Чона резко остановиться, опустив Кима на землю. Тэ отскочил к
огромному дубу, оправляя задравшуюся одежду, и взглянул исподлобья на явно чем-то
недовольного Чонгука.

– Может, объяснишь, что ты тут устроил? Прервал свидание, напугал до полусмерти

девушку.

– А сам не догадываешься? – голос у Гука был ниже обычного. Бил прямо по нервам,
разнося дрожь волнения по телу. Тэхён ровным счетом ничего не понимал, пугаясь отчего-то
такого брюнета с ожесточившимися чертами лица. Потому и отрицательно замотал головой.
 – Нет, ума не приложу, и меня чертовски бесит, что ты постоянно вмешиваешься в мою
личную жизнь! – Тэ перевел дух, стараясь собраться с мыслями, и ощутимо вздрогнул от
громкого наигранного смеха. Чонгуку, откровенно говоря, было дико смешно. Личную
жизнь. Ага, как же. – Если ты злишься из-за того, что у меня наконец-то все наладилось, то я
могу написать сказку специально для тебя, – уже мягче продолжил парень. – Хочешь, найдем
тебе прекрасную принцессу? Или графиню? А, может, пажа? – оживился сказочник,
загоревшись новой идеей. – Ой, или демонессу?

– Да не хочу я никакого счастливого конца ни с принцессой, ни с принцем, ни с кем-либо

еще! – последняя капля терпения иссякла. Молодой человек попятился к дубу, встречаясь с
потемневшим взглядом Гука. – Не смей решать за меня, что мне нужно, потому что я хочу не
этого, – казалось, что ярость развязала ему язык, придав смелости. От темной ауры,
окружившей Чона, у Тэ живот скрутило, и в груди родилось странное трепещущее чувство.
Не страх, нет. Какой-то сумасшедший восторг.

– И чего же ты хочешь тогда, Чонгук? – Тэхён окончательно запутался, не понимая

странного поведения брюнета. Сердце дрогнуло и забилось в груди как сумасшедшее в
предвкушении чего-то грандиозного.

– Тебя, – на полном серьезе ответил Чонгук, тяжело сглатывая. – Я хочу тебя, – слова
дались с трудом, но какое же он испытал облегчение, наконец-то произнеся их. В глазах
напротив Гук увидел удивление и растерянность, но не отвращение. Уже что-то.

– Но мы ведь оба парни. Э-это слишком странно, – бессвязно бормотал сказочник, утонув
в панической атаке. Устав от его бесконечной болтовни, Чон решил взять ситуацию в свои
руки, как и советовал Чимин. Он подался вперед, вжимая мастера слова в колючую кору
дерева, и, пока тот не успел ничего сообразить, приник в настойчивом жестком поцелуе к
губам Тэ. Таким мягким и податливым, сорвавшим крышу быстро и безвозвратно.

Тэхён, не ожидавший ничего подобного, вынужденно замолчал, в изумлении распахнув

глаза, а заодно и рот. Последнее определенно было плохой идеей, потому что наглый язык
брюнета тут же воспользовался этим, проникая внутрь, оглаживая небо, проходясь по кромке
зубов и касаясь шершавой мягкости чужого. Осторожно, ласково, провокационно. Как разряд
тока прямо в солнечное сплетение. Тэ смотрел в бездонную темноту зрачков напротив,
невольно утопая в ней, и не знал, нравилось ли ему то, что вытворял Чон, или нет. Не
неприятно так уж точно.

Демон явно не испытывал таких трудностей, лениво посасывая то верхнюю, то нижнюю

губу. Кима же жутко смущало, как собственное тело реагировало на поцелуи и руки,
скользнувшие по спине вверх. На щеках выступил слабый румянец, и в груди разлилось
странное тепло, когда Чонгук наконец-то отстранился, недовольный безучастностью Тэхёна.

– Что, черт возьми, это было? – загнанно дыша, пробормотал шатен, укладывая
собственные ладони на плечи демона. Тот был неимоверно горячим и жутко очаровательным
с припухшими от поцелуев губами и мутным взором.

– Поцелуй, – голос у Гука охрип и стал еще ниже на несколько октав. Сказанное медленно
доходило до мастера слова, а когда тот все же понял, что произошло, то, не задумываясь,
выпалил первое, что пришло в голову:

– Фу! – для наглядности он даже высунул язык и попытался стереть с него чужой вкус,
чем вызвал у брюнета только смех. – Это… это… – Ким открывал и закрывал рот, не в силах
подобрать подходящее слово случившемуся. А Гук, пользуясь растерянностью парня, приник
к его шее, не спеша покрывая чувствительную кожу вереницей поцелуев. Сдерживать себя
становилось все сложнее, потому что Тэ в крепких руках не сопротивлялся, а доверчиво
льнул ближе и мелко дрожал. Головокружительное чувство вседозволенности. – Ужасно! –
первый засос – ярко-розовое пятнышко, аккуратный отпечаток кукольных губ. –
Отвратительно!

Тэхён невольно наклонил голову на бок, чтобы Чонгуку было удобнее, прикрывая глаза.
Слабый укус в ключицу и тихий всхлип в ответ. Язык прошелся по кадыку, слизывая с него
выступившую солоноватую испарину. Пальцы Кима сместились выше, зарываясь в смоляные
пряди, невольно притягивая ближе. Как же слова разнились с действиями.

– Омерзительно… – тихо, сорвано на выдохе, на грани стона, и мягкий чмок за ушком.

Уста сомкнулись на мочке, терзая податливую мягкость и наслаждаясь хриплым дыханием.
А у Тэхёна голова закружилась, и почему-то захотелось узнать, каковы губы демона на вкус.
Вопрос жизни и смерти. – Поцелуй меня снова, – взмолился Тэ. Такой смелый и открытый.
Возмутительно честный в новых, еще не изведанных чувствах.

Окончательная капитуляция и довольная усмешка победителя с каким-то детским

восторгом глубоко внутри. Гук, не колеблясь, подался вперед, увлекая шатена в новый
поцелуй. Жаркий, влажный, несдержанный. И на этот раз Ким полностью включился в
процесс, отвечая Чону с не меньшей страстью, сплетая их языки, притягивая того за волосы
ближе и тихо выстанывая что-то бессвязное в чужой рот, наслаждаясь сладостью мягких губ.

Даже лучше, чем Чонгук себе представлял. Захлебнулся от волны эмоций, нахлынувших
на него. Восторг преобладал над ними всеми. А у Тэ явно произошел душевный переворот,
потому что ему понравилось целоваться с Гуком. Сердце трепетало, буквально крича о
правильности происходящего. Именно с Чонгуком и именно сейчас. А лучше всегда и вот так
же тесно. Пьяняще и головокружительно в крепких объятьях. Когда дыхания едины и трудно
дышать, но оторваться попросту невозможно. В сто раз приятнее, чем с любой девчонкой.
Разрушение всех стереотипов со скоростью света и белый флаг капитуляции. Кажется, Тэхён
все-таки гей.
 О безвозвратно утерянном в прошлом
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Юнги помнил тот день, будто это было вчера. Уж лучше бы забыл. Увы, суровое
настоящее напоминало об ошибках калейдоскопом новых лиц. Раскрыв истертый от времени
и неоднократного чтения фолиант, Мин остановил свой взгляд на пожелтевшей странице.

Хроники королевства Шелион

О начале конца

«Они прибыли в королевство Шелион из давно забытого снежного края Илуо. Юные,
полные энтузиазма и жажды знаний, два волшебника путешествовали налегке. Да и
много ли им было на тот момент нужно? Бьющая через край магия в крови, острый ум
и пара лошадей. Небо, усыпанное звездами, над головой и ковер из зеленой травы долгое
время служили парням домом. Они искали себе пристанище с тех самых пор, как
покинули школу.

Миновав пропускной пункт на границе между королевствами, чародеи жадно

вдохнули полную грудь изумительного чистого горного воздуха. Дикая, нетронутая
человеком природа, несомненно, очаровывала, и маги остановились на привал недалеко от
маленькой речушки с гипнотизирующей лазурной гладью. Такой чистой и прозрачной, что,
если присмотреться, можно увидеть дно.

Мин Юнги, а именно так звали одного из наших героев, спешился первым, стягивая с
головы тяжелый душный капюшон, под которым оказалась копна волос мятного цвета.
Убрав прилипшие ко лбу мелкие пряди, он скинул с плечей плащ, расстелив тот на траве,
и зашагал к берегу, намереваясь смыть с лица дорожную пыль. Несмотря на довольно
жаркую для весны погоду и неумолимо палящее солнце, вода оказалась ледяной. Пальцы
в миг окоченели, однако это не помешало юноше зачерпнуть побольше влаги в ладони и с
жадностью припасть к ней, глотая заветную освежающую прохладу.

– Ты как будто сто лет воды не пил, – рассмеялся его спутник, подходя ближе.
Склонившись над парнем, чародей потрепал друга по волосам и, увернувшись от холодных
брызг, принялся стягивать с себя одежду, а после с разбегу кинулся в реку, пожалев о
своем опрометчивом поступке буквально через считанные секунды под заливистый хохот
Юнги. – Что же она такая мокрая? Да еще и холодная, – возмутился брюнет, пулей
выбегая на берег и дрожа от холода.

– Для человека с севера ты слишком теплолюбив, – пробормотал Мин, отводя взгляд,

который невольно возвращался к подтянутому телу, покрытому сотней блестящих
капель, переливающихся на солнце подобно крошечным алмазам. Чувства, далекие от
дружеских, обуревали парня, изо всех сил старающегося не подавать виду. А маг, будто
назло, не торопился одеваться, подходя ближе к Юнги.
 – Ну извини, не всем быть такими же хладнокровными, как ты, – молодой человек
склонился над Мином и потряс головой, роняя на недовольно ворчащего чародея ледяные
капли. В ответ получил грубый толчок, от которого свалился обратно в воду. Закончив
дурачиться, они вернулись к своим лошадям, доставая скудный провиант для перекуса.

Следовало бы уже определиться, куда держать путь дальше и где остановиться на

ночлег. Юнги, разморенный ярким полуденным солнцем и прохладным ветерком,
играющимся с мятными прядями, распластался на плаще и прикрыл глаза, тяжело
вздыхая. Он вообще с самого начала не одобрял их авантюру с поиском идеального
жилища. Да и к путешествиям дышал ровно, предпочитая дикой природе темный
полумрак кельи. Однако отказать Хосоку так и не смог. Тот имел над ним какую-то
необъяснимую власть.

Хоуп, как иногда называли его другие ученики. Солнечный луч надежды. Своим
обаянием Чон заражал умы наивных юных мальчишек. Юн не относил себя к их числу, но
противостоять влиянию друга не мог. Их дружба изначально смахивала на какой-то
сумасшедший калейдоскоп. Улыбчивый, жизнерадостный, никогда не сидящий на месте
Хосок и домосед, ворчун, а также жуткий зануда Мин. Ну что между ними общего? Да
ничего, собственно.

Однако лишь Юнги, как старший, являлся для Хоупа авторитетом. Тем, на кого
хотелось равняться. И проводить все свободное время вместе. Только год спустя Чон
осознал, что окончательно и бесповоротно влюбился в собственного друга. Какой стыд.
К счастью, Мин ничего не замечал или же делал вид. Брюнет порою сомневался,
интересовало ли того хоть что-то, кроме склянок и пробирок. Тем не менее, Хосок начал
замечать на себе внимательные изучающие взгляды. Тяжелые и серьезные, как и сам маг.
Будто подозревал или пытался уличить в чем-то.

Во всяком случае, если между ними и было что-то, кроме дружбы, никто не спешил
переступать черту. По крайней мере, до тех пор, пока однажды Чон не предложил
уйти. Вдвоем. Сбежать и вкусить свободы без запретов и ограничений. Какое их ждало
будущее после школы? Зельевар или аптекарь? Амбициозный Хоуп хотел большего.
Мечтал о славе и всеобщем признании. А рядом с собой видел Юнги. Все такого же
холодного и сдержанного, но с таинственным светом в черных глазах, обращенных
только на Хосока. Надежная опора и поддержка. Правая рука.

Мин хотел покоя. И все равно пошел вслед за другом, не задумываясь о последствиях.
Их не останавливали и не держали. В этом мире каждый сам за себя. Поэтому, взяв
парочку лошадей и нагрузив сумки скудным провиантом из хлеба и вяленого мяса,
молодые люди отправились в путешествие. За плечами – ничего, сгорающие мосты,
впереди – немного пугающая неизвестность. Впрочем, вдвоем колесить по миру всяко
лучше, чем в одиночку.

Закончив с перекусом, маги взобрались на коней и продолжили путь. Юнги очаровал

этот край. У себя на родине он чувствовал тревогу и опасность на каждом шагу. Здесь
же – безграничный простор. Ни разбойников, ни голодных нищих. Создавалось
впечатление, что местные обитатели жили в достатке и согласии друг с другом.
Немыслимая утопия, в которую с трудом верилось. Им довелось убедиться в этом на
собственном опыте. На третий день путешествия судьба завела их в край непроглядных
изумрудных лесов и голубых озер. Безграничный простор полей и холмов, на одном из
которых кривилась шаткая избушка, а чуть поодаль, внизу, идеальная водная зеркальная
гладь.
 – Здесь и заночуем, – распорядился Хосок, осматривая помещение. Деревянные стены
тоскливо скрипели под напором сильного ветра. А в итоге задержались на долгие годы,
превратив гнилой домишко в величественный каменный замок с остроконечными
круглыми башнями и стеклянным куполом теплицы, которую лично обустраивал и
проектировал Юнги. – Зачем она тебе? – удивился тогда Чон, блуждая между
душистых клумб. Его взгляд то и дело возвращался к чародею, задумчиво
вглядывающемуся вдаль. Туда, где в лунном свете блистало серебристыми бликами
озеро и чернел безгранично длинный лес с густыми чернильными кронами деревьев.
Волосы из мятных окрасились в нежно-голубые, контрастируя с фарфоровой
бледностью щек. Олицетворение таинственной меланхолии.

– Чтобы помнить, что за пределами этого замка есть прекрасный мир, который
нельзя разрушать, – в тот день Мин как-то странно посмотрел на него, будто знал о нем
что-то такое, о чем не догадывался сам Хоуп. Тогда он не придал значения сказанному.
Мысли занимали планы по завоеванию всеобщего уважения и обожания. А начать Хосок
решил с Юнги. И пусть брюнет таким образом оправдывал свой интерес, сердце все
равно знало правду.

Чон жаждал обладать Мином. Стать незаменимой частью его жизни. Главным
связующим звеном. Хотел превратиться для мага в зависимость и навеки отравить
любовью-одержимостью. Потому что сам в ней погряз безбожно. Юнги видел голодные
взгляды, ощущал горячие ненавязчивые прикосновения и медленно, но верно, сдавался.
Или же уходил в зимний сад, смотрел на темно-синий горизонт и думал о том, как
сложилась бы жизнь, поселись он не на отшибе, а в городе.

Хоуп мог сколько угодно уверять молодого человека в том, что отшельничество в их
случае - благо, избавляющее от лишних любопытных ушей, но Мин догадывался об
истинных мотивах такого поступка. Хосок не любил делиться. Никто, кроме Юна, не
знал о гнилой стороне души Чона, что мастерски скрывалась за яркой улыбкой и
заразительным смехом. Дитя пороков, притягивающее к себе людей, как мотыльков,
летящих на обманчивый свет. Юнги догадывался о многом. Но не бежал. Почему?
Спросите вы. Все просто: любовь слепа.

۞۞۞

Сложнее всего сказать «нет», когда хочется сказать «да». Вот и Юнги не смог
противиться. Они жили вместе всего месяц, но нервы трепали друг другу знатно.
Напряжение росло, множилось и давило на грудную клетку, а непослушные пальцы
запирали ночью дверь на ключ, чтобы хоть как-то уберечь себя от соблазна. Наглого,
заносчивого и улыбающегося своей фирменной ухмылкой победителя. Хосок не принимал
отказов, а Мин ненавидел давление. Так молодые люди и ходили вокруг да около,
задыхаясь от желания и гордости. Один хотел полной добровольной капитуляции, а
второй упрямо задирал нос, злобно сверкая глазами, и уходил к себе. Они не выносили друг
друга, но и не представляли жизни порознь. Прятались за дружбой, как за спасательным
щитом.

В ту ночь была гроза. Непогода бушевала вовсю. Она ликовала и праздновала свою
победу. Победу стихии над разумом. Юнги, очарованный необузданной силой природы,
совсем позабыл про предосторожность. Бесшумной тенью он скользнул в теплицу и
задохнулся от восторга. Яркие зигзагообразные молнии сотрясали небосвод, озаряя
белоснежными всполохами. А следом за ними округу сотрясал гром. Настолько мощный,
что дребезжали стекла. Мин в спешке распахнул окно, вдыхая тяжелый плотный
воздух, наполненный озоном, пылью и грядущей сыростью. Замечтался, забылся и
вздрогнул в испуге, когда крепкие руки сомкнулись на животе, а со спины прижалось
чужое тело. Низкий сиплый шепот прорезал вязкую тишину, запуская по телу стайки
мурашек.

– Разве тебе не говорили в детстве, что нельзя открывать окно в грозу? – в глазах
напротив – густая непроглядная чернота. Один неосторожный шаг, и ты увязнешь. –
Шаровая молния может проникнуть в комнату и убить тебя, – Юнги не боялся смерти.
Он умер в тот момент, когда холодные губы Хоупа коснулись его губ, а небо осветила
новая яркая вспышка, вырвав из темноты две фигуры, слившиеся в страстном поцелуе.

Игры в кошки-мышки закончились. Соперничество приобрело новые краски в борьбе за

пальму первенства. Необузданная дикая стихия стала свидетельницей их грехопадения.
Гром заглушил гортанные стоны, а по стеклам забарабанили первые крупные капли,
врываясь в распахнутое окно и орошая ледяными брызгами разгоряченные обнаженные
тела: карамель и взбитые сливки. Им не было никакого дела до грозы. Они погрязли друг
в друге, изучая новые открывшиеся участки оголенной кожи. Да, Мин хорошо помнил
тот день, когда грянула буря, смывая остатки сопротивления и пыль напускного
равнодушия.

۞۞۞

Они не говорили о чувствах так, как о них говорят обычные люди. Поклялись в
верности духовной, скрепив свой союз поцелуем, страстью и магией, что тяжелой
дымчатой вуалью рун легла на поясницу, отпечатавшись алым узором. Какое-то безумие,
в котором Юнги буквально утонул. А вот Хосок не потерял головы. Покорив одну из
главных вершин, он двинулся дальше, полагая, что Мин последует за ним и поддержит во
всех начинаниях. И так оно поначалу и было.

Позволив чувствам одержать верх, маг позабыл о самом главном. Тьме, что таилась
в недрах души Чона и угрожала в любой момент выплеснуться наружу катастрофой.
Ослепленный Юнги не заметил зла, свернувшегося клубком у его ног. Да и какое ему дело,
чем занимался Хоуп в подземелье? С чародеем он был прежним. По крайней мере, так
думал Мин. Тревога тлела и оседала пеплом на сердце. Ее заглушали страстные поцелуи,
обжигающий проникновенный шепот и полные сладкой истомы ночи. Вот только любовь
и похоть – вещи разные. Жаль многие их путали.

Юн познал яд сомнений, когда появилась она. Тонкая, хрупкая, еще совсем юная. Ее
лицо всегда озаряла нежная очаровательная улыбка. Иллирия. Так звали девушку,
постучавшуюся в двери их замка. Сирота, потерявшая родителей в пожаре и искавшая
ночлег. Мин, сам от себя того не ожидая, предложил деве остаться. В качестве
служанки. Хосок лишь недовольно поджал губы, но промолчал. Только глаза на миг
блеснули зловещим светом. Жаль Юнги не заметил его, поглощенный беседами с новой
знакомой. Пусть редкими, но захватывающими и интересными. Не родство душ, отнюдь.
Общего у них не было от слова совсем. Просто Иллирия умела слушать – одно из самых
ценных качеств любого человека.

Вскоре в замке появились еще трое, и маг с превеликим удовольствием взвалил на них
все бытовые заботы, погрузившись в изучение старинных трактатов. Разговоры по душам
сошли на нет. Ему бы и заподозрить неладное, увидеть страх в глазах девушки каждый
раз, как та смотрела на Чона, да только страсть мешала трезво оценивать ситуацию.
Да и как он мог подумать, что Хосоку взбредет в голову мысль об убийстве? А утром
слуги нашли хладный труп Иллирии у стен башни. Изломанное в неестественной позе
тело, руки, будто тонкие веточки ивы, и серая гротескная кожа. Вывалилась из окна
бедняжка. У Юнги при виде этой картины внутри все похолодело, но хваленая интуиция
промолчала.

Сердце верило, точнее, по-прежнему хотело верить в непричастность друга. Или же

все-таки возлюбленного? Мин не признавал конкретики, потому что сам не до конца
разобрался в природе собственных чувств. Хосок же, понимая безнаказанность
поступков, продолжил вершить жестокое правосудие, убивая одного за другим неугодных
ему слуг. А все из-за того, что кто-то из них взглянул на его обожаемого Юнги. Кто-то
осмелился коснуться чародея или, не дай Бог, заговорить. Впрочем, руки Хоупа были
чисты.

Дворецкий, в котором брюнет нашел преданного пса, исполнял любой приказ, даже
самый омерзительный. Вот тогда-то душу Мина и отравили подозрения. Семя сомнений
наконец-то проросло в неплодородной почве. Непоколебимая уверенность пошла
трещинами, превращаясь в паранойю. Маг до последнего отказывался верить, пока не
решился на эксперимент.

Первую в череде несчастных жертв звали Элайзой. Наивная глупышка, личная

горничная чародея, скончалась через два дня, размозжив голову о скользкий каменный
пол в коридоре. Затем умерла и Лея, кухарка, упав с лестницы и сломав себе шею.
Изольда, швея, отравилась грибами, собранными неподалеку и предназначавшимися для
зелий. Родос, садовник, напоролся на собственные садовые ножницы. Росло число
убийств, росла и растерянность Юнги, позже вылившаяся в самый настоящий ужас. А
около замка распростерлось кладбище из серых мраморных надгробий. В личине
заботливого возлюбленного прятался сумасшедший. Закрывать и дальше глаза на правду
было бессмысленно.

Терпение лопнуло в тот момент, когда Мин застал Хосока в теплице. В его объятьях
трепыхалась и угрожала испустить последний вздох маленькая девочка, что
опрометчиво принесла Юну корзинку пирожков. В тот вечер разразился жуткий
скандал. Хоупу еще никогда не доводилось видеть Юнги в такой ярости. Растерянность
сменилась злобой и ненавистью. Больше маг не принимал никаких извинений, затыкал
уши, не желая слушать оправдания. Чон клялся в любви, заверял в своей преданности, а
в глазах плескалось безумие. Девочку так и не удалось спасти. Бедняжка выпала из окна.
Не без помощи Хоупа, конечно же, которую тот использовал как средство достижения
своей цели – прощения.

Последний гвоздь в крышку гроба на пути к многолетнему противостоянию.

Непростительная ошибка со стороны Хосока. Юнги ушел, оставив после себя пустоту и
отчаяние. Страхи, копошившиеся в самых темных закутках души, вырвались на свободу,
заполонив сознание. И если поначалу Чон думал, что Мин одумается, остынет, сменит
гнев на милость и вернется, то через год понял: надежды на победу чувств над разумом
не оправдались. Мимолетная слабость, из-за которой на свободу вырвался кровожадный
монстр, жаждущий убивать, стоила ему друга, что не желал мириться с чудовищами в
голове Хоупа. В сердце закралась обида. Самолюбию был нанесен непоправимый вред.

Отчаяние толкает людей на странные поступки. Слишком гордый для унижений.

Слишком нерешительный, чтобы пытаться все исправить. Особенно когда талант
только к разрушениям. В случае с брюнетом это было нечто грандиозное и пугающее.
Всепоглощающее, как ураган, тайфун или цунами. Их холодная война длилась около
десяти лет. Они делали вид, что не нуждались друг в друге. Врали самим себе. Юнги
любил, но не мог смириться со случившимся. Парня терзала вина за погибших людей. Они
умерли из-за него. К черту такие чувства, если те причиняют боль другим.
 Мин пытался начать жить заново. И чем дольше общался со смертными, тем
больше постигал их двуличную натуру. Всем требовалось от мага что-то. Желательно
на безвозмездной основе. И ради достижения своих целей они шли на любые ухищрения.
Ложь, лицемерие, убийство, угрозы. Утомленный, Юн ушел в лес, скрываясь от чужой
алчности под покровом защитного заклятья.

А Хосок втайне ликовал, продолжая методично убивать каждого, кто докучал

Юнги. До тех пор, пока до него не долетел слушок о том, как чародей нашел утешение в
компании местного егеря. Ярость ослепила брюнета, и тьма сгустилась над мрачным
замком. Немыслимая наглость – любить кого-то, кроме Хоупа. С этим соперником он
расправился с особой жестокостью, устроив показательное выступление.

– Ненавижу тебя! – слова, брошенные в лицо, стали для него ударом ниже пояса.
Неожиданными и хлесткими. Тогда Мин пообещал ему, что будет счастлив с другим,
несмотря на все зло, причиненное чародею Чоном. Хосок ничего не ответил на это.
Презрительно усмехнувшись, он покинул лес, лелея в сердце план мести. Так не
доставайся же ты никому. Отелло бы им гордился.

Около года у Хоупа ушло на написание проклятья. Идеального и беспощадного, как и

сам автор. Все королевство должно было ощутить на себе его боль. Стать такими же
несчастными и пустыми внутри, как и Хосок. Теперь никто из них не сможет завладеть
вниманием Юнги. Кому понравится пустышка, не способная на высокие чувства? Никто
не обретет покоя, пока не умрет Чон. Или не найдет утешения в объятьях одного
единственного человека. До тех пор, пока Мин не осознает, что они созданы друг для
друга. Жаль, колдун не учел того факта, что сам страдал от неразделенных чувств.
Брешь в заклятье сыграла с ним злую шутку, подарив возможность другим развеять
чары.

Только настоящая любовь, всеобъемлющая и всепрощающая, которой под силу

преодолеть стену из отчуждения, отчаяния и равнодушия, способна разрушить
проклятье. Не просто поцелуй. Требовалось нечто большее. Лишь те, что пойдут против
собственной гордости, упрямства и страха, признавшись в истинной природе чувств,
вновь возродят былое величие королевства. А до тех пор жителям оставалось
проживать серые будни, страдая от жажды духовной, которую не утолить друг
другом. Хоуп смеялся в лицо удивленному Юнги, наслаждаясь ужасом в бездонных карих
глазах. Он ликовал, упиваясь долгожданной победой. Ее вкус сладок и приятен, а
ненависть во взгляде... Ненависть всегда можно превратить в любовь, если захотеть.»

Юн захлопнул книгу, не желая читать продолжение. В нем клокотала злость от

прочитанного. Мужчина уже не раз пожалел, что решил освежить в памяти историю своего
прошлого. Так нет же, нужно было лишний раз резануть по ране чувством вины за содеянное.
Впрочем, переведя дух, он вспомнил, зачем затеял эту авантюру. Рука сама собой потянулась
к новому фолианту, написанному другим мастером слова. От них не мог скрыться ни один
нюанс многовекового заточения людей в рамках проклятья. И история, красующаяся перед
Мином, прямое тому доказательство. А ведь когда-то маг даже не догадывался о
сказочниках, полагая, что лишь ему под силу избавить народ от проклятья.

Пророчество Верды

«В то утро Юнги, как обычно, нежился у себя в кровати, пряча лицо от настырных
солнечных лучей под пуховым одеялом, когда в его комнату ворвалась незнакомка. Она
была на целую голову выше самого чародея, а в комплекции не уступала дровосеку. Мин
испуганно вскочил с ложа, готовясь нанести молниеносный удар, когда ему прилетела
тяжелая книга промеж глаз. Приходил в сознание он долго и мучительно, чувствуя
набухающую на лбу шишку. Девушка сидела неподалеку, играясь с белоснежным пером, и,
казалось, ей совершенно не было дела до мага, пока тот не кашлянул, привлекая
внимание.

– Ты кто такая? – хрипло пробормотал Юнги, исподлобья глядя на незнакомку. Та

оторвалась от своего занятия, едва заметно усмехнувшись. А мужчина не мог взять в
толк, кто перед ним: очередная назойливая соискательница богатств или враг. За годы
жизни в королевстве он запомнил всех местных жителей. И этой девицы в их числе не
было.

– Мое имя – Верда, и я здесь из-за проклятья, что наложил твой возлюбленный. Или
любовник? – в открытую насмехалась над ним дева, убирая за ухо прядь песочных волос. –
Успели же вы дел наворотить. И как прикажешь их разгребать? – она развела руками в
жесте полной растерянности, отмечая вытянувшееся в удивлении лицо Юнги.

– Как ты узнала об этом? – наконец выдавил из себя Мин, изо всех сил стараясь
подавить приступ паники. Никто из местных жителей не знал подробностей проклятья,
тем более причин, по которым оно было наложено на королевство. Он поднялся с
кровати, стараясь пригладить всклокоченные волосы. Ему не понравился презрительный
взгляд, которым Верда окинула его с ног до головы.

– Я – мастер слова, – пояснила дева. – Это мой дар – видеть то, что скрыто от глаз,
а также знать все о местных жителях и определять их судьбы. Считай, что я –
побочный результат проклятья. Любая сказка, написанная мной, становится былью,
обретает материальную форму, – невозмутимо пожала плечами она. – Магия,
породившая проклятье, создала своего рода микстуру, сдерживающую распространение
яда, мастеров слова, которые, как правило, приходят в ваше королевство из другого
мира. Хосок же не просто сделал вас несчастными, он еще и ограничил территориальные
границы. Стер Шелион со всех карт. К несчастью, я не могу отменить заклятье, но ты,
Юнги, – девушка впервые обратилась к нему по имени. – Ты можешь изменить все. Пока
не убьешь Хосока, проклятье так и будет терзать местных жителей, а колдун убивать
тех, кто тебе дорог, – Мин невесело улыбнулся, не признавая собственной важности.

– У меня никого не осталось, – голос предательски дрогнул, преисполнившись горечи, а

взгляд потух. Маг и не думал бороться со злом. Слишком упрям, чтобы признавать
поражение. Слишком привязан к Хосоку, чтобы желать тому смерти. Даже несмотря
на все зло, совершенное Чоном, Юнги по-прежнему закрывал глаза на происходящее.
Ответ не понравился Верде.

– И, тем не менее, ты не торопишься снимать проклятье, – проницательно заметила

девушка, закипая от злости. – Думаешь, раз одинок, то тебя оно не коснется? Считаешь
себя особенным? – продолжала она. – О, ты так слеп, полагая, что однажды Хосок
утолит жажду мести? – для нее Мин – открытая книга. Правда, до жути скучная и
неинтересная. – Трус, – брезгливо выплюнула Верда слово-приговор. – Что ж, не хочешь
по-хорошему, значит, будем по-плохому. Однажды ты полюбишь кого-нибудь настолько
сильно, что страх за его жизнь победит твою зависимость от Хосока. Вот тогда-то,
Юнги, ты и поймешь, насколько это больно – терять любимого, – с этими словами дева
покинула комнату чародея, а пророчество обрело материальную силу, воплотившись в
мучительно долгую сказку.»
 Юнги отложил книгу, устало потирая глаза. Сердце неприятно заныло от прочитанного, а
грудную клетку противно царапнули когти сомнения. Он поднялся из-за стола и шагнул к
кровати, в которой свернулся в комок под одеялом Чимин. Рыжие волосы ярким солнечным
нимбом горели на белоснежной наволочке подушки. Мин склонился над джинном, кончиками
пальцев огладив бархатный контур щеки. Одна мысль о том, что Хоуп мог добраться до него
и убить, повергала волшебника в ужас. Кажется, пророчество Верды наконец-то сбылось.
Юнги принял окончательное решение.
 О крылатых друзьях, безумных поступках и душевных терзаниях
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

– Полундра-а-а-а! – Юнги растерянно приподнялся на кровати, с трудом открывая глаза.

Чей-то душераздирающий вопль со стороны улицы, напугавший до чертиков, вырвал мага из
объятий Морфея. Тихо бормоча себе под нос ругательства, стараясь разлепить слипшиеся
ото сна веки, он кое-как с кряхтением выбрался из теплой постели и заковылял к окну, чуть
ли не сворачивая челюсть от зевоты и пытаясь понять, что за летающее нечто зигзагами
носилось по поляне, выкручивая немыслимые кульбиты и угрожая сбросить всадника. – Что
за черт? – пробормотал Мин, надевая очки. Мир снова обрел небывалую четкость, и мужчина
смог наконец-то разглядеть того несчастного, что вопил и заливисто смеялся одновременно.
Тэхён на пегасе, отдаленно смахивающем на какую-то помесь грифона и дракона, победно
улюлюкал и размахивал руками, норовя вывалиться из седла с огромной высоты и камнем
рухнуть на землю. – Чимин! – рявкнул Юн, отходя от окна.

Уж тот наверняка знал, какого черта здесь творилось. Волшебник распахнул дверь и
вышел в пустынный каменный коридор в поисках джинна. Ему не пришлось кричать дважды.
Пак перегородил дорогу, возникнув из алых клубов дыма. В отличие от Юнги, он выглядел
довольно свежо, красуясь в новеньких белоснежных шароварах и того же оттенка газовой
полупрозрачной просторной рубашке с дутыми длинными рукавами. Они выгодно
подчеркивали смуглость карамельной кожи. Одежду, как и остроносые туфли, украшала
золотая вышивка. В ушах, ей в тон, поблескивали сережки. На губах играла неизменная яркая
улыбка, которая появлялась каждый раз вместе с хитрыми искрами в густо подведенных
сурьмой глазах, стоило рыжему увидеть Юнги.

– Ты чего разорался с утра пораньше? – полюбопытствовал парень, разглядывая

взъерошенного, словно воробей, Мина. Рука, будто невзначай, легла ему на плечо и
сместилась на грудь, лениво огладив жесткий ворс спальной рубахи. Ее бы снять да
почувствовать так полюбившуюся прохладу кожи мага, который, казалось, мерз постоянно.

Тот, не настроенный на игрища, перехватил чужую кисть, резко дернув Чимина на себя.
Молодой человек, удивленно охнув, подчинился, оказываясь в непосредственной близости от
явно чем-то недовольного волшебника. Под глазами у него залегли глубокие тени усталости.
Юнги, как правило, не выходил из своей комнаты раньше полудня, а тут на тебе: девять утра,
а он уже на ногах.

– Откуда у Тэхёна летающий конь? – со всей присущей ему строгостью задал вопрос Мин.
Рыжий как-то сразу стушевался под пристальным проницательным взглядом и попытался
вырваться, но куда уж там. Волшебник стальной хваткой вцепился в его руку, опаляя кожу
прохладным дыханием. – Ну? Я жду от тебя объяснений, – нетерпеливо напомнил мужчина
Паку, чьи щеки залил легкий румянец. Парню определенно нравился такой Юнги: грубый и
требовательный.

– Ну-у-у, понима-а-а-ешь, – растягивая гласные, наконец заговорил Чимин, когда злющий

маг прижал джинна к ледяной стенке, выбив весь воздух из легких. Спина ощутила неровную
поверхность каменной кладки, посылая по телу стайки мурашек. Их губы оказались в
опасной близости друг от друга, что, несомненно, отвлекало и жутко заводило одновременно.
Причем не только рыжего. – Тэхён его в лесу прикормил около астрономической башни, –
плохо соображая, пробормотал Чим, совершенно позабыв, каким был вопрос. – А тот возьми
да увяжись за нами. Я честно старался отговорить Тэ от затеи брать коня с собой, но ты же
знаешь, какой он упрямый, – и, судя по виноватой улыбке, не особо-то Пак и старался.

– Что вы вообще забыли в астрономической башне? – ведь знал же Юнги, что их никуда
нельзя отпускать вдвоем. Они с легкостью могли целый город на уши поставить. С ними
способен совладать, разве что, Чонгук, но демону, как назло, пришлось уехать на целый
месяц к семье, которая впервые за пять лет соизволила о нем вспомнить. Дипломатия –
страшная вещь, особенно когда становишься прямым наследником демонического престола.

Тэхён же в его отсутствие словно с катушек съехал. Мин лишь обреченно вздыхал и бил
себя ладонью по лбу, глядя на учиненные сказочником погромы и безумства. Тот всеми
способами старался отвлечься, чтобы хоть немного заглушить тоску по Гуку. А Юнги уже не
знал, кто из них скучал по Чону больше: упрямый мастер слова, что до сих пор открыто не
признался в своих чувствах, или маг, мечтающий уже о покое и вечерах у камина, когда
демон легко усмирял неугомонный характер шатена, уводя подальше от гостиной. Вот и
сейчас Ким выкинул очередной номер. Нормальные люди собак заводят, кошек, птиц на
худой конец, а этот коня летающего припер. Да не какого-нибудь там. Демонического!

– Тэхён показывал ученику астролога, как нужно составлять гороскопы, – шепнул Пак,
нетерпеливо ерзая в тесных объятьях, намекая на то, что пора бы уже перейти к более
решительным действиям. В этом весь Тэхён – любитель странных консультаций и всего
необычного. Ладони легли на плечи, смещаясь на затылок, притягивая за голову ближе. –
Давай ты отругаешь его позже, а сейчас мы займемся чем-то более интересным? Например,
ты меня поцелуешь, – предложил Чимин, а Юнги, усмехнувшись наглости рыжего, охотно
выполнил просьбу. С Тэ он разберется чуть позже, а сейчас куда как приятнее целовать,
обнимая за талию, такого гуттаперчевого джинна, что теснее жался к чародею, с жадностью
отвечая на поцелуй. Если подводить итог, то не таким уж и ужасным выдалось утро.

۞۞۞

Они целовались до тех пор, пока в легких не закончился кислород, а губы не опухли и не
начали гореть. Чонгук отстранился, очень довольный собой, глядя в затуманенные глаза
напротив, и невольно улыбнулся. Немного неуверенно, робко, по-ребячески. Демон надеялся,
что на этот раз смог предельно ясно донести до Тэхёна природу своих чувств. Ладони легли
на покрывшиеся легким румянцем щеки шатена, а их лбы соприкоснулись. Кима трясло и
лихорадило, а сердце в груди билось, как сумасшедшее. Голова немного кружилась, и на
языке все еще ощущался вкус губ Гука. Таких мягких и нежных. Сладких. Наверное, поэтому
ему было так трудно оторваться от них.

Удивительная для него смелость – с отчаянием отдаваться новому чувству. Сказочник

смутился под пристальным ласковым взглядом Чона, но так и не отвернулся. Наслаждался
обескураживающим вниманием. Глаза напротив говорили лучше всяких слов, передавая
ураган эмоций, который обуревал обоих. И, может, Ким и сгорал от стыда из-за быстро
улетучившейся отваги, но уж точно не жалел о случившемся под этим дубом, ставшим
невольным свидетелем чужого взаимного притяжения. Казалось бы, вот он – ответ на
мучивший Тэхёна вопрос, да только парень еще больше запутался, не зная, что и думать.

Чонгук не торопил. Демон боялся спугнуть удачу и оттолкнуть подозрительно затихшего

шатена. Осторожно огладив подушечками больших пальцев скулы Тэ, брюнет вновь сократил
разделяющие их жалкие сантиметры, легко чмокнув молодого человека в нос, вызвав, тем
самым, тихий смешок. Ким облизал и без того влажные губы и едва заметно улыбнулся. А у
Гука сердце пропустило удар от этой робкой улыбки и рук, сомкнувшихся у него на спине и
утянувших в объятья.

Мастер слова спрятал лицо в изгибе шеи Чона и закрыл глаза, жадно вдыхая ставший
таким родным аромат. Страх и смущение медленно отступали, сменяясь умиротворением и
разливающимся в груди теплом. Ребяческий чмок в макушку вызвал у него новый приступ
аритмии. Тэхён и не знал, что Чонгук мог быть настолько нежным и ласковым. Эта новая,
пусть пока что и неизведанная, его сторона очень понравилась Киму. Он столько месяцев
искал счастье, пытался сблизиться с местными жителям, не заметив, что все это время оно
шло рядом с ним, поддерживая в любых начинаниях и защищая от бед. Так долго играл в
отрицание, что, кажется, наконец-то проиграл. А сдаваться не собирался, потому что нельзя
запросто привыкнуть к переменам такого рода.

– Я завтра уезжаю, – сказочник поначалу даже не понял смысл сказанного, а когда

сообразил, то резко отстранился, с беспокойством заглядывая в черные глаза напротив. Они
ведь, несмотря на вечные игры в кошки-мышки, никогда не разлучались надолго. Их предел –
день, от силы два. А тут такое известие. Сердце тревожно сжалось, выстукивая по ребрам
тоскливую дробь.

– Куда? Зачем? Надолго? – шатен буквально засыпал Чонгука вопросами, и до того он

выглядел растерянным и испуганным, что демон засомневался в правильности принятого
решения. Как бы Тэхён не наделал глупостей без него больше обычного.

– Мне нужно вернуться на родину, – потрепав неугомонного Кима по голове, Гук

ободряюще ему улыбнулся, видя, как тот сник от этих слов. – Моя семья хочет меня видеть,
и я, честно говоря, понятия не имею, что им нужно. А если отказаться, то они приедут сюда,
и вот тогда нашим счастливым денькам придет конец, ибо моя мать – сущий кошмар, –
постарался отшутиться Чон, однако Тэ не оценил юмора, расстроившись, казалось, еще
больше.

– И когда ты уезжаешь? – хотелось бы, чтобы вообще никогда. Чтобы остался здесь и
помог разобраться с тем ворохом чувств, что мучил Кима каждый день. Чтобы таскал ему со
стола пирожки перед обедом, пока Юнги не видит, и убегал со сказочником в лес
прикармливать молоком местных ворчливых ежей, которые сворачивались в клубок, завидев
шатена, но не выдерживали и с любопытством принюхивались к принесенному лакомству.
Ребячество, конечно, но такое приятное и необходимое обоим. Ответ поверг парня в шок.

– Сегодня утром, – Чонгук, конечно, ожидал подобной реакции, но закушенная дрожащая

нижняя губа и взгляд, опущенный в землю, стали для него ударом ниже пояса. Тэ, сгорбив
плечи, попытался выпутаться из объятий, да не тут-то было. Перехватив руками юношу
поперек живота, брюнет притянул того обратно, вжимаясь грудью в мгновенно напрягшуюся
спину. Мастер слова сам, будто ежик, весь оброс колючками обиды, надув щеки. Уткнувшись
лбом Тэхёну в плечо, демон заговорил вновь: – Прости, мне следовало сказать тебе раньше, –
трусил безбожно, по правде говоря.

– И надолго ты? – нет, Ким не плакал, скорее, начал злиться на такого скрытного Чона,
что до последнего все держал в секрете. Хорошо хоть решился попрощаться перед отъездом,
а то, кто знает, может, и уехал бы молчком. В таком случае Тэ устроил бы тому райскую
жизнь по возвращении, потому что друзья не исчезают просто так, безмолвно. Хотя разве они
друзья после сегодняшней ночи? Какие-то странные отношения, да еще и этот поцелуй…
 – Не знаю, – устало вздохнул Гук, осмеливаясь на отчаянный шаг: мазнуть губами по
манящему изгибу шеи, там, где алело небольшое пятнышко и загнанно билась жилка пульса.
А Тэхён испуганно дернулся от прикосновения, что было подобно разряду тока. От него
волоски на теле встали дыбом, и дыхание сбилось. Пальцы сами собой вцепились в кольцо из
рук, скрещенных у шатена на животе. Наверное, не прижимайся Чонгук со спины, мастер
слова продрог бы до костей, потому что внезапно поднявшийся ледяной ветер начал
неприятно кусать за щеки. Холодная осень наступала бабьему лету на пятки, вынуждая
прощаться с жаркими солнечными днями. – На день или два, а, может, на неделю.

Допустим, пару дней без Гука Тэ как-нибудь пережил бы, но неделю? Это же целая
вечность! А как же приключения в неизведанные закоулки Королевства? Кто будет ходить с
ним по нудным поручениям Юнги и греть в особенно холодные ночи, позволяя забираться
под одеяло и сворачиваться калачиком под боком? Уж точно не Чимин, за которого Мин
собственноручно голову оторвал бы любому. Он, может, и ворчал на джинна без конца, но
явно покорился его безграничному обаянию. А Пак да и рад. Только этого и добивался ведь,
паршивец. Нет уж, увольте, целую неделю Ким ждать не собирался. Сказочник умрет от
скуки, в конце концов!

Уже готовый разразиться гневной тирадой, он повернул голову, встречаясь с бездонными

обсидиановыми глазами, мерцающими в ночи ярче всяких звезд и затягивающими в свой омут
похлеще темных вод, и слова нерастраченным кислородом застряли в горле. Ну как на демона
можно злиться, когда взгляд то и дело падал на припухшие от поцелуев губы, по которым,
будто специально, скользнул острый кончик розового языка? Тяжело сглотнув накопившуюся
вязкую слюну, Ким оказался способен лишь на слабый шепот:

– Возвращайся поскорее, – вышло как-то жалобно и надломлено. Ну и пусть. Зато у Гука

разлилось в груди тепло от таких слов, и сердце защемило от внезапно нахлынувшего урагана
нежности. Плохая, очень плохая идея – сказать обо всем Тэхёну в последний день. Признайся
он раньше, сколько бы времени им удалось провести вместе вот так, сливая дыхания воедино
и целомудренно, почти невесомо соприкасаясь губами? Чонгук бы многое отдал, чтобы
целую вечность стоять в октябрьской ночи, осторожно и с трепетом целуя шатена, раз за
разом смакуя на языке его вкус, и крепко обнимать дрожащего парня, прижимая ближе к себе
и согревая в объятьях.

Крохотный мыльный пузырь разделенного на двоих единения. В голове взрывались

фейерверки ослепляющего счастья, потому что сказочник доверчиво жался всем своим
телом к нему и осторожно перебирал пальцами смоляные пряди, оглаживая шею. Так
неожиданно приятно, что невольно хотелось улыбаться, как идиот, и творить всякие
глупости. Снова и снова буквально душить в объятьях хрупкого парня и щекотать до слез. А,
может, даже кричать во всеуслышание о своих чувствах. Не это ли люди называли любовью?
Если так, то Чонгук, кажется, пропал в ней давно и безвозвратно. Осталось только убедить
Тэ в том же.

۞۞۞

Первые несколько дней Тэхён честно пытался как-то отвлечься. Даже вызвался помочь
Юнги в библиотеке. В результате сломал лестницу, повалил стенды и схлопотал парочку
подзатыльников за свою неуклюжесть. Его же еще и заставили все это убирать. Хоть какое-то
занятие в унылой череде серых будней. Пасмурная погода держалась всю первую неделю
октября, который, взбунтовавшись, разразился пронзительными ветрами и проливным
дождем, отлично отражая настроение сказочника, у которого внезапно пропало вдохновение
и навалилась тоска. Осенняя хандра, как назвал ее Чимин. Глупости. Просто без Чонгука
было дико скучно. Пришлось Паку вмешаться, чтобы парень совсем не скис.
 Вот тогда-то чародей и понял, что неприятности, случившиеся ранее, оказались
цветочками по сравнению с тем, что начали вытворять эти двое. Пожар на центральной
площади? Проще простого. Несчастный случай или, как выразился сам Ким: «Кто же знал,
что в том попрыгунчике была огненная завеса, и она решила вырваться именно тогда, когда я
игрался с мячиком?». А огромная железная птица, в которую Тэхён превратил одну из
местных сов? Да у Юна поляна около дома стала в два раза шире: столько эта махина
поломала деревьев. К счастью, животному удалось вернуть прежний вид, а Тэ пришлось
рубить новоприобретенные дрова.

Впрочем, даже столь безобидное занятие вылилось в неприятности, потому что мастеру
слова взбрела в голову прекрасная идея, как автоматизировать процесс. Потом еще полдня от
топора по лесу бегал под заливистый смех Чимина. Джинн, конечно, чуть погодя, сжалился
над ним, сняв заклятье, но воспоминаний накопил на всю оставшуюся жизнь. Наверное,
самым запоминающимся стал процесс стрижки шатена, чьи волосы знатно отрасли и начали
лезть в глаза. Он ни в какую не желал их отрезать, аргументируя тем, что они не мешались ну
ни капли благодаря повязке на лбу, подаренной Чонгуком. Упрямый взрослый ребенок.
Юнги церемониться не стал: после непродолжительных догонялок по замку просто щелкнул
пальцами, и тело парня вмиг обвили тугие веревки.

– А со мной так же сделаешь? – восторженно присвистнув, предложил тогда Чимин,

томно улыбаясь и очерчивая кончиком языка контур губ. Мин на добрых пять минут выпал из
реальности, стараясь проглотить ком в горле и отогнать от себя очень даже реальную
картинку с обнаженным рыжим, что извивался бы на белоснежных простынях, пытаясь
избавиться от лишь сильнее затягивающихся пут, соблазнительно выгибался под легкими
прикосновениями и нетерпеливо выстанывал бы просьбу о пощаде, с похотью в темно-карих
глазах поглядывая на чародея.

Стричь Тэхёна тогда пришлось довольно усмехающемуся Паку, ощущая кожей голодный
взгляд Юнги, никак не связанный с едой. Ким стоически вынес пытку и поспешил поскорее
ретироваться прочь из замка, краснея как рак от понимания того, чем эти двое собирались
заняться. Не то чтобы Тэ не думал о чем-то подобном в разрезе их с Чонгуком отношений, в
конце концов, он взрослый парень с вполне естественными потребностями, просто до
недавнего времени молодой человек считал, что его возбуждают исключительно девушки. А
сейчас либидо будто с цепи сорвалось, и в голову полезли разные пошлые мыслишки, никак
не связанные с прекрасным полом.

Стоило шатену закрыть глаза, как в памяти всплывали крепкие смуглые руки, украшенные
сетью вен, широкая спина с перекатами мышц, соблазнительная родинка на подбородке,
пухлые губы, которые любил провокационно кусать Гук, бездонные черные глаза, и все –
финиш. Эрекция больно давила на жесткую ткань брюк, а Тэ валился на постель, стыдливо
пряча лицо в ладонях, и молился на то, чтобы наваждение прошло. В итоге сдавался на
милость инстинктам, переворачивался на спину, поудобнее устраивался на кровати, шире
расставляя ноги, и, смущаясь собственных действий, запускал руку в штаны, краснея как
помидор.

С губ, которые он закусывал, запрокинув голову назад, срывался полузадушенный стон,

когда ладонь не спеша проходилась по всей длине, медленно, размеренно, с чувством,
массируя яички, а после сжимала ствол. Облегченный сиплый вздох был сигналом к
капитуляции. За зажмуренными веками вспыхивали картинки, далекие от реальных, и Ким
представлял себе, как это делал бы с ним Чонгук.

Демон дразняще ласкал бы его сначала через ткань брюк, настойчиво и в то же время
мягко, очерчивая пальцами выступающий контур члена, заглушив нетерпеливый скулеж
мокрыми поцелуями. А после проник бы под шнуровку, играясь с чувствительной головкой и
наслаждаясь сорванным хриплым дыханием. Провел бы по всей длине от ствола до
поджавшихся яичек, языком рисуя узоры на оголенной шее, вылизывая ее, пробуя на вкус,
пересчитывая выступающие позвонки, оставляя на ней свои метки. Дразнил бы, лениво
посасывая мочку уха, вынуждая склонять голову на бок, открывая доступ к новым участкам.

Очередной неосторожный гортанный стон, и Ким спешил заткнуть рот свободной рукой, в
то время как другая в резком темпе двигалась на пенисе. Не хватало еще, чтобы кто-то
услышал, чем мастер слова тут занимался. И плевать, что в башне, кроме юноши, ни единой
души. Гук сделал бы так же, заставляя Тэхёна нетерпеливо подмахивать бедрами навстречу
рваному ритму, прося быстрее, жестче, слаще.

Искусанные в кровь губы горели бы от поцелуев, а пальцы смяли простыни в поисках

надежной опоры. Чонгук одарил бы Тэ своей чарующей улыбкой, а после склонился ближе,
сцеловывая хриплые вздохи и глотая несдержанные довольные стоны. Просто невыносимо.
Но, черт, как же хорошо, когда вот так, нарочито медленно и прямо по жутко чувствительной
раскрасневшейся плоти.

Напряжение завязывалось узлом в паху и давило, боже, так сильно давило, требуя
скорейшего высвобождения, разрастаясь обжигающим пожаром и сводя судорогой пальцы на
ногах. Чон, коварно усмехнувшись, пережал бы член у основания, заставляя выпрашивать у
него долгожданную разрядку, а потом, смилостивившись над раскрасневшимся и загнанно
дышащим сказочником с прилипшими ко лбу прядями, подтолкнул бы к краю парой резких
движений. Тонкое тело выгнулось бы изящной дугой, а с губ сорвался сладкий стон. Горячая
сперма брызнула в руку, и мир взорвался калейдоскопом ярких картинок, разливаясь
истомой и пачкая штаны белесой жидкостью. Мокро, но настолько хорошо от накрывшего
оргазма, что плевать на этот раздражающий фактор.

А потом, когда первая волна восторга спала, пришло осознание содеянного. Щеки
вспыхнули алым румянцем, и Ким мог провалиться сквозь землю от стыда, если бы и так не
был на самом дне. Обреченно взвыв, он спрятал горящее лицо в подушку, ощущая
покалывание в каждой клеточке тела, потому что мастурбировать на Гука – слишком даже
для него. Пора уже признаться самому себе: ему не нравились девушки, не нравились парни.

Ему нравился только Чонгук. Хотя, если учесть, насколько сильно Ким был зациклен на
демоне, все намного хуже. И с каждым днем становился невыносимее груз правды, давящий
на плечи. Ни через неделю, ни через две Чон не объявился, зарождая в сердце тревогу.
Сказочник как-то обмолвился в шутку, уж не переманили ли родственники Гука на сторону
зла. К счастью, Юнги сразу же отмел эту теорию.

– Да какой из него злодей? – усмехнулся тогда маг, лениво играясь с рыжими прядями
джинна, что устроил свою голову у него на коленях. – Он и мухи не обидит. Так, если
напакостит немного ради забавы. По-твоему, почему его из дома выгнали?

– Выгнали? – искренне удивился Тэхён, чуть ли не падая со стула. – Мне он сказал, что
сам ушел, – наверное, вся растерянность отразилась у шатена на лице, потому как волшебник
захохотал. О чем еще Гук умолчал или приврал? Какое-то мерзкое чувство завладело им,
оставив после себя неприятный осадок.

– Его выгнали, потому что Чонгук отказался творить зло, причинять людям вред, –
равнодушно пожал плечами волшебник, умолчав, однако, про то, кем Чон являлся на самом
деле. Зачем нервировать и без того взвинченного паренька. Брюнет сам все расскажет
сказочнику, если посчитает нужным. Несмотря на легкий налет обиды, Тэхён сменил гнев на
милость, удовлетворенный ответом. Возможно, Гук просто стыдился говорить мастеру слова
правду из опасения быть высмеянным. Впрочем, о причинах ухода они поговорят, когда
демон вернется. Какой смысл себя мучить этим сейчас?

Молодому человеку пришлось снова влиться в привычный рутинный ритм, терпеливо

дожидаясь того дня, когда Чонгук переступил бы порог замка. Впрочем, не отличаясь
особым терпением, Ким к концу месяца успел наворотить дел и пополнить список
оплошностей, неприятностей и достижений. К числу последних, по его мнению, относился
прирученный пегас с шипастыми перепончатыми крыльями, как у летучей мыши.

Грациозный и черный, словно сама ночь коснулась животного своей изящной рукой,
окрасив в темные тона. Шкура переливалась всеми оттенками багрового и кобальтового, а
хвост и грива были сотканы будто из языков магического пламени, которое не обжигало
лишь тех, кому конь доверял. Глаза горели адским пламенем, дыхание обжигало жаром, из
ноздрей валил дым, а копыта отбивали яркие огненные искры. Само очарование.

А главное: паюс (а он относился именно к этой породе лошадей) не подпускал к себе

никого, кроме Тэхёна. Чимина так и вовсе за палец укусил, когда джинн предпринял попытку
погладить животное. И лишь одному сказочнику было позволено кормить его, вычесывать
гриву, бесстрашно целовать в нос и даже кататься. За этим занятием парня и застал Юнги,
немного помятый и отчего-то не такой злой, каким мужчину ожидал увидеть шатен.
Впрочем, причина хорошего расположения духа обнаружилась у мага за спиной, не менее
взъерошенная и жутко чем-то довольная. Похоже, главный удар Пак принял на себя.

Судя по широкой улыбке, которую парень тщетно старался спрятать за маской

серьезности, рыжий с удовольствием повторил бы и не единожды. А Киму становилось
неловко каждый раз, когда он оказывался невольным свидетелем их проявлений чувств. В
конце концов, для Тэ подобное было в новинку. Выросший в семье строгих нравов и
неприязни к однополым отношениям, молодой человек робел перед всем, что выходило за
рамки воспитания, считаясь аморальным. Но, черт, таким приятным и соблазнительным, что
любопытство не выдерживало. Искушение в чистом виде.

– Позволь полюбопытствовать, что за чудовище ты на этот раз притащил в мой замок? –

конь злобно зыркнул в сторону Юнги, и сказочнику пришлось успокаивать животное, обняв за
шею, поглаживая по пылающей огненной гриве, которая не причиняла юноше ни малейшего
вреда.

– Не слушай его, Шаддар, он ничего не понимает в прекрасном, – шепнул на ухо пегасу

Тэхён, и тот заметно успокоился, однако буравить взглядом Мина не перестал, угрожающе
отбивая искры копытом по земле. Чародей, услышав прозвище, которым Ким одарил коня,
раздраженно возвел очи горе. Только шатену могло взбрести в голову назвать животное
порождением ночи. Что за мания – приручать диких зверей?

– Он у нас не останется, – сразу предупредил маг, и мастер слова мигом сделал

несчастные глаза, готовясь разразиться душераздирающей речью, которую мужчина пресек на
корню, предупреждающе вскинув руку. – Даже слушать ничего не желаю. Либо ты
отправляешь его туда, где нашел, либо ночуешь вместе с ним на улице, – вот так жестко и
безапелляционно. Они сверлили друг друга взглядами с минуту, и что-то, наверное, щелкнуло
в голове у Тэ, отчего он упрямо вскинул подбородок, забрался на спину пегаса и взмыл на
нем в хмурое серое небо. Всего каких-то пара мгновений – и всадник с животным скрылись в
густом тумане.

– Зря ты с ним так, – кладя волшебнику руку на плечо, задумчиво протянул Чимин. – Он
же сам не свой после отъезда Гука, – Юнги отвернулся, не желая встречаться с укоризненным
взглядом рыжего. Мин и сам уже понял, что погорячился. В конце концов, это же всего лишь
пегас, вероятно, Ким таким образом пытался бороться со свалившимся на него
одиночеством. Заполнял пустоты. – Может, мне отправиться за ним? – предложил Пак.

– Не стоит, – чародей раздраженно тряхнул головой. – Остынет, наиграется в обиженного

и вернется, – попытался успокоить джинна Юнги. – Пойдем обратно в замок, – рыжий
последовал за мужчиной, однако, несмотря на заверения Мина, на душе скреблись кошки.
Они никогда раньше не ругались до такой степени, чтобы Тэ убегал. Сказочник опрометчиво
сорвался, не взяв с собой ничего, и это отчего-то беспокоило Чимина.

Тэхён не появился ни вечером, ни на следующий день. Ноябрь вступил в права ледяной

коркой инея на земле. Зима обещала быть холодной и снежной. И если поначалу отсутствие
шатена казалось смешным, эдаким проявлением бунтарского духа, юношеского
максимализма, то к концу недели в сердцах мага и джинна поселилась тревога. Зато
возвратился крылатый конь, знатно покоцанный и чем-то напуганный, разрезая тишину
поляны тоскливым воплем. Создавалось впечатление, что он ввязался в какую-то драку не на
жизнь, а на смерть. В таком случае, что случилось с Тэ и куда мастер слова запропастился?
На этот вопрос ответа не было ни у Пака, ни у Мина.
 О драконах, девственницах и лучшем подарке на день рождения
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

И снова непроглядная чернота родных лесов встретила Чонгука привычной безжизненной

тишиной. Угрожающее безмолвие, наполненное скрытой угрозой. Неуютная и напряженная
атмосфера. А над головой – бесконечная ночь. Чернильное бескрайнее небо, усыпанное
горстями блестящих звезд-искр. Он видел его много сотен раз. Оно ему, по правде говоря,
опостылело, надоело до чертиков. Когда не видишь ничего, кроме темноты, поневоле
устаешь от такого пейзажа. Но сейчас Гук смотрел на это другими глазами, а в голове
вспыхивали воспоминания об их с Тэхёном ночных вылазках.

Ким, завороженный увиденным, с каким-то трепетом взирал на окружающую природу.

Раскидывал руки в стороны, будто желал обнять необъятные просторы, слиться с ними.
Запрокидывал голову кверху, мечтательно улыбался чему-то своему и спрашивал, знает ли
Чон что-нибудь о звездах. И Чонгук рассказывал все, что ему было известно, поначалу
неохотно, так как не считал их чем-то необычным, но, видя, какое счастье доставляли
истории сказочнику, каким восторгом загорались глаза, менял свое мнение, заново
влюбляясь, правда, не в небесные светила, а в парня, глядящего на них с каким-то детским
восторгом.

На демона шатен так не смотрел, а жаль. И каждый раз, поворачиваясь к Гуку, чтобы
одарить брюнета яркой улыбкой и задать новый вопрос, он заставлял сердце неприятно
сжиматься, сбиваясь с ритма. В свете луны мастер слова казался ему нереально красивым.
Кожа приобретала нежный молочный оттенок, волосы переливались пепельными и
серебряными нитями, а в матовых глазах отражались созвездия. Чонгук упустил столько
отличных моментов признаться юноше в своих чувствах. Так и не решился коснуться в
робком поцелуе чужих губ, потому что Тэхён, развеяв наваждение, увлекал демона в новую
беседу. У него ведь было иное виденье космоса. Скучное, как любил выражаться, сам Тэ.

– Звезды, – уверял Ким, – есть ни что иное как массивные газовые шары, излучающие свет
и удерживаемые в состоянии равновесия силами собственной гравитации и внутренним
давлением, – Чон таких понятий не знал, и порою их разговоры затягивались до утра.

Сказочник пытался объяснить тому законы физики и термодинамики, но пораженно

замолкал от пламени, вспыхивающего на кончиках пальцев Гука. Магия противоречила
науке, как ни крути. Такое не объяснишь формулой или схемой. Парни, если подумать, друг
для друга – пришельцы из разных миров, такие разные, но по-своему уникальные. Оттого и
проводить время вместе интереснее вдвойне. Каждая беседа –жизненный урок. Они узнавали
что-то новое. Что для одного магия, вполне очевидная, для другого – чудеса в чистом виде.

Воспоминания согревали Чонгука всю дорогу до отчего дома. Вот только леденящий
ужас все равно просочился в хрупкий мирок воздушного счастья, свив там паутину тревоги.
На протяжении всего детства родители пытались привить Гуку вкус к жестокости. Вливали
злобу в вены через грубое обращение и полное отсутствие любви. Демон, впрочем, смиренно
сносил выпадающие на его долю испытания. В их мире это было в порядке вещей. Ложь,
предательство, лицемерие, коварство – Чон освоил все уроки, преподносимые судьбой, но
жить так же, как и сородичи, не желал.

Не верил, что весь мир соткан из темных нитей с ядовитыми вкраплениями порока. В нем
жил свет. Душа рвалась прочь, туда, где небо, возможно, не такое черное, а полночно-синее,
насыщенное, радующее глаз, где время не стоит на месте, навеки поглощенное мраком.
Существовало ли что-то, кроме Царства Ночи? Спросить было не у кого. Каждому демону с
детства закладывался определенный разрушительный базис, построенный на культе насилия и
слепой вере в могущество сил зла, их превосходстве над добром.

– Причинять людям вред – это нормально. Боль – естественный атрибут их жизни. Только
через страдания они поймут, где им следует находиться: гореть в адском пламени, корчась в
жутких муках. И наша задача: подтолкнуть человечество к этому, – вот что слышал Чонгук
от учителей и не понимал, как можно причинить кому-то незаслуженную боль. Его самого
ведь били только за оплошности, хотя, если подумать, брюнет, кроме неудач, ничего и не
добивался.

– Слабак! Тряпка! – резал уши визгливый крик матери, а щеку обжигала тяжелая оплеуха,
оставляющая на коже яркие алые борозды от когтей. Особо глубокая рана так и осталась на
скуле белесым шрамом, как живое напоминание того, кем никогда не стоило становиться.
Пальцы невольно коснулись едва заметной неровности. Чего она добилась насилием? Чон
вырос с ненавистью не к себе, а к собственной расе. Тем, кто наслаждался болью, получая
наслаждение от чужих мук.

Его братья, например, обожали хвалиться подвигами. Чонгук среди них выделялся белой
вороной. Наверное, поэтому никто не удивился скандалу, разразившемуся на обряде
инициации. Брюнет отказался от жертвоприношения. Традиционное убийство, билет во
взрослую жизнь, было необходимым атрибутом для ритуала совершеннолетия. Оно являлось
символом принятия своей сути, которую Гук, не задумываясь, отверг. Какой позор для
семьи. Желая сохранить репутацию в глазах других демонов и не упасть в грязь лицом,
родители приняли решение изгнать Чона из Царства Ночи, оклеймив отступником. Жутко
злой на тот момент из-за подобного поступка, Чонгук в спешке покидал родовое поместье,
именуемое ранее громким словом «дом».

А сейчас вновь стоял на пороге, горько усмехаясь. Лицемерные монстры, чей старший сын
решил побороться за королевский престол. Там без идеальной родословной никуда. Потому
и Гуку приказали вернуться, а, в случае отказа, угрожали превратить новую жизнь в ад.
Позволить им причинить вред Тэхёну он не мог – согласился на игру, в которой его
выставили козлом отпущения.

Раскаявшийся отщепенец, осознавший свою ошибку и вернувшийся вымаливать прощение.

Как же тошно от всего этого. Изо дня в день тут и там мелькали натянутые улыбки,
неестественный ломкий смех. Брат успешно проходил испытание за испытанием, а Чон едва
сдерживался от рвущегося наружу отвращения. Пропитанный ложью и интригами мир, где
каждый день нож в спину – в порядке вещей.

Интересно, через какой промежуток времени эти чванливые особы сошли бы с ума,
побывав в компании Тэхёна, который ну ни на грош не чтил традиции? Как же брюнет скучал
по сказочнику. А возможность уехать все никак не представлялась. Неделя, за ней вторая и
третья. Долгожданная победа и коронация брата. Казалось бы, вздох облегчения должен
сорваться с губ, но нет.

Словно удар, заявление от матери о скорой женитьбе. Она, в отличие от Гука, не теряла
времени даром, подыскивая парню достойную кандидатку. Решила убить двух зайцев
одновременно, сделав королем одного и женив другого. Этого Чонгук стерпеть уже не смог.
Он помнил тот вечер, что отпечатался в памяти навечно. Семейный ужин, разбитые бокалы,
скандал, крики, упрямо поджатые губы и проницательный взгляд, потрошащий душу.

– Ты еще наивен и глуп, поэтому я прощаю тебе твою пылкость и упрямство, но запомни:
ни один человек не заслуживает демонических чувств. Сейчас ты думаешь, будто лучше него
никого нет, но, Чонгук, что будет через год-два? – кривая усмешка на лице, а у брюнета
внутри все похолодело. – Можешь ли ты с уверенностью сказать, что твоя любовь взаимна? И
любовь ли? Останется ли смертный с тобой или устанет так же быстро, как от других? Люди
такие непостоянные, – она точно знала, куда нужно уколоть, чтобы сделать больно, подорвав
былую уверенность. – Он уже признался тебе? Что тот человек к тебе испытывает? – а Гук и
сам не знал, и червь сомнения, которым отравили слова матери, прочно поселился в сердце.
Да и влюбился ли вообще? Может, то симпатия обманчиво завлекала мимолетной
влюбленностью, обещавшей улетучиться через месяц? – Что же юноша не поехал с тобой?
Представил бы его семье. Или он испугался? Может, ему противна твоя натура? – в голове
всплыли воспоминания того, как иногда дергался Тэхён, стоило Чону до него докоснуться,
но потом так мило краснел. Неужели то было отвращение, а не смущение? – Скорее всего,
так и есть. Люди видят в нас только монстров, Чонгук, – для нее сын – открытая книга.
Главное: знать, за какие рычаги дергать, чтобы повлиять на его мнение.

Нет, нет и нет. Тэхён отличался от других. Он был особенным, отзывчивым, веселым,
безбашенным, добрым и самым красивым. И, тем не менее, Гук боялся говорить сказочнику
правду. Почему? Возможно, в глубине души рассуждал так же, как и мать. Душно стало
неимоверно в комнате, мерзко от собственных мыслей и самого себя. Чонгук покидал
обеденную залу в спешке, а уже через день стоял на пороге ставшего родным замка.

Ждал ли брюнета Тэ? Скучал ли так же, как сам демон, или, может, уже нашел ему
замену? Месяц и одна неделя. Гук, наверное, с пониманием отнесся бы к тому, что Ким обрел
свое счастье с другим. Или нет. Монстр, живущий глубоко внутри, мечтал разорвать обоих –
то пробудилась темная сторона демонической сущности.

Чонгука никто не встретил у входа, и сердце тоскливо сжалось. Впервые за долгое время
парень ощутил себя ненужным. Комната мастера слова пустовала, значит, тот пропадал, либо
таскаясь по поручениям Юнги, либо ища приключения в компании Чимина или нового друга.
Не Гука. От подобной мысли руки сами собой сжимались в кулаки. Желая знать наверняка,
Чон отправился на поиски мага или джинна, которые обнаружились в подземелье. Вид у них
был неважнецкий: бледные, уставшие и чем-то обеспокоенные. Они дружно вскинули голову,
услышав скрип двери, в надежде видеть там явно кого-то другого, потому как их лица
вытянулись в удивлении, стоило Чонгуку зайти внутрь.

– Ну наконец-то, где тебя черти носили столько времени? – первым пришел в себя Мин,
отходя от котла, в котором закипало и булькало зелье, бледно-лиловая густая субстанция. –
Исчез на месяц, ни слуху, ни духу. Мы чуть с ума не сошли от беспокойства. Про Тэхёна я
вообще молчу, – при упоминании имени сказочника сердце невольно пустилось вскачь от
волнения.

– Я не нашел Тэ в башне, где он? – Юнги с Чимином как-то странно переглянулись,

зарождая в Чоне первые искры беспокойства. – Юнги? – осторожно позвал чародея демон.
Тот тяжело вздохнул и поднял виноватый взгляд на гостя, подтверждая опасения юноши. –
Где Тэхён? – повторил свой вопрос, задыхаясь от паники. Неужели что-то случилось, пока
его не было? Чон бы ни за что этого себе не простил.
 – В этом-то и проблема, Чонгук, – вклинился в разговор Пак. – Он пропал, и мы уже
неделю безрезультатно пытаемся его найти, – страшнее любого удара слышать такое.

۞۞۞

– Понимаешь, дело не в самом споре, а в мужской гордости. Ты же буквально обскакала

его по всем фронтам, вот он и дуется. Уж такие мы, мужчины, ранимые, ничего не
поделаешь, – пожал плечами Ким. – Сейчас немного перебесится, остынет и вернется. Поверь
мне, будь ты моей дамой сердца, я бы ни за что не стал тебя бросать. Ты прекрасна! – кивал с
умным видом Тэхён, отпивая чай из своей кружки: приличных размеров ведра с огромной
ручкой.

– Ты прав, но я все равно чертовски зла на него, – рядом со сказочником с жутким

грохотом приземлился шипастый хвост, повалив несчастный шкаф с посудой. – Еще чаю? –
предложила новая знакомая, беря в лапы импровизированный чайник: гигантский котел.

– Да, пожалуйста, – согласился мастер слова, подавая свою чашку. У Драэлтерикс, так
звали это очаровательное создание, шатен прожил всю неделю. Хотя, теоретически,
пребывание парня здесь именовалось пленом. По крайней мере, так должен был считать
Ректрактус, возлюбленный драконессы, что похитила Тэ, когда тот со своим крылатым
другом пересекал реку Куо. Шумная потасовка, грозные вопли Шаддара, обжигающий щеки
огонь, и вот уже Кима уносит вдаль изумрудный рогатый чешуйчатый зверь, крепко сжимая в
когтях добычу.

Тэхён не особо-то и сопротивлялся, все еще злясь на Юнги, потому и собственная судьба
мало заботила. По дороге умудрился задремать: путь явно был неблизкий. Очнулся уже в
замке какого-то великана, не иначе, судя по каменным сводам. Просторные холлы с
золотыми украшениями, канделябрами, статуями, гобеленами, дорогой посудой и
сундуками, забитыми драгоценными камнями и украшениями. Тэ будто в пещере Али-Бабы
оказался с суровым надзирателем, что рычал при малейшем намеке на побег. Вот только
сказочник и не думал уходить, сгорая от любопытства. Захлебываясь восторгом, он засыпал
своего похитителя вопросами.

Тот, поначалу удивленный реакции пленника, все же пошел на контакт. Ужасным

огнедышащим монстром оказалась драконесса Драэлтерикс, немного резкая в суждениях, но,
в целом, довольно приятная и милая. Тэхён, очарованный ее изумрудной блестящей чешуей,
широким размахом крыльев и изогнутыми рогами, долго восхищался новой знакомой.
Сколько жил здесь, ни разу не встречал дракона, а тут такой подарок судьбы. Счастью не
было предела.

Они быстро нашли общий язык, а после того как Драэл поведала шатену свою историю, в
которой возлюбленный бросил ей вызов, мол, богатства есть, замок есть, не хватает только
принцессы-девственницы, Ким охотно согласился сыграть роль несчастного пленника. Не
остался в долгу и рассказал, как им довелось встретиться. Поскольку из-за ссоры с Юнги Тэ
оказалось некуда пойти, он решил остаться с драконессой.

Правда, немного смущал тот факт, что маленькая тайна о девственности стала кому-либо
известна. Впрочем, Драэлтерикс это мало волновало. Она жутко обрадовалась компании
Тэхёна, найдя в лице молодого человека приятного собеседника. Так, собственно, Ким и
узнал, что Ректрактус разгневался из-за проигранного спора. Дракон-то полагал, что Драэл не
способна даже мышь поймать, не то что принцессу. В итоге скандал, драма, слезы, пожар в
гостиной, а психологом пришлось выступать Тэ. Слово за слово, и сказочник, желая отвлечь
знакомую от мрачных мыслей, поделился историей своей жизни.
 – Слыхала я о таком зелье, – задумчиво изрекла огнедышащая. – Когда твое время
истечет, силы иссякнут. Ты погрузишься в черное забытье, которое поглотит твою душу, –
несмотря на два ведра выпитого горячего чая, внутри парня все похолодело. – И если со
снятием, к примеру, проклятья вечного сна можно не спешить, то здесь любое промедление
будет стоить тебе жизни. С ним можно бороться, как и с любыми другими чарами. Антидоты,
микстуры, но самое действенное – поцелуй. Не какой-то там дружеский чмок, – презрительно
фыркнула драконесса, отчего из ноздрей вырвались тонкие струйки дыма. – Понимаешь,
любовь – самое могущественное оружие. Коснись я сейчас твоих губ своими, ничего не
изменится. Ты продолжишь умирать. Поцелуй настоящей же любви способен сломить любые
чары, даже такие сильные, как те, что наложил на тебя Хосок.

– То есть, только любящий меня человек может исцелить мой недуг? – Тэхён вмиг
погрустнел, понимая, что спасение ему не светит. Плечи поникли, а глаза скрылись за
длинной челкой. Они ведь целовались с Чонгуком – ничего не вышло. Возможно, их чувств
недостаточно.

– Все верно, – согласно закивала рогатой головой Драэл, а Киму стало дурно: живот
будто пронзил невидимый острый крюк, разрывая внутренности, а сердце прошили сотни
острых игл. Больно. Но ведь Гук…

– А что если не знаешь наверняка? Что если не уверен, любовь ты испытываешь к

человеку или просто симпатию? – пытался найти оправдание происходящему Тэхён, но
правда жгла легкие рвущимся наружу криком. Какая глупость – месяц изводить себя, скучая
по равнодушному.

– Сердце, терзаемое сомнением, еще страшнее равнодушия. Оно дает ложную надежду на
спасение, но не является таковым. Когда не можешь определиться, то разрываешься между
двумя составляющими разных чувств. Ошибка может стоить жизни. Любовь – штука тонкая,
– и от странного взгляда вертикальных зрачков воздух застрял в легких. Выходит, то, что
было между ним и Чонгуком, просто интрижка? Игра или же все-таки нечто большее, чему
пока что рано давать название? Как понять, где любовь, а где простой интерес? Они знакомы
не больше полугода. О каких вообще чувствах могла идти речь?

И снова в голове всплыли те обидные слова, брошенные высокомерной девицей:

«Влюбиться в такого осмелится лишь самая отчаянная или самая глупая девушка, потому
что вы умираете чаще, чем сменяются времена года». Кто полюбит без пяти минут мертвеца?
Никто. Но почему так сильно невидимая сила давила на грудь, заставляя задыхаться, а
израненное сердце продолжало во что-то верить? Глаза жгло от невыплаканных слез, когда Тэ
попрощался с драконессой и отправился к себе в башню, в которой проживал уже неделю.
Всеми забытый и никому не нужный, шатен все еще надеялся, что однажды за ним придет
Чонгук. Он не мог не придти.

Жутко расстроенный, мастер слова не заметил, как погрузился в беспокойный сон, а

проснулся посреди ночи от странного шума. Приоткрыв один глаз, молодой человек заметил
чью-то тень, забирающуюся к нему в комнату через окно. Наверняка очередной соискатель
руки и сердца. Тут таких уже приходила парочка – летели долго и изящно с вершины башни.

Стараясь не делать лишних движений, Тэ сжал в руках перьевую подушку и, когда

незнакомец проник в помещение и оказался аккурат рядом с кроватью, врезал ей тому по
голове, услышав в ответ тихие ругательства. На незваного гостя обрушился град ударов, от
которых не спасали даже руки, выставленные в защитном жесте.

– Проклятье, Тэхён! Тэхён, остановись! – возмущенно восклицал до боли знакомый голос,

вот только Ким никак не мог вспомнить, где он его слышал. – Да успокойся ты уже, –
пришелец с легкостью вырвал у шатена подушку, отбросив ту в сторону, а сам Тэ испуганно
попятился, боясь нападения. Сердце в груди колотилось, как сумасшедшее, а после и вовсе
чуть не остановилось, рухнув в пятки, когда глаза ослепил свет от ночника, а перед собой
сказочник увидел лицо, которое узнал бы из тысячи других даже в густом полумраке. Не сон
ли?

– Чонгук? – неверяще, растерянно, на грани хрипа: голос пропал, а в глазах отразился

безумный спектр эмоций, от которого у Гука дыхание захватило. Всю дорогу до башни
демона терзали сомнения. Обрадуется ли ему Тэхён или прогонит? Что сказать при встрече?
А вдруг тот уже и думать позабыл про Чона? Как вообще оказался здесь? – Чонгук, – тихо,
уверенно, на выдохе, а в следующий миг парень повис у Чонгука на шее, утыкаясь в нее
носом. Лед, сковавший внутренности, пошел трещинами, и ладони неуверенно легли на спину
Кима, утягивая в объятья. – Почему ты так долго? – и этот вопрос, произнесенный дрожащим
шепотом на ухо, сказал лучше всяких слов, насколько сильно соскучился Тэ. Сказочник
отстранился, встречаясь с обеспокоенным взглядом Чонгука. Вернулся, нашел Кима здесь, в
лесной глуши, умудрился миновать дракона и забраться наверх. – Но как? – искренне
удивился Тэхён, чем заслужил озорную улыбку от демона. Такую необходимую сейчас и
такую приятную. Юноше ее очень не хватало.

– Знаешь, а я ведь, между прочим, жутко на тебя зол, – доверительно шепнул брюнет,
смещая руки на талию мастера слова. – Возвращаюсь домой, комната пуста, Юнги и Чимин в
панике, а ты черт знает где, и что прикажешь мне думать? – на щеках выступил легкий
румянец. Поступок был и вправду глупым. Парень неуверенно закусил губу, едва сдерживая
желание поцеловать Чонгука. По-детски так, звонко чмокнув. Тот беспокоился о нем, а,
значит, все дурные домыслы оказались напрасным. Ну, почти. Может, пока что и не любовь,
но симпатия так уж точно. Радость от встречи затмила ядовитую печаль. – Мне ничего не
оставалось, кроме как забраться на твоего нового питомца, который, кстати, чуть не спалил
мне волосы на голове, и отправиться по следу, который учуял этот монстр. Как тебе только
удалось его приручить? – «И меня заодно», но об этом Чон решил умолчать. – Они же не
контактируют с людьми.

– Шаддар цел? – тут же оживился шатен и, вывернувшись из объятий, подбежал к окну,

выглядывая наружу. Конь нетерпеливо рыл копытом землю и раздраженно фыркал. Огненная
грива рыжими языками пламени пестрела в холодной непроглядной темени. – Слава Богу, я
так испугался, когда Драэлтерикс плюнула в него огнем, – облегченно выдохнул Ким,
позволяя Чонгуку утянуть себя обратно вглубь комнаты.

– Драэл… кто? Может, объяснишь, что здесь произошло за время моего отсутствия? –
нахмурив брови, потребовал брюнет, сгорая от любопытства. – И как ты очутился
практически на другом конце Королевства?

– Начнем с того, что Шаддара я встретил у стен астрономической башни, думаю, Чимин
рассказал тебе, – Гук согласно кивнул, и Тэхён продолжил: – Юнги не разрешил его оставить,
и мне пришлось покинуть замок, потому что я чертовски устал от глупых правил. Еще и ты
так долго не появлялся, и, в общем, я… – парень запнулся, стыдливо опустив глаза в пол, и
вздрогнул от неожиданности, когда горячая ладонь коснулась прохладной щеки, легко
огладив скулу. Обжигающий контраст. Она сместилась на шею, взъерошив чувствительные
пряди на затылке. От этой незамысловатой ласки волоски на теле встали дыбом, а сам юноша
затрепетал от хриплого голоса:

– Я тоже по тебе скучал. Очень, – шепнул Чонгук, задыхаясь от нахлынувшей на него

нежности. Захватывающей и всепоглощающей. Как же давно он хотел его увидеть. Как же
сильно желал коснуться, ощутив бархат чужой кожи. Заглянуть в глаза, полные тоски с
блестящими искрами надежды и радости. – Что произошло потом? – напомнил Чон, и Тэхён,
робко улыбнувшись, продолжил свой рассказ.

– Когда мы с Шаддаром пересекали озеро Куо, на нас напала драконесса. Понимаешь, у

них обычай такой, – видя недоумение на лице парня, решил внести ясность мастер слова. –
Каждый уважающий себя дракон обязан отобрать у купцов золото, обзавестись замком и
украсть девственницу. Нет хотя бы одного из атрибутов – все, ты жалок, лишен уважения и
почета среди сородичей, – развел руками Тэ. – А тут возлюбленный Драэл заявил, что она, в
силу мягкости характера, никогда не сможет похитить девственницу. В общем, жутко
разозлил ее этим. Драэлтерикс возьми да и заключи с ним пари. Я попал под горячую руку.
Драконесса похитила меня, чтобы выиграть спор и доказать ему, что подобное для нее – раз
плюнуть. Поскольку идти мне все равно было некуда, я решил остаться. Мы с ней довольно
быстро подружились. Она славная, вот увидишь, вы поладите, – без умолку тараторил Ким,
не замечая потемневшего взгляда Чонгука.

– Ты девственник? – кровь зашумела в ушах, и в паху разлился жар, оттого и голос охрип,
приобретя томные тягучие нотки. Живот сказочника скрутило приятным спазмом, глаза в
удивлении расширились, во рту отчего-то пересохло, и мысли разлетелись кто куда,
вынуждая терять нить разговора.

– Из всего сказанного мной ты только это услышал? – возмутился Тэхён, чьи щеки залил
густой румянец. Ему было жутко неловко говорить на подобные темы, тем более с Гуком, к
которому испытывал далеко не дружеские чувства. Еще и этот взгляд, из-за которого сердце
угрожало выпрыгнуть из груди. Какой стыд.

– Так да или нет? – требовательный баритон резанул по нервам, заставив шатена тяжело
сглотнуть вязкий ком слюны и попятиться к выходу. Чон намеренно оттеснял молодого
человека к стене. Почему-то сейчас демон до чертиков желал узнать правду. Увлажнившиеся
ладони и кровь, стучащая в ушах, были тому прямым подтверждением. Сам факт того, что до
Тэ никто не касался настолько интимно, безумно возбуждал, заставляя терять голову.

– Это имеет какое-то значение? – зажевав губу, растерянно пролепетал Ким, пряча глаза
за челкой, потому что бездонные черные омуты проникали прямиком в душу, забираясь в
самые потаенные ее уголки. Голос предательски дрогнул на последнем слоге от волнения.
Почему-то именно сейчас сознание решило подкинуть воспоминания о той постыдной
мастурбации. Казалось, у Тэхёна горело все лицо и шея в придачу, хотя на деле лишь слегка
окрасились розовым скулы и кончик носа. А Гук все наступал, спина уперлась в холодный
камень, по обе стороны от плеч расположились ладони брюнета, перекрыв пути к
отступлению.

– Нет, – соврал Чон, едва задевая своими губами чужие, а в голове мелькнула мысль: «Но
осознание того, что я буду первым, меня заводит». Казалось, весь жар и тяжесть скопились в
одном месте, внушительным бугорком выделяясь на брюках. Они ведь не заходили настолько
далеко. Ночь под звездами да горящие от поцелуев губы.

Он не хотел спешить, тем более, если для Тэхёна подобный сексуальный опыт первый.
Тихое «да», как признание в чем-то сокровенном, прошило позвоночник разрядами тока.
Сердце угрожало разбиться о хрупкую клетку из ребер, а в голове будто невидимый
переключатель дернули, сменив похоть безграничной нежностью. Интересно, насколько Тэ
чувствительный?

– Чонгук, мы же в башне Драэлтерикс, – учащенное дыхание в шею и приятная тяжесть

тела, вжимающего шатена в стену. Ким не сопротивлялся. Не сказал категоричное «нет»,
пряча лицо на груди Чона. Так тесно, горячо и волнительно. А от рук, легко огладивших
бока, бросило в жар, особенно когда тонкие пальцы забрались под одежду, скользя
подушечками по ребрам, пересчитывая изящные звенья и подбираясь к крошечным бусинам
сосков. Тэхён потерялся в водовороте новых для него ощущений. Чувствительные
мимолетные прикосновения разожгли в нем первые искры страсти.

– Да плевать вообще, – Тэ с ума сходил от такого наглого и самоуверенного Чонгука.

Соблазнительного и чуткого, что прислушивался к малейшим изменениям в настроении
шатена. Колено уперлось между ног мастера слова, слегка надавливая на пах, вынуждая
поначалу вставать Кима на цыпочки в попытке избежать контакта, а после сдаться во власть
накатывающего волнами возбуждения.

Сдавленный вздох поражения и тихий смешок в ответ. Ослепленный вспышкой экстаза,

Тэхён откинул голову назад, больно ударяясь затылком о стену и подставляясь под ласки.
Кожу опалило сорванное дыхание, и пальцы невольно впились в широкие плечи, притягивая
ближе за ткань плаща. Их носы соприкоснулись, отчего сказочник невольно улыбнулся, когда
Гук потерся своим кончиком о чужой. Он дразняще мазнул губами по приоткрывшимся в
ответ губам Кима и сместился ниже, оставляя дорожку из влажных поцелуев от подбородка
до адамова яблока, втянул в рот тонкую кожу и поставил свою метку, заслужив
полузадушенный всхлип.

– Чонгук, – укоризненно пробормотал Тэ скорее для виду, потому что от демона не

укрылись умоляющие нотки, мелькнувшие в обращении. Тэхён и вправду был жутко
чувствительным, вздрагивая от малейших прикосновений и замирая каждый раз, когда
брюнет чуть сильнее сжимал руки на талии, вновь пробирался под одежду и едва ощутимо
царапал нежную кожу поясницы. Тэхён склонил голову на бок, позволяя сухим губам
пройтись по изгибу. Первый тихий стон от легкого укуса в плечо, по которому тут же
скользнул язык, зализывая отметину, и проникновенный хриплый шепот на ухо, от которого
тело бросило в дрожь.

– Как же мне тебя не хватало, – и, черт возьми, это было взаимно. До того смущающе и
неловко от подобных слов. В штанах, напротив, стало жутко тесно из-за глубокого низкого
голоса. Он будто задел невидимые струны где-то глубоко внутри мастера слова, заставляя
растекаться тягучей субстанцией в умелых руках, покорно выгибаясь навстречу. Еще никто и
никогда не трогал его так откровенно. Для Тэхёна подобное происходило впервые, и парень,
по правде говоря, одновременно страшился и желал, чтобы Гук перешел черту. Но тот
никуда не торопился, щекоча шею поцелуями, лениво посасывая мочку уха и проникая
языком в раковину, получая в ответ удивленный вздох.

Сам того не осознавая, сказочник подался вперед, потеревшись пахом о колено Чонгука,
гортанно застонав. От приятного трения живот скрутило тугим узлом, разгоняя огонь по
венам, а у Чона голова закружилась от такого податливого и откровенно наслаждающегося
ласками Тэхёна. Самоконтроль начал трещать по швам, желание опрокинуть шатена на
кровать, стянув с него мешающуюся одежду, стало навязчивой идеей.

Гук бы непременно воплотил ее в реальность, если бы не яростный оглушающий вопль,

раздавшийся со стороны улицы. Он подействовал лучше любой отрезвляющей пощечины,
потому что брюнет мгновенно отстранился от разомлевшего юноши и кинулся к окну,
высматривая противника. Струя огня прошла в паре сантиметров от его лица, заставив Кима
испуганно ахнуть.

– Чонгук! – встревоженный крик Тэ заглушил новый рев. Молодой человек дернул демона
на себя, отчего Чон потерял равновесие, рухнув прямо на мастера слова, что и спасло им
жизнь, потому как новая волна пламени ворвалась в комнату. Мебель и шторы мгновенно
вспыхнули, перекидываясь на другие предметы интерьера. Неразборчивым клубком парни
вывалились в коридор, заходясь в кашле от едкого дыма, проникающего в легкие. Глаза
безбожно слезились, картинка расплывалась в неразборчивые пятна, но Ким лишь крепче
сжимал ладонь Чонгука, уводя за собой по крутым ступеням вниз. – Кажется, Драэл не рада
тебе, – Чон невесело рассмеялся, послушно следуя за шатеном, что прекрасно
ориентировался в громадных катакомбах. Только Тэхён мог шутить тогда, когда на хвосте у
них висела опасность.

– Ну еще бы, я пришел, чтобы забрать тебя отсюда. Конечно же она будет вне себя от
ярости, – осматривая просторное помещение на предмет выхода, заявил Гук и тут же
возмущенно зашипел от подзатыльника, отвешенного сказочником. – Ауч, за что?!

– Мы никуда не уйдем, пока не помирим двух влюбленных, – упрямо задрав подбородок,

заявил Тэ, глядя на вытянувшееся в удивлении лицо брюнета. Чонгук-то полагал, что самое
сложное будет заключаться в побеге из замка, но нет. Ким вновь удивил Чона, и парень не
знал даже, злиться ему или смеяться. – Не смотри на меня таким тоном! – обиженно надув
губы и скрестив руки на груди, возмутился Тэхён, а демон, не удержавшись, прыснул со
смеху. – Перестань, это не смешно! Драэлтерикс нужна наша помощь, – это огромному-то
дракону. Губы предательски растянулись в улыбке, а на душе вдруг стало светло и легко от
того, как Гук потрепал Кима по голове.

– Знаешь, Тэ, ты неисправим, – отдышавшись, наконец произнес Чонгук и в тот же момент

испуганно дернулся, прикрывая молодого человека собой, потому что гигантские
двустворчатые двери распахнулись, и в холл ворвалась разъяренная драконесса, подняв в
воздух клубы пыли. Огнедышащая окинула свирепым взглядом помещение и, завидев в углу
две хрупкие фигурки, ринулась к ним с диким ревом, угрожая разорвать демона на части.
Тэхён, испугавшись такой перспективы, вырвался из крепких объятий, выбегая вперед.

– Драэл, стой, это Чонгук! – закричал он, раскинув руки в стороны, стараясь тем самым
привлечь ее внимание к себе. Драконесса, уже собравшаяся было пустить в наглого
похитителя струю огня, резко остановилась, злобно сверкая в сторону Чона желтыми
глазами. Из ноздрей валил густой сизый пар, когти яростно царапали каменный пол, а
шипастый хвост норовил одним ударом отбросить мешающегося Тэ в сторону, чтобы
разорвать добычу. Но Драэлтерикс отчего-то медлила. Ждала объяснений. – Это Чонгук.
Мой Чонгук, – и от того, с какой нежностью и теплом Ким произнес это, у Чона сердце
зашлось в приступе аритмии, и грудь обожгло волной удушающего жара. «Мой Чонгук». Так
трепетно, бережно, будто в одной фразе хотел передать всю ту какофонию из чувств, что
испытывал к демону.

– Чонгук? – драконесса недовольно повела мордой, но нападать не стала. – Какой-то он

тощий. Совсем не подходит на роль принца, – брюнет возмущенно фыркнул на такое
заявление, выходя из-за спины Кима (сказочник до последнего не хотел выпускать его,
смещаясь то вправо, то влево). – Хорошо, есть я его не буду, но и с ним никуда не отпущу, –
не успел Тэ и рта раскрыть, как вмешался Чон, вплотную подходя к чешуйчатой громадине. В
отличие от шатена, брюнет не испытал никакого благоговейного ужаса.

– Минуточку, дамочка, это мой мастер слова, и тот факт, что мне пришлось на месяц с
ним разлучиться, ни коим образом не дает вам права держать его здесь, – Тэхён, услышав
такое заявление, обреченно закатил глаза и, заприметив неподалеку наименее пыльное
кресло, расположился в нем, выслушивая перепалку двух до безумия упрямых существ. Одна
стояла на своем, уверяя, что украденное по праву принадлежит ей, другой пытался доказать,
что у них свободное Королевство, а, значит, никто не смел запирать Кима в замке насильно.
Где-то через час парню надоело слушать ругань, и он поспешил оттащить Чонгука подальше,
пока они с Драэлтерикс не поубивали друг друга.

– Перестань с ней спорить, ты этим ничего не добьешься, – недовольно цокнул языком Тэ,
впиваясь пальцами в руку раскрасневшегося брюнета, что слишком увлекся спором,
порываясь возобновить дискуссию, бормоча что-то смутно похожее на: «Да я почти отбил
тебя у нее». – Лучше возьми Шаддара и отыщи Ректрактуса. Он должен быть где-то
неподалеку. Если нам удастся их помирить, то она позабудет про меня, и мы благополучно
сможем сбежать, – Чон недовольно насупился, но спорить не стал: уж слишком заманчивой
была перспектива вернуться домой со сказочником.

– Никуда не уходи, я скоро вернусь, – приказал ему Гук, не заметив, как дрогнули губы
Тэхёна, едва сдерживаемые от улыбки. Злобно зыркнув в сторону драконессы, юноша
широкими шагами пересек холл и скрылся в коридоре, намереваясь как можно скорее
разобраться с раздражающей огнедышащей.

۞۞۞

– Ума не приложу, как тебе удалось уговорить его, – блаженно потянулся Тэхён, жадно
вдыхая ароматный запах запеченной курицы, поднос с которой Чимин разместил прямо
напротив него. По телу разлилась блаженная нега сонливости, а желудок жалобно заурчал,
напоминая о себе. У них все же получилось вернуться домой, и Тэ довелось услышать
извинения из уст самого Мин Юнги, который, правда, после недовольно скривился и не
удержался от нотаций на тему, почему нельзя сбегать из дома. Сказочник счастливо
улыбался и молча кивал, ощущая тепло чужой ладони в своей. Гук был рядом, а остальное не
имело значения в данный момент.

– Все просто, – пожал плечами Чонгук. Обитатели замка перебрались на кухню, где во
всю хозяйничал Чимин, в который раз удивляя своим кулинарным мастерством,
провожаемый восхищенным взглядом Мина. – Я сказал ему, что никто, кроме нее, не будет
терпеть его скверный характер, а, если он не вернется, я расскажу всем драконам, как Драэл
обскакала собственного возлюбленного, – комната потонула в дружном хохоте, и лишь Юн
отделался едва заметной улыбкой, хитро поглядывая в сторону мастера слова. Поздний ужин
или, скорее, ранний завтрак проходил в четвертом часу утра. Все жутко устали, не
выспались, но позабыли об этом, взахлеб делясь новостями.

– А я вот другого не пойму, как это ты до сих пор в девственниках ходишь? – Тэхён
поперхнулся чаем, никак не ожидая от чародея такой подставы, а Чон понимающе
усмехнулся, смело встречая взгляд мага. В отличие от шатена, его данная тема ни капли не
смущала, наоборот, в какой-то степени даже заставляла втайне ликовать. Все-таки демон был
тем еще собственником. И только Чимин разделял чувства сконфуженного Тэ, ободряюще
похлопав того по плечу.

– По-твоему, если поцеловались, так сразу нужно переступать черту? – наконец выдавил
из себя сказочник, пытаясь защитить честь и достоинство от насмешек волшебника. Уши
горели, и хотелось провалиться сквозь землю от повышенного внимания к собственной
персоне. Казалось, во взглядах всех присутствующих читалось какое-то снисхождение,
словно он был маленьким несмышленым мальчишкой.

– Вы только поцеловаться успели до отъезда Гука? Какое упущение. Я думал, вы давно

простыни проминаете, – пораженно присвистнул маг, залпом осушая свой кубок, за что
получил ощутимый тычок в бок от Чимина и угрозу остаться сегодня в холодной постели
одному. – Впрочем, тут нет твоей вины, Тэхён, она полностью лежит на Чонгуке.

– Боже, замолчи, – обреченно застонал Тэхён, пряча красное от стыда лицо в ладонях. И
за что ему все это? Жил бы сейчас в человеческом мире, ходил в университет и не знал бы
подобного унижения. А еще упустил бы лучшие месяцы в своей жизни, полные незабываемых
приключений. Хотя кого Тэ обманывал, несмотря на неловкие разговоры, юноше нравилось в
сказочном мире. Здесь он обрел новую семью и место, которое по праву мог называть домом.

– Эх, если бы, – мечтательно протянул Чонгук, опираясь рукой на щеку и глядя на Кима,
что казался брюнету сейчас чертовски милым и очаровательным. Подтрунивать над ним –
одно удовольствие. К счастью, Пак пришел на помощь молодому человеку, вставая из-за
стола и отвлекая внимание на себя:

– Хватит уже смущать бедного Тэ, давайте лучше выпьем за Чонгука. У него сегодня день
рождения, как-никак, – слова ворвались в сознание сказочника колючими иглами, заставив
оторвать лицо от ладоней и растерянно оглядеть всех присутствующих. Слух ведь не
обманул парня? У Чонгука сегодня был день рождения? Но почему тот ни разу не говорил
ему об этом? Какой стыд – придти на праздник без подарка. Чон рядом с ним неуверенно
улыбнулся, не понимая странной реакции Кима. – Что-то не так, Тэхён? – но Тэхён уже не
слышал Чимина. В комнате стало жутко душно, а к горлу подступил комок из слез:
сказывались усталость и недосып. Не желая опозориться перед всеми присутствующими,
шатен резко поднялся из-за стола и пулей выскочил из кухни, провожаемый удивленными
взглядами.

– Только не говори мне, что ты еще и про свой день рождения умолчал, – устало вздохнул
Юнги, прожигая брюнета уничтожающим взглядом. Испуганный вид и слабый кивок
послужили ему ответом. Гук не понимал, что он сделал не так на этот раз, зато сообразил
маг. – И за что мне такое мучение? – ни к кому конкретно не обращаясь, задал вопрос Мин. –
Вот иди теперь и объясняйся с ним, мы будем ждать вас вечером в гостиной, если вы,
конечно, вообще выйдите сегодня из спальни, – подхватив джинна под руку, чародей
удалился вслед за мастером слова, оставив Чонгука наедине с собственными мыслями.

Тэхён нашелся у себя в башне. Юноша сидел на кровати, рассеянно очерчивая пальцем
узор на пледе, накинутом поверх одеяла. Низко склоненная голова, слегка красный кончик
носа и припухшие веки. Нетрудно догадаться, чем тот занимался буквально пару минут
назад. На вошедшего Чонгука он даже не взглянул. Лишь напрягся всем телом, когда постель
прогнулась под тяжестью чужого веса. Молчание затягивалось, тяжелой вуалью оседая на
плечи. Гук ощущал неловкость и не знал, с чего начать, а молодой человек напротив никак не
хотел помогать ему с этим.

– Прости меня, – рука неуверенно коснулась чужой, накрывая сверху. Ким вздрогнул, но
не отстранился. Осмелевший Чонгук придвинулся ближе, задевая своим носом лоб шатена и
вынуждая того поднять голову, встречаясь с бездонными черными глазами, от которых
внутри Тэ что-то с жутким треском сломалось пополам и рухнуло куда-то вниз, оставив
после себя странный осадок и трепет. На душе скреблись кошки. Не от злости и не от тоски,
нет. Просто было обидно снова остаться где-то позади. Получается, Тэхён единственный, кто
не знал о дне рождения демона. Демона, который, похоже, ему безумно нравился. Так сильно,
что колени подкашивались в его присутствии и сердце отбивало сумасшедший ритм,
отдаваясь эхом в ушах.

– Почему раньше не сказал? – глухой голос Кима, хриплый от слез, резанул по нервам,
заставляя Гука стыдливо опустить глаза, а после вновь взглянуть на сказочника, отмечая чуть
вытянувшееся за время расставания лицо и нездоровую бледность. Насколько сильно юноша
переживал разлуку? – Я бы хотя бы приготовил подарок. Чувствую себя полным идиотом.

– Никто бы и не узнал, это случайно вышло, когда я объяснял Юнги, из-за чего уезжаю.
Просто для меня день рождения – не тот праздник, который хотелось бы отмечать. Знаешь, у
нас в Царстве Ночи не принято баловать детей подарками, а те, что мне преподносили, и
принимать-то не хотелось. Клыки василиска, смертоносные зелья, шкура саблезубого тигра
или чешуя дракона. На совершеннолетие, а стареем мы дольше обычных людей, я должен был
убить человека, чтобы пройти обряд инициации, но я не смог. Отказался, и меня изгнали,
оклеймив отщепенцем. У меня никогда не было желания праздновать этот день, потому что
он служил напоминанием всех тех отвратительных вещей, что происходили со мной на
протяжении почти ста лет, – правда далась Чонгуку нелегко. – Чимин случайно подслушал
наш с Мином разговор, и я, честно говоря, не понимаю, зачем он сегодня поднял эту тему. По
мне, так обычный день, ничем не отличающийся от других.

– Но это не так, Чонгук, – Тэхён придвинулся ближе, обнимая ладонями лицо брюнета и
ободряюще улыбаясь. – День рождения – это в первую очередь твой праздник, а потом уже
подарки, званые вечера и прочее. Главное: провести его в компании дорогих твоему сердцу
людей. То, что было у тебя, – сущий кошмар, но ведь мы могли бы это исправить, или ты нам
не доверяешь? – губы невольно растянулись в улыбке, когда Чонгук представил, что мог бы
учудить мастер слова, раздумывая над подарком для него. Как бы замок не взлетел на воздух
после празднества. Именно в этот момент ему на ум пришла потрясающая идея.

– На самом деле, у меня есть один подарок, о котором я мечтаю довольно давно, – едва
слышно шепнул он, сокращая расстояние между ними до минимума. Свободная рука легла на
талию Тэ, легко огладив бок, и сместилась на спину. Парень напротив тяжело сглотнул,
упираясь ладонью ему в грудь. Лица оказались возмутительно близко друг от друга, сливая
их дыхания воедино. – И, если ты согласишься, это будет самый лучший подарок на свете.

– И что же это? – заинтригованный, Ким переплел с демоном пальцы, размышляя над тем,
что могло бы по-настоящему обрадовать брюнета. А у самого сердце выстукивало нервную
дробь по ребрам, на щеках вновь выступила краска смущения, и дыхание подозрительно
сбилось, выдавая волнение молодого человека с головой. Он утонул в темном агатовом
взгляде, забыл про обиды и сомнения, мечтая лишь о том, чтобы это мгновение длилось
вечно. Чтобы вот так же уютно и тепло – глаза в глаза, чтобы улавливать чужие мысли без
лишних слов и радоваться малейшим прикосновениям. – Что бы ты хотел на день рождения?

– Поцелуй меня, – и таким Чонгук выглядел неуверенным и беззащитным, будто боялся

быть отвергнутым, что у Кима внутри взорвались миллионы фейерверков. Он ждал этого,
наверное, с первой минуты встречи там, в башне, а теперь не мог поверить собственным
ушам. Сделать первый шаг порою очень сложно. Юноша медленно сократил разделяющее
расстояние, а затем робко накрыл своими губами губы Гука, ощутив их мягкость. У него не
такой уж и богатый опыт в этом деле, но почему-то с Чоном мастера слова не терзали
сомнения касаемо техники поцелуя. Тэ действовал инстинктивно. Глаза закрылись сами
собой, и все чувства разом обострились, ощущая каждой клеточкой тела жар от контакта с
руками Чонгука.

Оказывается, целоваться – чертовски приятно и захватывающе. Легчайшее

прикосновение, осторожное, тягучее, сладкое, как нуга. Если подумать, их последний
поцелуй произошел целую вечность назад, и теперь они вновь исследовали друг друга. Не
спеша, размеренно, пили из чужих уст дыхание другого, наслаждаясь драгоценными
моментами уединения. Легкий толчок, и Кима опрокинули в ворох из одеял, а сверху над ним
навис Чонгук, возобновляя поцелуй. Губы Тэхёна раскрылись в ответ, позволяя наглому
языку проникнуть внутрь, а рукам пробраться под одежду, огладив мгновенно напрягшийся
живот. Пальцы зарылись в смоляные пряди, слегка оттягивая те и получая в ответ протяжный
стон, щекочущей вибрацией влившийся в рот.

Похоже, Тэ оказался прав, когда говорил Чону, что день рождения – одно из самых
запоминающихся событий в году и провести его надо в компании самых близких людей.
Именно так он и поступил, сжимая в своих объятьях хрупкое тело сказочника, что доверчиво
жался к нему и соблазнительно выгибался, выпрашивая ласку. Самый лучший подарок из
всех возможных. Они не переступали черту, нет, но сделали огромный шаг в долгом и
извилистом пути, ожидающем их впереди. Потому что зло, хищно скалясь, выжидало своего
часа, отсчитывая оставшиеся Тэхёну минуты жизни.
 О домашних приведениях, ролевых играх и метких стрелках
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Тэхёну снился странный сон, будто огромный белый лабрадор прыгал по его кровати,
прихватывал зубами одеяло, стаскивая вниз, а после топтался по самому шатену, в конце
концов улегшись у парня на груди, предварительно вымазав все лицо слюнями. Ким лишь
смеялся и махал руками, стараясь отбиться от назойливого шершавого языка. А потом
открыл глаза и на мгновение даже оторопел, разглядывая животное перед собой, что наглым
образом придавило к постели.

На Тэ и вправду смотрела морда лабрадора, довольно старого и потрепанного, но ужаснул

молодого человека далеко не факт присутствия живого существа в своей комнате. Пес
светился в буквальном смысле этого слова. А еще был прозрачным, как самое настоящее
приведение, и радостно вилял хвостом, разинув пасть, позволяя белесым слюням стекать на
грудь Тэхёна. Минута напряженного молчания, после которой…

– Чонгу-у-ук! – взвыл не своим голосом Ким, вскакивая с кровати. Лабрадор испугался не

меньше, вторя парню оглушающим визгом. Пробуксовав на одеяле, животное дало деру
прямо в стену, мгновенно скрывшись из виду как раз в тот момент, когда в спальне возник
сонный демон. На голове красовалось воронье гнездо, на щеке – след от подушки, в глазах –
остатки мира грез. Помятый и всклокоченный, впрочем, как и сам Тэ.

Они домой-то вернулись от силы пять часов назад. Неугомонному Чимину пришла в
голову идея, мол, в логове суккубов, то есть почти на окраине Королевства, может храниться
магический кристалл, способный даровать всем местным жителям безграничную любовь,
которая пригодилась бы в борьбе с проклятьем. Камень-то нашелся. Отдавать его без боя не
захотели. Два дня на дорогу, еще три на переговоры, не увенчавшиеся успехом, потому что
Юнги не устроил обмен рыжей прелести на, как выразился маг, бесполезную стекляшку,
которую он им самолично засунул бы в причинное место, если они не убрали бы загребущие
ручонки от джинна. Ох и жаркая тогда завязалась потасовка.

Устоять против чар суккубов оказалось сложнее, чем представлялось в теории. Одному
Тэхёну повезло, обнаружившему у себя иммунитет к колдовству такого рода. Чего нельзя
сказать о Чонгуке, который сразу же переключился на смазливенькую демонессу, за что и
получил посохом промеж глаз от обиженного сказочника. Шишка не спадала всю оставшуюся
дорогу до дома, а отношения испортились. Во всяком случае, идти на примирение Ким
отказывался, сверля Чона уничтожающим взглядом, шагая чуть поодаль. А по возвращении
сразу же заперся в башне, рухнув на кровать, рассудив, что с новыми силами дуться всяко
лучше.

– Только не говори мне, что ты завопил, потому что увидел очередную синюю мышь, –
сворачивая челюсть от зевоты, взмолился Чонгук, еще больше тормоша и без того
всклокоченные смоляные пряди.

– Вообще-то, если бы я нашел очередную синюю мышь, вопил бы ты, – возмутился мастер
слова, уперев руки в бока. А ведь забавно вышло в первый день путешествия. Гук тогда,
кажется, от страха забрался на самую высокую ветвь дерева, отказываясь слезать с нее даже
под угрозой пыток, Чимин чуть не лопнул со смеху, а Юнги безэмоционально покрутил
пальцем у виска. Только Ким восторженно восклицал, тискал находку и пытался накормить
животное. Мышь тогда, вероятно, сама десять раз пожалела, что приползла к ним, и сбежала
при первой же подвернувшейся возможности. Демона до сих пор подкалывали за проявление
слабости. Поэтому Чон благоразумно промолчал. Против правды, как говорится, не попрешь.

– Так что все-таки произошло? – напомнил брюнет, заключив в объятья сказочника,

которого до сих пор била мелкая дрожь. Тот по-прежнему как-то испуганно поглядывал на
свою кровать и старался унять бешеное сердцебиение.

– Мне приснился сон, что я играю с собакой, лабрадором, люблю их жуть как, – зачем-то
уточнил Тэ, а Чонгук лишь согласно кивнул. Он понятия не имел, кто такие «лабрадоры», но
со слов парня сообразил, что речь шла о какой-то дворняге. – А потом открываю глаза и вижу
перед собой его, – растерянно пролепетал шатен, чувствуя себя до безобразия глупо. Может,
ему все-таки это приснилось?

– Кого его? – переспросил Чон, проследив за взглядом молодого человека, но ничего

пугающего там не увидел. Разобранная кровать да одеяло, свернувшееся гармошкой у
изножья. Брюнет положил голову Тэхёну на плечо, привлекая внимание задумавшегося
юноши.

– Лабрадора, кого же еще? – обреченно закатил глаза сказочник. – Он просвечивал

насквозь, а стоило мне закричать – скрылся в стене, – прозвучало жутко нелепо, но они ведь
жили не в мире Тэ, значит, и поверить в такое было проще простого.

– Ах вон ты про что, – хлопнул себя по лбу Чон, широко улыбаясь. – Так это Проглот, я
думал, вы давно познакомились, – Гука новость о приведении, в отличие от Кима, в шок не
повергла. Оказывается демон знал о существовании пса, но даже не удосужился ни разу
упомянуть об этом. Ох уж эти сказочные жители, которым все нипочем. Драконы, вурдалаки,
привидения – не удивишь, но при виде мыши спасаются бегством.

– Проглот? Вы ему и имя дали? – искренне удивился шатен, невольно вздрагивая,

заприметив виноватую морду, выглядывающую сквозь спинку кровати. Животное явно
сожалело о том, что напугало Тэхёна, да и боялось того даже больше, нежели сам молодой
человек. Тэ ничего не мог с собой поделать, ужас сковал тело, хотя разум и понимал, что
опасность ему не грозит. Просто сознание с трудом справлялось с иррациональным
принятием факта существования духов. Одно дело читать о них и видеть по телевизору, и
совсем другое – встретить вживую. А вживую ли? Как вообще трактовать подобное
волшебное существо?

– Ну да, он при жизни вечно таскал еду со стола. Юнги и прозвал его Проглотом. Потом
пес пропал куда-то, а вернулся уже таким – приведением, – ободряюще похлопал по плечу
демон, и сказочник невольно подумал, как было бы здорово, если бы после смерти ему тоже
удалось вернуться призраком. Безумие, конечно, но тогда им бы не пришлось расставаться с
Чонгуком. Кажется, именно так и сходят с ума. – Эй, Тэ, ты чего? – брюнет пальцем
подцепил подбородок отчего-то погрустневшего парня, обращая на себя внимание Кима. А
ведь причину и не объяснишь. Слишком во многом придется признаться, а этого делать ни в
коем случае нельзя. – Не переживай, думаю, он не мучился, – Гук по-своему расценил печаль
Тэхёна. – После того как вернулся, стал даже лучше, чем при жизни, правда, Проглот? –
юноша похлопал по бедру, подзывая пса, а тот в ответ согласно гавкнул. Глухо и с раскатом,
да и выглядел и вел себя, как обычное животное. – Не бойся, – шепнул Чон вмиг
напрягшемуся в объятьях мастеру слова, – он не кусается. Ну же, погладь его.
 Тэ смерил недоверчивым взглядом сначала брюнета, потом лабрадора, и лишь после этого
выпутался из кольца рук, сделав неуверенный шаг в сторону пса, что выжидающе смотрел на
него, стоя на кровати, и нетерпеливо вилял хвостом, высунув язык. Прямо как живой. Если
бы не странное свечение и полупрозрачный вид, не отличишь от настоящего.

Глубокий вдох, выдох – сердце забилось еще быстрее, угрожая выпрыгнуть из груди.
«Была не была», – подумал Ким и осторожно вытянул ладонь вперед. Зверь охотно подался
навстречу, ожидая ласки, принюхиваясь к юноше. Сказочник охнул от неожиданности, когда
пальцы наконец-то коснулись чего-то холодного, мягкого и плотного.

Рука рефлекторно скользнула ниже, на спину, отчего Проглот довольно тявкнул и

завалился на бок, позволяя себя погладить. Шерсть оказалась приятной на ощупь, словно
бархат. Осмелев, Тэхён продолжил осмотр и сам не заметил, как вошел во вкус, забираясь с
ногами на кровать, хохоча в голос из-за настырной собаки, что, уловив настроение оппонента,
норовила лизнуть парня в нос. Радости не было предела от осознания собственного принятия.

А Ким подумал, что не такие уж приведения и страшные. К тому же, он всегда мечтал о
питомце. Родители постоянно отнекивались. То выгуливать некому, то держать негде, то у
троюродной тетки по матери на них аллергия. Причем на любых, даже попугайчиков. А тут
пес, преданный, веселый и добрый. Просто мечта, а не четвероногий друг. Настолько
заигрался, что не заметил подкравшегося со спины Чонгука, а когда осознал масштаб
грядущей катастрофы, бежать было поздно. Тэ удивленно ойкнул, встречаясь с черными
омутами, оказавшимися слишком близко. Руки, будто невзначай, скользнули по бокам,
обвиваясь вокруг талии, мягко притягивая к себе.

– По-моему, я заслужил награду за столь ранний вызов, – шепнул Гук, и не успел шатен
возразить, как собственные губы накрыли чужие. Теплые, шершавые, до боли знакомые.
Увлекли в легкий поцелуй. Осторожный, будто бы мимолетный, но на деле – глубокий,
вязкий. Едва ощутимое касание, сладкое, воздушное и отчего-то головокружительное,
потому что мастер слова и сам не понял, как оказался опрокинутым на простыни, а сверху
над ним навис Чон.

Отстранился всего на мгновение, даря мечтательную улыбку, а после снова поцеловал, не

дав опомниться. Так же волнительно и настойчиво, дразня языком податливую мягкую кожу.
И Тэхён, в конце концов, поддался, впуская тот в рот и сплетая со своим. Пальцы зарылись в
густые волосы, притягивая демона за голову ближе, перебирая лениво пряди. Руки
пробрались под одежду, обжигая прохладную кожу прикосновением. Ладони огладили вмиг
напрягшиеся мышцы живота, прошлись по хрупкой клетке из ребер и сместились выше,
задевая крошечные бусины сосков, срывая с губ первый судорожный вздох.

– Знаешь, это было, – пораженно выдохнул Гук, когда в легких закончился кислород.
Пришлось отстраниться, чтобы глотнуть живительного воздуха, заглянув в подернутые
дымкой страсти карие глаза. Ким был полностью согласен с брюнетом. Волнительно,
восхитительно и чертовски приятно ощущать чужую близость. Однако слова разнились с
мыслями:

– Ужасно, мерзко, мокро, отвратительно, – вторил ему Тэ, пытаясь отстранить от себя
Чона, который насмешливо хмыкнул на подобное заявление, теснее прижимаясь к парню, что
упрямо копошился под ним. – Ненавижу тебя, – Тэхён вдруг вспомнил, что, вообще-то,
должен злиться на Гука, который с легкостью поддался зову суккуба. Обида уж точно не
предусматривала жарких поцелуев на кровати. Слишком простое прощение для подобного
косяка.
 – Но тебе же понравилось, – хохотнул брюнет, не веря ни единому слову сказочника,
который после слабых попыток вырваться все же затих, но упорно уворачивался от губ Чона.
Сам Чонгук свою вину хоть и признавал, но просто так сдаваться не собирался, особенно
когда так близко подобрался к объекту собственных грез. Проглот, почуяв неладное,
поспешил ретироваться через стену, оставив парней наедине. Они давно позабыли о нем, но
стыда за это не чувствовали. Все мысли занимало предстоящее противоборство разума и
сердца.

– Потому и ненавижу, – лаконично заявил Тэ, обиженно надув губы и пытаясь убрать
наглые руки из-под своей рубахи. Самое сложное в притворной обиде заключалось в том,
чтобы не забыться от желанных прикосновений, поддавшись на уговоры. Повредничать еще
немного или же простить, притянув к себе за шею, уткнувшись в нее носом? В родных
объятьях даже злиться в стократ приятнее. Какой же сложный выбор. Уж лучше бы и дальше
заглядывался на девчонок и косячил со сказками. Тогда проблем было меньше, чем сейчас.

Теплые губы мазнули по изгибу шеи, собирая солоноватую влагу, пробивая на дрожь, и
тело невольно выгнулось навстречу прикосновениям, сталкиваясь с чужим от груди до паха.
Тихого стона сдержать не удалось. От победной улыбки щеки вмиг вспыхнули алым. Чонгук
был для шатена чертовой слабостью, в которую хотелось окунуться с головой и отдаться на
волю умелым рукам, позволяя делать все, что только вздумается. Соблазн в чистом виде, а
Тэхён, любопытный по жизни, мечтал вкусить запретный плод. Сумасшествие какое-то.
Никогда и ни с кем он не ощущал себя настолько полноценным и счастливым, задыхаясь от
переполняющей его нежности. Зависимость с самыми потрясающими глазами.

– Поцеловать тебя снова? – предложил Гук, от вкрадчивых грудных ноток в голосе

которого мурашки стайками разлетелись по телу, и, прежде чем подумать, Ким спонтанно
выпалил:

– Да скорее же, – а после притянул демона за шею вплотную к себе, первым увлекая в
поцелуй, глубокий, влажный, несдержанный. Самоконтроль, поглядев на сие бесстыдство,
помахал ручкой, сдаваясь на волю инстинктов. Детские обиды и смущение отошли на задний
план, и если бы мастер слова был способен здраво мыслить, то непременно посмеялся бы над
тем, как легко наплевал на предубеждения.

С Чонгуком не получалось иначе. Их отношения – нечто светлое, искреннее, яркое. Они

не подходили ни под одно из определений, навязанных родней. Однополая связь – страшный
грех, твердила бабка, тыча пальцем в телевизор. Чушь какая. Ничего прекраснее этой любви
Ким в жизни не испытывал. Жалел лишь об одном: время неумолимо неслось вперед, считая
часы до смертного приговора. Интересно, как отнесется Чон к Тэхёну-призраку?

За прошедшую неделю им так и не удалось побыть наедине. Рядом то и дело мельтешили

или Юнги, или Чимин, буквально проходу не давая. Будто сговорились, разработав коварный
план по поползновению в чужую личную жизнь. Произошедшее в логове суккубов тоже не
способствовало откровенной беседе. Что уж говорить про что-то большее? Мимолетные
взгляды, улыбки, прикосновения – предел. А потом этот проклятый поцелуй с демонессой,
питающейся похотью, на глазах у сказочника. В итоге ссора и недосказанность тяжким
грузом висели на сердце у обоих.

Чонгук переживал, наверное, даже сильнее шатена. Из головы никак не шли слова матери,
а поступки Тэ только подтверждали опасения. Стеснительность и скованность
воспринимались несколько иначе, с негативным подтекстом. Принимались на свой счет.
Сомнения роились и множились, отравляя разум, а решительность сходила на нет. Порою
Гуку казалось, что Ким игрался с ним, намеренно не подпуская ближе. Он боялся думать о
том, что и вправду противен ему. Тяжело становилось на сердце в такие моменты, и грудную
клетку прошивала острая боль.

– Учти, я по-прежнему на тебя обижен, – прерывисто дыша, предупредил Тэхён,

откидывая голову назад и открывая доступ к новым оголенным участкам, к которым тут же
приникли губы, очерчивая языком выступающий контур. Руки смело пробрались под тунику
брюнета, с трепетом и восторгом оглаживая приводящий в восторг рельеф мышц. Как же
мастеру слова нравилось его трогать, сминая под пальцами смуглую кожу. Но признаваться в
этом, разумеется, он не собирался.

– Ага, как скажешь, – послушно согласился Гук, выцеловывая влажную дорожку от

подбородка вниз до кадыка. После остановился, выдыхая горячий воздух на тонкие ключицы.
Запечатлел осторожный поцелуй в ямочке между ними, а затем прихватил губами тонкую
кожицу и жадно втянул в рот, получая в ответ тихий всхлип. Демон довольно заурчал,
любуясь ярким пятном, наливающимся цветом. Хотелось большего, столько неизведанных
участков требовалось пометить. Пальцы нетерпеливо потянули за край рубахи, и Тэ охотно
приподнялся, позволяя стащить с себя раздражающий клочок ткани.

– И тебе придется хорошенько постараться, чтобы заслужить прощение, – зажевав губу,

пробормотал сказочник. Смущенный собственным бесстыдством, он бросил на брюнета
призывный взгляд из-под ресниц. Чонгук, отстранившийся, чтобы снять тунику, так и замер с
ней в руке, заворожено разглядывая представшую перед ним картину. Разметавшиеся по
подушке волосы, длинные музыкальные пальцы, убирающие их со лба, хрупкие запястья и
едва заметные ниточки голубых венок, тянущихся до локтей. Раскрасневшийся и
разомлевший от ласк шатен выглядел чертовски соблазнительно.

Изящная тонкая линия ключиц, розоватые бусины набухших сосков на груди, то и дело
вздымающейся и рвано опускающейся от сбитого дыхания. Шею серебристой блестящей
дымкой украсила испарина и яркие пятна засосов, оставленных ревнивым брюнетом. Впалый,
по-девичьи округлый живот, а ниже – возбужденный бугорок на белье, подтверждающий, что
Тэхёну происходящее нравилось не меньше, чем Гуку. В паху разгорелся пожар, скручиваясь
в тугой узел, и в горле невольно пересохло от увиденного. Ким под ним – само очарование и
искренность. Трепетал от мимолетных касаний, когда подушечки пальцев мерно скользили от
груди по бархатной коже, и полыхал, истекая истомой.

Шатену тоже хотелось большего. Не теряя ни минуты на размышления, Чонгук отбросил

свою тунику к рубахе сказочника и вновь склонился над парнем, чьи ресницы волнительно
дрогнули, а губы слегка приоткрылись в нетерпении, выпрашивая поцелуй. Демон не мог
отказать Тэ, вновь сплетая их языки. Дыхания слились воедино, посылая по телу слабые
разряды колючего тока. Волнительно и чертовски приятно – вот так чувствовать друг друга.
Близко, тесно, голой кожей к коже. Но стоило ладони коснуться живота, направив ее ниже,
туда, где между ног изнывал без внимания член юноши, как за окном раздался до боли
знакомый голос.

– Рапунцель, спусти свои локоны! – парни застыли в удивлении, растерянно

переглянувшись. Эти низкие и в то же время мелодичные интонации ни с чем не спутаешь.
Гук обреченно застонал и откатился в сторону, понимая, что, если Тэхён сейчас не
удовлетворит свое любопытство, будет только хуже. Молодой человек резво вскочил с
кровати, подскакивая к окну. Тело горело от поцелуев и засосов, а по венам струилось
возбуждение. Это, впрочем, не помешало мастеру слова выглянуть наружу и на мгновение
прикрыть глаза, стараясь привести в норму дыхание, потому что настырный Чон прижался к
нему со спины, обвивая руки вокруг талии и дразняще потираясь пахом о ягодицы, заставив
шатена удивленно ахнуть и невольно податься бедрами навстречу.
 Лицо и шея тут же залились краской смущения. Ким не ожидал от себя подобной
смелости. У них же в ту ночь после возвращения из плена дело дальше взаимного
удовлетворения друг друга руками так и не зашло. Не хотели спешить, стараясь растянуть
удовольствие. Гук давал Тэ время привыкнуть к новым ощущениям. Голова кружилась от
легких поцелуев, которыми Чонгук лениво покрывал плечи сказочника, а перед глазами все
расплывалось из-за сладкой дымки. С горем пополам в крохотной фигурке внизу Тэхён узнал
Намджуна. Вероятно, всему виной были стальные латы, надетые вместо привычного взгляду
одеяния фея. До чего чудно и странно. Впрочем, не трудно догадаться, по какому поводу
наряд.

– О, Намджун, у вас опять с Джином ролевые игры? – наконец смог выдавить из себя
мастер слова, с трудом сдерживая смех, а фыркающий позади Чон ну никак не способствовал
исчезновению глупой улыбки с лица. Мужчина растерянно задрал голову кверху и поднял
забрало. Судя по удивленному взгляду, Нам держал путь в противоположную сторону. Оно и
не мудрено: их замок располагался на другом краю леса. С ним частенько такое случалось.
Что поделать, жутко рассеянный, зато безумно влюбленный, раз исполнял любой каприз
мужа. Даже настолько безумный, как игры с переодеваниями. Хотя чего еще можно было
ожидать от Сокджина? Не хватало только обмазаться сливками и… об остальном лучше не
думать.

– Я что, снова замки перепутал? – полюбопытствовал Нам, на что сказочник только

руками развел, сочувственно улыбнувшись, мол, ничего не поделаешь, казус на лицо.

– Увы, – фей заметно погрустнел и даже побледнел. – На твоем месте я бы мчался

обратно, кто знает, вдруг у Джина под окнами объявится новый принц, – посоветовал Ким и
возмущенно зашипел, когда Гук ущипнул его за живот. – А что, скажешь не так? –
возмутился Тэ. – Ты вон с суккубом времени зря не терял. Я думал, она всю душу из тебя
высосет через рот, – демон на такое заявление грубо развернул мастера слова лицом к себе и
заткнул поцелуем. Неровен час еще и вылавливать в закутках замка обиженного парня
придется. Намджун же, последовав совету Кима, растворился в облаке изумрудного дыма,
спеша на всех парах к супругу. А брюнет тем временем увлек за собой на кровать
смущенного и податливого шатена, который, хоть и продолжал возмущаться, но послушно
лег на измятые простыни. И именно в этот момент стены комнаты дрогнули от новой волны
воплей.

– Ким, черт тебя задери, Тэхён! – Юнги явно был чем-то недоволен, хотя куда уж ему до
Чонгука, что, обреченно взвыв, тихо ругался себе под нос, крепче сжимая в объятьях
подозрительно притихшего Тэ.

– Я бы так и сделал, если бы вы не шастали пачками друг за другом, – пробормотал

демон, за что получил весьма ощутимый тычок в бок. Похоже, Киму не пришлась по вкусу
такая формулировка. Дверь с грохотом распахнулась, впуская в спальню Мина. Тот, надо
признаться, тоже выглядел неважнецки. Помятый, заспанный, с темными кругами под
глазами. Вот уж кому точно требовался сон.

– Что это такое? – парни не сразу заметили у чародея в руках толстый фолиант «Герои и
злодеи», а Тэхён, кажется, понял, что так разозлило Юнги. – Почему лучший стрелок
Северного Графства пустил стрелу в зад графини из соседней провинции? Это же
неслыханный скандал! – маг бросил книгу на кровать, чуть не зарядив ей в голову мастеру
слова, чем и заслужил уничтожающий взгляд от Чонгука.

Тэ закусил губу, стараясь не рассмеяться от комичности ситуации, потому как Юн вдруг

резко замолчал, оценивая обстановку. Два тела, сплетенных на кровати, одеяло на полу и
растрепанный раскрасневшийся вид. Хитро прищурившись, он окинул скептичным взором и
практически обнаженного демона и сказочника.

– Спят они, ну да, как же, – усмехнулся чародей. – Будет вам наказанием. Чтобы через
полчаса вас здесь не было. Мне не нужны политические конфликты в Королевстве, –
скомандовал Мин и наконец-то покинул спальню.

А Ким хотел сквозь землю провалиться от стыда из-за того, что мог подумать о них
волшебник, но невольно улыбнулся, услышав тяжелый вздох Гука, что рухнул рядом с ним,
бездумно глядя в потолок. Поддавшись порыву, мастер слова склонился над ним и, пока тот
не успел ничего сообразить, быстро чмокнул в губы, а затем поднялся с кровати, подходя к
шкафу с одеждой. Вероятно, следовало одеваться как можно теплее. Тэ слышал, что в
северных землях на порядок холоднее.

– На твоем месте я бы поспешил одеться, ты же знаешь Юнги. Он просто так не отстанет,

– путаясь в рукавах теплой туники, пробубнил Тэхён. Чьи-то заботливые руки одернули
полы верхней одежды, и Ким наконец-то смог просунуть голову в горловину, лицом к лицу
встречаясь с брюнетом. В черных бездонных глазах плясали алые язычки озорства.

Чон притянул опешившего парня к себе, вовлекая в поцелуй, головокружительный и

тягучий. Далеко не детский чмок, каким одарил его мастер слова. А затем резко
отстранился, любуясь произведенным эффектом. Тэ растерянно хватал ртом воздух и
тянулся к Гуку, требуя продолжения, однако Чонгука уже и след простыл. Шалость удалась.

۞۞۞

Тэхён, конечно, предполагал, что будет холодно, но не настолько же. Пограничье

встретило парней бураном и минусовой температурой, в результате чего движение заметно
застопорилось. Порталов здесь никто не предусмотрел, поэтому добираться до Графства
пришлось на своих двоих через сугробы: дорогу замело. Снег слепил нещадно, забиваясь за
ворот мехового плаща, кусая обнаженные участки кожи, а от пронзительного ветра не спасал
даже тулуп.

Глаз невозможно разомкнуть: мелкие снежинки липли на ресницы, да что там, даже в рот
умудрялись залететь. Чонгук не испытывал никакого дискомфорта в связи с непогодой, чего
не скажешь о Киме, который выдохся довольно быстро, забираясь на закорки к демону, для
которого ноша в виде мастера слова не казалась обременительной.

В первый день заночевали в небольшой деревушке, рассудив, что идти и дальше по темени
опасно: мало ли какие дикие животные водились в этих землях, да и замести могло легко.
Выбор пал на таверну, в которой до этого стучавший зубами от холода шатен разомлел,
вступая в увлекательную беседу с хозяином трактира, пока Гук не взвалил его на плечо и не
унес в комнату, в которой юноша довольно быстро уснул в теплых объятьях брюнета. Утром
же, подкрепившись сытным завтраком, они продолжили свой путь, щурясь от яркого солнца,
украсившего снежный ковер миллионом блестящих искр, от которых сразу же заболели глаза.

До замка добрались ближе к вечеру, продрогшие до костей, хмурые и не настроенные на

веселый лад, которым гудели стены неприступной темно-серой крепости с осадными
орудиями и бойницами. Отмечался какой-то крупный праздник, и на площадях было полным-
полно народу. Говорили о каком-то ритуальном сожжении, которым тут же заинтересовался
Тэхён, однако Гук вовремя оттащил его от кучки подозрительного вида чародеев. Не хватало
еще нарваться на неприятности. Он и так, кажется, переборщил с исправлением сказки. Ну не
думал, что все выльется в политический скандал. Теперь вот приходилось разгребать.
 В замок их пропустили без лишних вопросов: незачем поднимать шумиху. Вероятно,
Юнги предупредил графа заранее, а, может, Тэ начали узнавать в лицо. Как бы то ни было, их
проводили до покоев графини и, откланявшись, удалились. Сказочник неуверенно дернул
ручку двери, а затем шагнул внутрь, оставив Чона снаружи. Незачем раздражать взор царской
особы лишними гостями. Поначалу изнутри не доносилось ни звука, а потом раздался
женский визг, и шатен буквально выпал в проход, потирая лоб. На крики сбежалась стража, а
заодно и обеспокоенный граф, который, завидев Тэхёна, нахмурился. Пришлось
представляться официально, а заодно и объяснять сложившуюся ситуацию.

К счастью, мужчина посмеялся вместе с ними, оценив комичность сложившейся

ситуации. Заодно и будущей супруге объяснил, что да как, дабы та позволила Киму принести
свои извинения за причиненные неудобства. Ко всему прочему мастер слова подарил даме
дорогое колье, которое растопило ледяное сердце графини. Никто, разумеется, не знал, что
трансфигурировалось оно из пробки от бутылки. Иногда неведение – благо. Скандал удалось
замять и даже не пришлось казнить горе-стрелка. А все благодаря дипломатичности Чонгука
и очарованию Тэ.

Заночевать после сытного ужина им предложили в замке и остаться на представление,

которое планировалось на следующий вечер. Поскольку спешить парням было некуда, они
согласились. Правда, Гук явно не пришел в восторг от того, что Киму отвели спальню в
другом крыле замка. Он надеялся хотя бы ночь провести с ним наедине, ибо соскучился
безумно, а шатен взглянул-то на брюнета за весь день от силы пару раз.

Обижало очень сильно. Хотелось разорвать на части вельмож, что отвлекали внимание его
Тэхёна. Часы текли, как густой кисель, медленно и уныло. Сон не спешил приходить к Чону,
зато тихо скрипнула дверь в спальню, заставив напрячься. Высокая худощавая фигурка в
безразмерной белоснежной рубахе бесшумно скользнула к кровати. Может, вор или убийца?

С местных жителей станется. Еще и поэтому демон не хотел оставлять парня одного.
Однако опасения не подтвердились. Едва уловимое дуновение ветра оповестило о
приближении ночного гостя, и к нему под одеяло забрался Тэхён, обвивая окоченевшими
конечностями. Ледяной нос уткнулся в ложбинку между ключиц, а чуткий слух уловил
счастливый вздох. Пока Гук терзался сомнениям, мастер слова решил проблему со спальнями
довольно просто. Пряча улыбку в русой макушке, знакомо отдающей хвоей, брюнет сгреб
сказочника в объятья и наконец-то закрыл глаза. Да, так определенно было лучше.
Правильнее. Хватило всего минуты, чтобы погрузиться в долгожданный сон, стирающий
грани между грезами и явью. Так сладко Чонгуку давно не спалось.
 О ритуальных сожжениях и губительной ревности
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Утром Чонгук, как ни странно, проснулся в одиночестве и подумал, уж не приснился ли

ему ночной гость. Подушка рядом все еще хранила чужое тепло, и брюнет зарылся в нее
лицом, жадно вдыхая теперь едва уловимый шлейф аромата. Сердце с трепетом забилось в
груди, выписывая немыслимые кульбиты. Нет, не почудилось. Тэ нашелся в обеденной зале,
что-то увлеченно обсуждая с графиней.

Увидев Гука, молодой человек широко улыбнулся и помахал рукой: приглашал

присоединиться к разговору. Светская беседа мало волновала демона. Все мысли занимал
неугомонный сказочник, который тут же запнулся на полуслове и залился краской, стоило
Чону губами мягко коснуться его щеки. Затем в гробовом молчании брюнет с невозмутимым
видом сел рядом, принимаясь за завтрак. Месть за одинокое пробуждение удалась на славу.

Весь день у них ушел на осмотр окрестностей и содержимого рынков. В замок Тэ

пришлось тащить чуть ли не силой, а вечером, когда на город опустился туман, небо
заволокло серыми тучами, ночь вступила в законные права, народ собрался на центральной
площади в ожидании грядущего ритуального действа. Тэхён от любопытства чуть шею не
свернул, расталкивая прохожих и пытаясь пробраться поближе. Ему было невдомек, зачем
возвели паперть и соорудили кострище из досок. И лишь когда к столбу вывели невысокую
девчушку лет семнадцати, до парня донеслись обрывки разговора. Волосы на затылке
зашевелились в ужасе. На костре собирались сжечь ведьму.

Внутри мастера слова все похолодело от страха за чужую невинную жизнь. Ну не могла
эта девочка быть воплощением зла. Худенькая, даже тощая, босая, с всклокоченными
черными волосами, заплетенными в небрежные косы, одетая в тонюсенькое хлопковое
платье. В огромных голубых глазах читалась грусть и смирение. Веки покраснели от
пролитых слез, но держалась девчушка довольно храбро. Тэ не мог позволить пустить все на
самотек. Немыслимая жестокость в таком, казалось бы, душевном месте. Варварство! Идея
возникла спонтанно, заставив юношу радостно захлопать в ладоши. Оттащив Чонгука в
сторону, Ким зашептал так, чтобы мог слышать только брюнет:

– Мы должны спасти ее, – деловито сообщил он, искренне недоумевая с вытянувшегося в

удивлении лица Чона. – То есть, не должны, мы ее спасем. Отвлеки как-то толпу, а я сейчас
быстренько состряпаю историю, – демон устало вздохнул, обреченно закатив глаза.

– Тэхён, мы не можем вот так запросто спасти от казни ведьму. Это же незаконно, ей
вынесли смертный приговор не просто так, – попытался объяснить ему Гук, однако тот даже
слушать не захотел, протестующе замахав руками и твердя, как заезженную пластинку: «Ты
посмотри на нее. Она же просто ребенок!». Никакие уговоры не помогали. Упрямо
вскинутый подбородок и глаза, полные решимости. Внутри всколыхнулась ревность к
незнакомой девушке, которую с таким жаром защищал сказочник, но Чонгук благоразумно
промолчал, недовольно поджимая губы. – Поверить не могу, что делаю это, – пробормотал
брюнет.
 Небрежным взмахом руки парень поджег ближайшую лавку, вызывая панику в толпе. Кто-
то испуганно вскрикнул, и все ринулись тушить огонь, в то время как шатен достал из-за
пазухи небольшой клочок бумаги и ручку, принявшись быстро строчить что-то. Его толкали и
пинали со всех сторон, но Тэ лишь шустрее выводил строчки на пергаменте, высунув кончик
языка от усердия. Наконец, финальный штрих, судьбоносный росчерк подытоживающих слов,
и площадь озарила яркая вспышка света, заставив зажмуриться, а когда народ опомнился,
девушки уже не было на паперти.

Что тут началось. Вопли, визги, возмущенные восклицания «Ведьма сбежала!» и «Ловите
ведьму!», а Тэхён, пользуясь всеобщей суматохой, потянул Гука за собой, петляя узкими
улочками к воротам, ведущим из замка. Они бежали, боясь лишний раз обернуться, жадно
глотая ртом ледяной воздух, что обжигал легкие, застревая комом в горле, но темпа не
сбавляли. Им удалось скрыться незамеченными. Девушка обнаружилась на полянке.
Испуганная, растерянная и по-прежнему связанная, она взирала на гостей с каким-то
смирением. Вероятно, думала, что мучители нашли ее.

– Не бойся, мы не причиним тебе вреда, – успокоил девчушку Ким, опускаясь перед ней
на колени и путаясь в тугих узелках веревки на тонких запястьях. Недовольно цокнув
языком, демон отстранил Тэ в сторону и с легкостью расправился с путами, заслужив
благодарную улыбку. А после внимание Тэхёна снова полностью переключилось на ведьму,
которая с недоверием поглядывала на своих спасителей. – Я Тэхён, а это Чонгук, –
дружелюбно улыбнулся мастер слова, кивнув в сторону брюнета. – Как я уже сказал, мы не
причиним тебе вреда, – веревки упали в снег, теряясь на белоснежной хрустящей скатерти, а
девушка зябко повела плечами. Тонкое платье не особо-то грело. Спохватившись, сказочник
стянул с себя плащ и накрыл им деву. Чон на такое проявление заботы только раздраженно
фыркнул. Нянчился, как с маленькой.

– Тэхён, можно тебя на минутку? – позвал он, хватая молодого человека под локоть и
уводя в сторону. Лишь отойдя на безопасное расстояние, заговорил вновь: – Что ты надумал
с ней делать? Ее же сейчас бросится искать весь город, – зашипел брюнет, с укоризной глядя
на задумчиво кусающего губу Тэхёна. Гук и сам не знал, почему так сильно разозлился.
Просто осознание того, что Ким беспокоился о ком-то, кроме него, выводило из себя.
Странное чувство. Уж не ревность ли? Или, скорее, собственнический инстинкт.

– Я бы взял ее с собой, – и, видя недовольство на лице демона, продолжил, – сам посуди,

здесь ей жизни не будет, а там она сможет исправиться, если, как ты говоришь, является злой
колдуньей. В конце концов, что нам помешает ее поймать в случае неудачи? Мы не дадим ей
вершить зло, – в словах шатена, безусловно, присутствовало рациональное зерно, но упрямая
натура никак не желала соглашаться с ненужным грузом, который придется тащить за собой.
К тому же, какое-то нехорошее предчувствие неустанно копошилось в груди, раскурочивая
внутренности. – Пожалуйста, Чонгук, – не унимался Тэ, пытаясь коснуться своей рукой
чужой, но Гук резко отшатнулся, заставив юношу вздрогнуть от неожиданности.

– Я понял, если бы мы спасли какую-то зверюшку, но тащить с собой подобный балласт,

как минимум, глупо, Тэхён, – продолжал настаивать на своем, Чон, сверля мастера слова
напряженным взглядом. Тот опустил голову, не решаясь заглянуть в глубокие затягивающие
омуты, опасался увидеть там нечто ужасное. Неприязнь, например. Странная агрессия со
стороны демона его задела. Слишком добрый и наивный по своей натуре, он не понимал
такого недоверия по отношению к другим людям. Ким пытался искать в них что-то светлое,
хорошее, не до абсурда, конечно же, но каждый ведь заслуживал второго шанса. – Сам
будешь с ней возиться, – поняв, что к соглашению они не придут, бросил через плечо Чон,
зашагав вперед, оставив позади растерянного шатена.
 Тэ ничего не оставалось, кроме как вернуться к ожидающей окончательного вердикта
девушке, которая поплотнее закуталась в меховой плащ, врученный сказочником. Тот,
несомненно, выручил. На щеках появился слабый румянец, а ведьма уже не так сильно
дрожала, как раньше. Вот только печальный взгляд никуда не делся. Пронзительный и
проницательный. Словно чужая душа для нее как открытая книга. Стоило Тэхёну
приблизиться, как девчушка заговорила:

– Не следовало вам меня спасать. Я же ведь и вправду ведьма, пакости людям делаю, –
тихо произнесла та, смаргивая непрошеные слезы. Молодой человек помог брюнетке встать,
отряхнув от снега, а затем растянул губы в слабом подобии улыбки в ответ на грусть в глазах
напротив.

– Это неважно. Никто не заслуживает смерти, тем более такой жестокой, как в случае с
тобой, – успокоил ее, парень, а сам невольно поежился от ледяных порывов. Геройство
геройством, а зелье, разъедающее его изнутри день за днем, давало о себе знать странным
ознобом. Слишком сильно ослабляло, просто он старался не подавать виду, чтобы не вызвать
подозрений. Не простудиться бы. Кто знает, чем обернется для мастера слова болезнь. –
Сейчас доберемся до Средиземья, там будет получше, а то здесь погода ни к черту, –
взглянув на хмурое дымчатое небо, пробормотал Тэ. Достав из кармана неприметный
гвоздик, Тэхён сжал его в руке и зажмурился, представляя теплые сапоги, которые и
возникли на ладони, заставив девушку удивленно ахнуть. Негоже ходить по снегу босой.
Протянув озябшей девчушке обувь, он продолжил: – Ты, кстати, так и не сказала, как тебя
зовут, – они зашагали по тропинке, протоптанной вспыльчивым демоном.

– Глинда, – едва слышно шепнула ведьма, улыбаясь Киму. – Прости, я настолько

перепугалась, что не успела толком поблагодарить вас, хотя, похоже, твоему спутнику идея
явно не пришлась по душе, – проницательно заметила девушка, глядя на напряженную спину
впереди идущего Гука. Тэхён согласно кивнул. – Мне очень жаль, что из-за меня вы,
возможно, поругались, – холодная ладошка коснулась запястья парня в успокаивающем
жесте. Непривычно, конечно, но сказочник руку не одернул. Ему и вправду требовалась
сейчас поддержка.

– Ничего, подуется и перестанет, – заверил ее Ким, хотя и сам не знал наверняка.

Подобных ссор у них не было ни разу. Они продвигались по снежным сугробам до середины
ночи, надеясь оторваться от возможной погони, а когда идти стало невозможно из-за
поднимающейся метели, решили сделать привал. Сил Тэ хватило лишь на небольшую палатку
с настилом из шкур, которая хоть и защищала от сильного ветра, но не особо грела. В глазах
неожиданно потемнело, а тело стало ватным из-за внезапно накатившей слабости.
Геройствовать еще раз и создавать шаткий домишко мастер слова не стал, боясь потерять
сознание.

Чонгук спать отказался, вызвавшись подежурить в ночь, поэтому Тэхёну пришлось лечь
вместе с Глиндой под одним плащом. Девушка довольно быстро уснула, а вот к сказочнику
сон приходить отказывался. Ким старался лишний раз не двигаться, чтобы не потревожить
спящую ведьму, а сам прислушивался к малейшему шороху снаружи. Гук, наверное, продрог
там до костей, пусть и внутри температура была чуть выше уличной. А еще мастер слова
очень сильно переживал, потому что за вечер они перекинулись всего парой слов, и демон на
него даже не взглянул ни разу.

Неужели поступок Тэ настолько обидел его? Или же тут нечто другое? Тело пробило на
мелкую дрожь, а изо рта вырвалось облачко пара. Руки окоченели и плохо слушались
хозяина, обжигая кожу даже сквозь тулуп. Холодно. Ужасно холодно и почему-то одиноко и
тоскливо. Все-таки шкуры не спасали от сырости, исходящей от земли.
 В объятьях Чона сейчас, наверное, было бы намного теплее, и противное чувство вины не
разъедало бы внутренности. Дурные мысли терзали сердце. Что он сделал не так? Где
провинился? Чем заслужил такое отношение? Неужели спасение чужой жизни вызывало у
брюнета такое отвращение? Или же, все дело было в самом Тэхёне?

Неосторожная слезинка сорвалась с ресниц, укатившись по щеке вниз. За ней следом

вторая и третья. Парень зажмурился, стараясь успокоиться. Накручивание пока что никому
не помогало. Не хватало еще разреветься, как какой-нибудь девчонке. Он же сильный. Он со
всем справится. Ну а равнодушие… Ким это переживет. Стерпит и свыкнется, если вдруг
отношение Чонгука к нему не поменяется. Хотя кого шатен обманывал? Больно. Нестерпимо
больно от того, что его отталкивали подобным образом. Сказочника бросало то в жар, то в
холод, тело била мелкая дрожь, зуб на зуб не попадал, а разум погрузился в какую-то
безумную полудрему с ужасными кошмарами и чьими-то криками.

Там, во сне, Гук вновь и вновь ускользал в непроглядной тьме, твердя все время одну и ту
же заезженную фразу, смысл которой разобрать не удавалось, но сердце отчего-то
предательски ныло и разрывалось на куски. В полубредовом состоянии он шептал имя
демона, как молитву, повторял, как мантру, без которой не мыслил жизни.

И почему-то ждал, что вот-вот брюнет зайдет в палатку, ляжет под боком, накрыв своим
плащом поверх другого, успокоит его и сотрет измученную испарину со лба. Защитит ото
всех бед, согревая в теплых объятьях, и избавит от мрачных мыслей. Но Чонгук не пришел.
Остался там, снаружи, терзаемый собственными думами. Утонул в сомнениях настолько, что
не заметил чего-то важного и катастрофичного, что тенью нависло над ними.

Наутро Тэ выглядел довольно паршиво: синяки под покрасневшими глазами,

осунувшееся лицо, болезненная бледность, неестественная заторможенность. Все мышцы
ныли, а в теле ощущалась неприятная ломота, будто бы простуда завладела им, выпивая
последние соки. Горло слегка побаливало и першило, но виду мастер слова не подал,
отворачиваясь от Чона, дабы не видеть его равнодушного взгляда, который лишь мельком
скользнул по спутникам, а после переключился на сумку с провизией. Прикончив остатки
скудного завтрака, они продолжили путешествие. Гук шел впереди, прокладывая дорогу в
высоких сугробах, которые намело за ночь, а Тэхён с Глиндой плелись чуть поодаль, о чем-то
тихо переговариваясь между собой.

Демон не слышал их разговора, но все равно скрипел зубами от злости. Его не смутили ни
нездоровый вид, ни вымученная улыбка, ни заметно снизившаяся скорость передвижения с
осторожной шаткой поступью. Раздражал сам факт того, что Ким улыбался девице, которая
была очень довольна тем, что завладела вниманием мастера слова. Счастливо строила ему
глазки, цеплялась за руку и что-то увлеченно рассказывала.

Он уже несколько раз пожалел о том, что не придушил девушку, пока та спала. Не хотел
появляться в палатке, потому что тогда увидел бы шатена и растерял всю решимость. А
обида в нем крепла все сильнее и сильнее, разливаясь жгучим ядом в груди. Ревность
показала свою зловещую пасть, угрожая свести с ума. Чон стискивал кулаки и продолжал
упрямо шагать по направлению к заветному телепорту, до которого оставалось рукой подать.

Тэхён же из последних сил боролся с внезапно накатившей усталостью. Видимо,

сказывалась бессонная ночь накануне. Появилась неприятная одышка, будто в легких
кислород резко закончился. До истерзанного сознания, погруженного в густую дымку тумана,
отрывками долетали фразы ведьмы, которая поведала историю собственной жизни. Родители
погибли рано, она осталась на попечении местной бабки-ведуньи, которая заменила и мать, и
отца.

Женщина научила Глинду всему, что знала и умела. Так в их маленькой деревушке
появилась еще одна ворожея. В основном, ничего плохого и не делала, так, пакостила иногда
знатным вельможам, что зазнавались и обижали местных жителей. В конце концов, одному из
феодалов это надоело, и он предложил девушку в качестве ритуального подношения в честь
грядущего праздника. Никто не смел возразить.

Тэ, несомненно, посочувствовал ведьме, выразив свои соболезнования. Его, на самом

деле, мало заботило ее прошлое. Оно не имело значения перед будущим, которое
предоставляло возможность начать жизнь заново. Телепортация далась Киму с огромным
трудом, голова закружилась, и перед глазами снова заплясали черные точки, к горлу
подкатила тошнота и неожиданный кашель, который едва удалось подавить. Если бы не
Глинда, сказочник точно рухнул бы на пол. Чонгук то ли не заметил этого, то ли предпочел
не подавать виду, а просто вышел из башни.

Равнодушие острыми иглами вонзилось в трепещущее сердце шатена, бившееся на

удивление быстро, разгоняя по венам нездоровый жар. Тэхён еле держался на ногах, но
упрямо продолжал двигаться вперед. Назло самому себе и остальным. В конце концов, что
могла сделать ему какая-то болезнь?

Ну а слабость... Ее необходимо просто переждать. Лицо неприятно горело, но мастер

слова все так же вымученно улыбался, прощаясь с ведьмой, которая крепко обняла на
прощание и под уничтожающим взглядом Чона звонко чмокнула парня в щеку, упорхнув в
деревню, где намеревалась обосноваться насовсем.

Гук не понимал таких проявлений нежности к незнакомому человеку, а потому еще

сильнее разозлился на Кима, что, понурив голову, зашагал следом за ним, вновь спотыкаясь
на каждой кочке. Выступивший на щеках румянец он воспринял как смущение в связи с
поцелуем Глинды. Тэ, вероятно, понравилась девушка, и от этой мысли становилось дурно.
Получалось, что демон так и вовсе не имел для него значения.

Стоило появиться какой-то пигалице, как сказочник тут же переключился на нее.

Ослепленный яростью, Чонгук не сразу заметил отставшего Кима. Обернувшись, он увидел
молодого человека опирающимся рукой о дерево в начале тропинки. И снова раздражение
перемешалось с непонятно откуда взявшейся тревогой. Недовольно цокнув языком, Чон
подошел к хрупкой фигурке.

– Ты чего здесь затормозил? Пошли, нам осталось совсем немного, – впервые за полтора
дня заговорил Гук, а у самого вдруг ком в горле встал от вымученного виноватого взгляда,
которым его одарил Тэхён.

– Иди, Чонгук, я сейчас немного передохну и приду, – едва слышно шепнул он, а затем
неожиданно пошатнулся и непременно упал бы, если бы демон не успел вовремя подхватить
на руки.

– Да ты весь горишь! – удивленно воскликнул брюнет, ощущая возмутительно горячее

чужое тело. Короткое «Прости» было ответом ему на все: и на нездоровый румянец на
щеках, принятый за смущение, и на странную бледность, списанную на недосып, и на темные
мешки под глазами. И как только не заметил? Как не смог отличить болезнь от
влюбленности? Беспросветный идиот. – Почему сразу не сказал? – растерянно пробормотал
Чон, задыхаясь от осознания собственного самодурства.
 – Не хотел беспокоить, – и снова эта вымученная улыбка куда-то в ямку между ключиц,
спокойная, смиренная. Тэ обнял Чонгука за шею, но хватка оказалась до того слабой, что
руки безвольно опустились на плечи. Перед глазами все плыло, а мир медленно погружался
под толщу мутной воды. Зато теперь ему было тепло. И так чертовски приятно в родных
объятьях. – К тому же, ты на меня злишься за что-то, – осмелился признаться Ким в своих
догадках, пряча пылающее лицо на груди демона. Жар набирал обороты.

А Гук был готов сквозь землю от стыда провалиться за то, что вел себя, как эгоистичная
скотина, и не заметил состояния сказочника, который, кажется, серьезно простудился. Ну
точно, ночью же он отправил его спать одного, а сам вызвался дежурить и не придал значения
тому, каким с утра изможденным выглядел Тэхён. Тот наверняка не спал, а лежал,
вслушиваясь в малейший шорох, и, наверное, ждал, когда Чонгук ляжет рядом. Но Чон не
пришел. Не пришел. Струсил, пренебрег и обиделся непонятно на что.

До замка брюнет практически бежал, ощущая прерывистое дыхание шатена на

собственной шее. Страх противными липкими струйками пролился на спину. Насколько
серьезно заболел Тэ? Если с ним что-то случится, Гук ни за что не простит себе этого. К
счастью, Юнги оказался на месте, что-то варил в котле и напевал под нос ненавязчивую
мелодию, когда демон ворвался в подвал, неся на руках полубессознательного Кима.

– Ты что делал со сказочником, окаянный? – пораженно воскликнул Мин, кивая на лавку,

куда парень и положил ослабевшего Тэхёна, зашедшегося в страшном сухом кашле.

– Юнги, Чонгуки не виноват, – прохрипел Ким, приподнимаясь с ложа, и от этих слов

Чонгуку стало хуже вдвойне. Потому что он был виновен и еще как. Но мастер слова
продолжал выгораживать его даже сейчас, после того как Гук оставил шатена мерзнуть в
палатке с ведьмой, а потом весь день якобы не замечал подавленного состояния. Какая
непростительная ошибка. А Тэ все равно не злился. Улыбался натянуто и кашлял ужасно
громко, почти задыхаясь от спазмов, вырывающих из него весь воздух.

– У тебя воспаление легких, по-твоему, ты его просто так подхватил? – не унимался

Юнги, бегая из угла в угол и собирая необходимые ингредиенты для лечебной микстуры. В
котел полетели травы, сушеные конечности животных и кусочки странного вида продуктов.
Действовать необходимо было крайне быстро.

Чонгук же, услышав диагноз, заметно побледнел, делая шаг вперед, однако Мин
остановил демона, уперев руки ему в грудь, когда заметил, с какой растерянностью Ким
смотрел на собственную ладонь, измазанную кровью. Она же тонкой ниточкой стекала по
губам на подбородок. Благо сидел юноша спиной к Чону, и тот не видел ужасного зрелища.

– Куда собрался? Ты и так уже достаточно сделал, можешь быть свободен, – Гук хотел
было возразить, однако Тэ вновь захлебнулся кашлем, сгорбившись в три погибели.

Брюнет разрывался между желанием помочь и ненавистью к самому себе за подобную

халатность. В конце концов, подталкиваемый к выходу, он вынужденно покинул помещение.
Как только за Чонгуком закрылась дверь, чародей бросился к котлу, зачерпывая зелья в
склянку, а после подошел к Тэхёну, опускаясь перед ним на колени.

– Твой организм начал процесс саморазрушения, – ровным голосом заговорил Юнги,

протянув парню сосуд с лекарством. – Выпей, это на время остановит кровотечение и
уменьшит боль, я же вижу, ты кое-как держишься, – молодой человек едва заметно кивнул и
с трудом приложился к горлышку, глотая обжигающую смесь. Ким захлебывался, давился,
морщился от горького послевкусия, плакал, но продолжал пить, поддерживаемый
заботливыми руками мага, лишь благодаря которому до сих пор не упал со скамейки. Когда
сосуд опустел, он измождено оперся на его плечо. – Не пора ли обо всем рассказать Чонгуку?
– поинтересовался Мин, успокаивающе гладя Кима по волосам. Может, с виду мужчина и
выглядел спокойным, но внутри у него творилось черте что. Самый настоящий ужас
практически поглотил сознание, выдавая состояние чародея исключительно слабой дрожью в
пальцах.

– Я не могу, Юнги, – с трудом выговорил Тэхён. Горло неприятно саднило после

выпитого лекарства, что странным успокаивающим теплом пролилось в желудок. Агония
немного поутихла, позволяя дышать без боязни закашляться, харкая кровью. Сказочнику
было страшно. Действительно страшно. Он и не думал, что смерть так скоро придет за ним. –
Не хочу, чтобы он жил с чувством вины, будто я погиб из-за него.

– Но ты умираешь из-за него, идиот! – возмутился Юнги, отстраняя от себя мастера слова,
что отвел взгляд сторону, вытирая кровь, запекшуюся в уголках губ, платком, поданным
Мином. Волшебника охватила злость. До чего же упрямый попался ученик.

Слишком благородный и такой глупый. Потому что отдавать свою жизнь в обмен на
чужую – безумство в чистом виде. Тэхён бы с ним не согласился, оттого и ярость множилась
с каждой минутой. Правда, в следующий миг потухла, будто кто-то задул фитиль свечи,
стоило заглянуть в печальные глаза. Ну конечно же Ким знал, какая судьба его ожидала.
Просто предпочел умереть с большей пользой, нежели реализовывать сказки, что обратились
бы в прах после кончины автора.

– Я умираю из-за собственного поступка. Это мой выбор и ничей больше, так что не смей
рассказывать Чонгуку что-либо после того, как я умру, – парень снова закашлялся,
отхаркивая кровь в платок. Совсем немного – зелье начало действовать, замедляя процесс
разрушения, даруя так необходимые сейчас силы. Юнги склонился над Тэ, тяжело вздохнув,
поражаясь тому, какая отвага скрывалась в этом хрупком теле.

Он, наверное, не смог бы так же. Бежал от проблем как трус, а вот Тэхён встретился с
ними лицом к лицу. Молодой человек неожиданно подался вперед, будто искал защиты,
цепляясь пальцами за грубую ткань мантии. Мин обнял в ответ, позволяя спрятать лицо у
себя на груди, однако к словам, произнесенным сорванным шепотом на грани слез, оказался
не готов:

– Юнги, почему любовь причиняет такую нестерпимую боль? – у мага не было ответа на
этот вопрос.
 О том, что скрывается за пугающим безмолвием
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Приторно-сладкий аромат петуний забивал легкие, мешаясь с тончайшими нотами

дурманящих лилий, кружа голову похлеще любого вина. Сквозь прозрачную стеклянную
крышу в помещение проникал тусклый серый свет. Небо заволокло грязно-молочными
облаками, а в воздухе закружился водоворот снежинок, оседая на каменные стены,
черепичную кровлю и заледеневшую от морозов землю с жалкими остатками травы.

Таинственный полумрак вырвал из темноты фигуры двух мужчин, завернутых в темно-

синие балахоны в пол. Когда-то достаточно близкие, теперь же – будто чужие. Прожигали
друг друга испытующими взглядами, словно ждали чего-то, какого-то знаменья. Один из них
откинул с лица капюшон, являя взору копну мятных волос, а затем первым нарушил
молчание.

– Зачем тебе это? – маг напротив тихо хмыкнул, делая шаг вперед. Они не виделись
довольно давно. Он даже успел соскучиться. Иссиня черные волосы ярким контрастом
выделялись на фоне неестественно-бледной кожи, а глаза приобрели насыщенный бордовый
оттенок, гармонируя с пухлыми губами, искривившимися в усмешке.

– Раз в десять лет ты назначаешь мне встречу на этом самом месте и задаешь один и тот
же вопрос, а я все так же отвечаю тебе, – ледяные пальцы коснулись щеки, огладив мягкую
кожу как-то робко, почти неуверенно, будто не знал, имел ли на это право. – Чтобы ты понял
свою ошибку, – хитрый прищур скользил по лицу, выискивая дефекты, но, как и прежде, не
находил их. – Но ты ведь не за этим пришел сегодня, верно? – Хосок невольно вздрогнул,
когда рука, чуть теплее собственной, сжалась на его запястье, отстраняя от себя.

– Почему ты не убил Тэхёна, как остальных мастеров слова? К чему этот фарс? – вопрос
не давал Юнги покоя с тех самых пор, как Ким принял то злосчастное зелье. А ведь мог бы
отказаться от сделки и остаться в живых навечно.

Старшее поколение сказочников позаботилось о нем. Но тогда бы погиб Чонгук, а шатен

не перенес бы подобной утраты, хотя сейчас страдал не меньше, только теперь от
невозможности остаться с возлюбленным. Страх и заботу прятал под толстым покровом лжи
и не понимал, что делал только хуже. Хоуп наказывал Мина, но в итоге страдал далеко не он,
а другие.

– Знаешь, а я ведь поначалу не хотел его убивать. Все наблюдал за ним, – оживился Чон,
будто не об убийстве рассуждал, а о разведении фиалок. Впрочем, в случае с
чернокнижником это одно и то же. – Он ведь и вправду особенный, яркий, добрый, полный
жизни, – пристально глядя на Юнги и следя за реакцией мага, продолжал давить на больное
Хосок. – Настоящий герой с необычным мышлением. Ты наверняка к нему привязался, –
колдун уселся на скамью в окружении цветочных клумб около окна и похлопал по сиденью
рядом с собой, но Мин не сдвинулся с места. – Именно поэтому я его и убью, – мечтательно
улыбнулся брюнет, не обращая внимания на ненависть во взгляде напротив. В конце концов,
то тоже чувство, сильное и искреннее, а другого и не требовалось.
 – Но ведь от твоего яда есть антидот, как и от любого проклятья, – не унимался Юн,
подходя ближе. Желание вмазать чернокнижнику росло и множилось с каждой секундой, но
чародей сдерживался. Пока что. Он пытался понять, что же пошло не так и почему любовь
Чонгука, а волшебник не сомневался в чувствах демона, не спасала Тэхёна. Хосок радостно
захлопал в ладоши, будто только и ждал этого вопроса. Не скрывая своего ликования,
мужчина охотно пояснил:

– Простого поцелуя недостаточно, Юнги. Уж ты-то должен это понимать как никто
другой, – укоризненно покачал головой Чон, однако колкость не достигла цели.

Мин давно приобрел иммунитет к ядовитым замечаниям Хоупа, не ведясь на провокации.

А потому ему с легкостью удалось сохранить на лице маску невозмутимости. Внутри только
все клокотало от ярости, оседая металлическим привкусом на языке.

– Нужно любить того, кого целуешь, искренне, от чистого сердца. Самое главное здесь –
быть уверенным в своих чувствах, не терзаясь сомнениями. Такие, как правило, готовы пойти
на все ради любимого человека, – сердце ухнуло куда-то в желудок от нехорошего
предчувствия. – А раз Тэхён до сих пор умирает, то, как понимаешь, он отдал жизнь не за
того. Любовь оказалась односторонняя. Такое случается, люди постоянно ошибаются.

Хосок развел руками, будто говоря: «Тут уж ничего не поделаешь». А до Юнги наконец-
то дошло, что именно имел в виду Ким тогда в подземелье, спрашивая о боли. Но этого
просто не могло быть. Маг за пять лет изучил Гука вдоль и поперек. Тот за время их
совместного проживания ни к кому не испытывал настолько сильных чувств. Увлечения,
краткосрочные интрижки – да, но чтобы влюбленность до такой степени? Нет, подобное с
демоном случилось впервые.

– Или, ох, – Чон невинно округлил глаза, приложив ладонь ко рту, – наверное, все дело в
том зелье сомнений, что матушка Чонгука любезно согласилась подмешать ему в вино, –
звонкая пощечина прорезала зловещую тишину оранжереи, отдаваясь звоном в ушах. Голова
дернулась в сторону, а на пол упали алые кляксы чужой крови, в полумраке комнаты
казавшейся черной.

Мужчина с нескрываемым удивлением взглянул на Юнги, будто не верил, что тот

осмелился на удар, а затем кончиками пальцев коснулся щеки, которую расчертили три
горизонтальные полосы. Воздух заполнился терпким солоноватым ароматом железа,
смешиваясь с запахами цветов. У них всегда так: горько-сладкий коктейль из боли и страсти.
Для одного даже подобное проявление чувств в радость, для другого – тошнотворное
рукоприкладство. И отвращение во взгляде настоящее, неподдельное.

– Забавно, а раньше ты бы меня поцеловал, – невесело улыбнулся Хосок. Раны довольно

быстро затянулись, а вот неприятный осадок остался. Слова, выплюнутые в порыве злости,
резанули по больному:

– Раньше я не думал, что ты настолько низок, – и здесь Мин не солгал. Играй Чон по-
честному, у них, может быть, все и наладилось бы, а так они стояли по разные стороны
пропасти, и с каждым новым ужасным поступком брюнета она становилась больше. Устав от
бесконечного ожидания невозможного, Юнги решил отойти от края. Повернувшись к
сидящему на скамье чернокнижнику спиной, волшебник зашагал к выходу.

– Юнги, – уже у двери все же окликнул его Хоуп. – Не пытайся кому-либо рассказывать о
нашем разговоре. В особенности Чонгуку. Зелье перестанет действовать лишь тогда, когда
демон определится с выбором: любовь к мастеру слова или жизнь с себе подобными. Но ты
ведь понимаешь, в чем главная загвоздка? – и слышно было по голосу, какое ни с чем не
сравнимое удовольствие доставляла Хосоку эта игра. – Время не на их стороне. Кто знает,
возможно, когда он решится, будет уже поздно, ведь паренек с каждым днем слабеет все
больше, не так ли? – Мин еще никогда так быстро не покидал замок, а в ушах еще долго
звучал чужой хриплый смех.

۞۞۞

– Чимина-а-а, – сонно позвал Тэхён, жмурясь от приятной ласки, что дарили пальцы
джинна, путаясь в его волосах. Вот уже третьи сутки с момента возвращения из Северного
Графства Ким проводил в кровати. Благодаря зельям Юнги кашель почти не тревожил, а вот
температура по-прежнему держалась на высокой отметке и никак не желала спадать, в связи
с чем большую часть времени мастер слова пребывал в бессознательном состоянии, блуждая
по стране грез.

– Что? – Чимин расположился рядом с другом на постели, грея своим присутствием и

скрашивая скоротечные минуты одиночества, пока Чонгук, терзаемый чувством вины,
пропадал неизвестно где. Боялся попадаться Тэ на глаза, но Пак видел, как брюнет в течение
трех дней пробирался в спальню Тэхёна по ночам.

Устраивался на самом краешке кровати, едва ощутимо проводил кончиками пальцев по

щеке спящего сказочника и тяжело вздыхал. Затем забирался к молодому человеку под
одеяло, успокаивал тревожный сон нежным поцелуем, шептал что-то едва слышно на ухо и
крепко обнимал, согревая в своих объятьях. Утром же проверял температуру, уходил за
завтраком, который оставлял на столике рядом и пропадал на весь день. Юнги только
плечами пожимал и говорил извечное: «Сами разберутся, не маленькие». Но джинн не слепой,
он видел, как маг переживал, с грустью поглядывая на шатена. Просто старался не подавать
виду, заряжая боевым духом остальных.

– Как понять, что ты влюбился? – неуверенно зажевав губу, решился на давно мучавший
вопрос Тэхён, а Чимин невольно улыбнулся детской непосредственности парня. Тот казался
сейчас таким хрупким и беззащитным. Несмотря на хороший аппетит, юноша заметно
похудел. Черты лица заострились, руки стали походить на тонкие веточки, того и гляди:
сожмешь крепче – сломаются. Только глаза по-прежнему ярко блестели весельем,
граничившим с отчаянием. Ким угасал, а декабрь неумолимо приближался.

– Ну, тебя немного подтрясывает, когда он что-нибудь у тебя спрашивает. Как правило, в
такие моменты все мысли мигом вылетают из головы, – мечтательно протянул Пак. – Тебя
бросает то в жар, то в холод, когда ты его видишь, и ладони увлажняются от волнения.
Сердце в груди начинает биться быстро-быстро, как крылья маленькой птички. А его
прикосновения подобны удару тока, но такому приятному, что волоски на теле становятся
дыбом и дыхание перехватывает, – рыжий на себе испытал весь спектр влюбленности, когда
встретил Юнги, пусть тот и оставался холодной невозмутимой скалой, отказываясь
признаваться во взаимности чувств. Все было понятно и без слов. Чимина такой расклад
устраивал. Пока что.

– А ты точно не симптомы простуды мне рассказываешь? – недовольно морща нос,

поинтересовался Тэхён. Помимо всего перечисленного, ему постоянно хотелось касаться
Чонгука, скользить кончиками пальцев по шее и улыбаться, как дурак, на недовольное
ворчание, слушать приятный голос, утопая в бездонных черных глазах и дышать только им.
Увы, за прошедшие дни Гук так ни разу к нему и не пришел, что лишь подтверждало
собственные опасения.

Но до чего реальные он видел сны. В них демон пробирался каждую ночь в башню,
ложился рядом, как раньше, и согревал одним своим присутствием, шепча на ухо о том,
насколько сильно соскучился, и желал, чтобы Тэ поскорее поправился, прося прощение за
собственную глупость. А по утрам сказочник вновь просыпался в одиночестве, и что-то
болезненно кололо в области сердца.

– Боже, Тэ, ты неисправим, – хохотнул Чимин, ободряюще похлопав по плечу, и парень

натянуто улыбнулся в ответ. Да, неисправим, потому что влюбился, кажется, и был лишен
какого-либо шанса на взаимность. Кто полюбит без пяти минут мертвеца?

۞۞۞

Болезнь отступила на пятые сутки, оставив после себя лишь худобу, бледность да синяки
под глазами. Юнги в чудесное выздоровление не верил. Понимал: то затишье перед бурей.
Как умирающий в последние минуты жизни обретает поразительно ясный взгляд, способен
мыслить здраво, говорить и даже смеяться, так и Тэ будто получил возможность как следует
попрощаться со всеми. По крайней мере, в подобном русле рассуждал Мин, в то время как
мастер слова терзал себя домыслами, разрываясь на части от неопределенности.

Можно ли влюбиться без взаимности? Наверное, да. У Тэхёна, кажется, получилось. И

говорить о своих чувствах не хотелось от слова совсем. Какой смысл обременять ими
Чонгука, если осталось жить от силы пару дней? Да и зачем Гуку знать? Все равно чувства
были односторонними, а яд продолжал убивать изнутри. Парень ни о чем не жалел, но...
Почему так больно от осознания собственной ненужности?

Они с брюнетом, конечно, помирились, и даже возобновили общение, правда, неприятный

осадок от бесед оставался. Неловкость тяжелым черным облаком висела в воздухе, мешая
вернуть отношениям прежнюю яркость. Каждого из них что-то стопорило, делало жутко
уязвимым и неуверенным в себе. Вечера порознь и искусанные в кровь губы. То, что
недоговаривали, разрывало изнутри, заставляя строить ошибочные догадки, а смелости на
серьезный разговор не хватало.

Чонгук пытался, правда пытался сдвинуться с мертвой точки и решиться на признание,

но боялся, чертовски боялся отказа. Не был уверен, что его чувства оценят, а насмешки в
лицо он бы не вынес. А Тэ словно сгорал изнутри, с каждым днем глубже погружаясь в
пучину отчаяния. Поцелуи больше не вызывали трепета, от них тоскливо сжималось сердце, а
прикосновения обжигали кожу.

Каждый знак внимания будто кричал: он не от чистого сердца. И сказочник отдалялся,

думая, что так будет лучше для обоих. Избегал Чона, боясь лишний раз даже в глаза ему
смотреть. Вдруг заметит там отчаяние и мольбу. Тэхён ощущал себя жалким. Ночами
задыхался от слез и жутко мерз, чувствуя холодное дыхание смерти за своей спиной. Нервно
передергивал плечами, жмурился до ярких искр и натягивал одеяло до подбородка. Не
помогало.

Бессмысленно бежать от судьбы. Почти свыкся, смирился и решился признаться, дабы

облегчить душу перед скорой кончиной, но парня встретили на пороге скандалом. Вся боль и
отчаяние, что накопились в демоне, вылились в обличительную речь. Шатен слушал с
замиранием сердца и молча кивал, низко опустив голову.

Пусть Гук думал, что ему на него плевать. Пусть Тэ якобы игрался с ним, то сближаясь,
то отталкивая, искренне наслаждаясь чужими страданиями, смеясь над глупым мальчишкой.
Пусть, как считал Чонгук, Ким влюбился в Глинду, которую видел после спасения всего один
раз и то лишь для того, чтобы принести теплые вещи, дабы девчушка не мерзла зимой. Пусть
скрывал это, не желая обижать брюнета. Пусть. Он покаялся бы во всем, чего никогда не
делал и не думал даже о подобном, только бы Чону стало от этого легче, только бы отпустил
и смог двигаться дальше. Без Тэхёна. Каждое слово, как удар ножом в самое сердце. Но
добили далеко не эти беспочвенные обвинения.

– Иногда мне кажется, что даже черствый Юнги ко мне испытывает больше чувств, чем
ты, – устало вздохнул Гук, убирая прилипшие ко лбу пряди. – Он спас мне жизнь, но зачем?
Лучше бы я тогда умер, – с жаром выпалил Чонгук, и от слов, сказанных в порыве гнева,
горло перехватило спазмом, и в глазах отчего-то неприятно защипало.

Ким растерянно проморгался, стараясь сдержать поток слез, угрожающий хлынуть сию
же секунду. Противная влажная пелена закрыла обзор, а на губах появилась какая-то
натянутая и безумно вымученная улыбка, полная неприкрытой печали и сожаления, когда
сказочник решился поднять голову. Столь многое хотелось сказать, признаться, опровергнуть
и заверить в ошибочности суждений, но оказался способен только на бессвязное бормотание.

– Мне жаль, – шепнул Тэхён, впиваясь ногтями в собственную ладонь, с трудом

сдерживая рвущийся наружу крик. Зубы до крови прикусили нижнюю губу, оставляя алый
след на мягкой коже. – Мне очень, очень жаль, – без конца твердил он, пятясь к двери,
стараясь не разреветься, а затем выбежал прочь, не оглядываясь.

Оказывается, сжигать мосты не так уж и сложно. Правда, что теперь делать с

разрывающими грудную клетку чувствами, мастер слова не знал, но надеялся, что смерть
подобралась достаточно близко, а, значит, мучиться осталось недолго. Нужно только еще кое
с кем попрощаться. Не с Юнги или Чимином, нет, для него это будет слишком тяжело. С
Глиндой. А потом уйти, куда глаза глядят, и встретить свою смерть где-нибудь в густой чаще
леса. Да, пожалуй, так он и поступит.

О своих словах Чонгук пожалел сразу же после исчезновения Тэхёна. Наверное,

погорячился, зря срубил с плеча. В груди ощущалась странная пустота, а перед взором до сих
пор стоял образ сказочника с глазами, полными боли, и вымученной растерянной улыбкой.
Что-то неприятно царапнуло изнутри по ребрам.

Сомнения, его постоянные спутники, на этот раз молчали, а вот сердце разрывалось на
части. Разве те, кто ничего не чувствуют, смотрят с такой тоской? Разве те, для кого любовь
– игра, просят прощение с таким отчаянием? А время, проведенное вместе? Разве те, кому
неприятно чье-то общество, будут стремиться к нему постоянно? Часы на раздумья, пустая
потеря времени, а за окном солнце клонилось к закату. Тьма сгущалась.

Чон сорвался с места, надеясь догнать Кима, извиниться и поговорить нормально. Он

ведь не дал ему даже слова вставить, просто вылил ушат собственных переживаний без права
голоса. Так эгоистично, по правде говоря. Сказочник не обнаружился ни у себя в башне, ни в
библиотеке, ни на кухне, ни в гостиной. Шатена не было нигде, и почему-то к горлу
подступила тошнота. Куда Тэ мог подеваться? Отравленный ревностью разум подбросил
мысль о ненавистной ведьме, и Гук помчался через лес к деревушке. Успел, остановившись
неподалеку, скрытый кустарником. Схватился за живот в попытке отдышаться и заприметил
интересную картину.

Из дома вышли двое: счастливо улыбающаяся девушка и Тэхён, тонкий, хрупкий и какой-
то замученный. Губы подозрительно дрожали, а покрасневшие глаза не вызывали сомнений –
сказочник плакал. То, что произошло в следующий момент, поразило не только Кима, но и
Чонгука. Глинда подалась вперед, нагло целуя парня, который застыл столбом, не ожидая
ничего подобного. Зато демону хватило с лихвой. Сердце рухнуло куда-то вниз, а все
сомненья разом улетучились.

Прав. Он был прав с самого начала. Поспешно развернувшись, брюнет зашагал обратно к
замку. И если бы только на секунду обернулся, если бы только кинул прощальный взгляд на
пару, то заметил бы, как обессиленно рухнул на землю Тэ и как вместо девушки рядом с ним
возник колдун, который, склонившись над бессознательной жертвой, растворился вместе с
ней в клубах дыма. Жаль, что ревность, как и любовь, слепа.
 О любви
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Мир перед глазами расплывался и дробился на сотни ярких осколков, будто кто-то в
голове у Тэхёна крутил колесико калейдоскопа, меняя раз за разом картинку. Наконец из
кусочков сложился образ, тусклый и непримечательный, вот только лицо никак не удавалось
разглядеть. То ли девичьи черты с небесно-голубыми глазами, то ли непривычная грубость
линий с алой радужкой, пугающей, отталкивающей.

Раньше они такими не были. Случилось что-то непоправимое, навсегда отвернув мага
перед ним от добра. Шансов на спасение не осталось. Весь ужас заключался в том, что и
девочка, и мужчина – это две личности одного человека, страшного, опасного, а Ким, как
дурачок, повелся на беззащитную мордашку, не разглядев под маской чистейшее зло. Чонгук
оказался прав.

– Он не придет, Тэхён, не пора ли сдаться? – раздался над ухом недоевший за прошедшие

дни режущий барабанные перепонки голос. Мастер слова нехотя повернул голову, встречаясь
с насмешливым внимательным взглядом. Провоцировал мерзавец, словно змей искуситель,
нашептывал гадости.

Хосоку было любопытно, как долго сможет продержаться на одной только вере парень.
Он практически ничего не ел, спал большую часть времени да бездумно смотрел в потолок.
Ему отвели дорогие покои. Еще никому не доводилось испытать на себе гостеприимство
Чона. Чернокнижник впервые принимал гостей. Как паук, впрыснувший яд жертве, терпеливо
наблюдал и ждал, когда та испустит дух. Вот только Тэхён, несмотря на хрупкий вид,
оказался выносливым. Из последних сил цеплялся за жизнь. Зачем только – не ясно.

Ждал чего-то, точнее, кого-то и одновременно не надеялся на встречу. Так странно, на

самом деле, мечтать увидеть перед смертью любимого, которому причинил боль, а не сырой
потолок спальни и ненавистного колдуна, чьи глаза являлись Тэ в кошмарных снах. Изнутри
так и вовсе сжигал огонь отчаяния, оставляя серое пепелище разочарования. Шатен думал,
что умирать страшно, но на самом деле не чувствовал ничего. Только всеобъемлющее
сожаление. Правду говорят: тот, кто прощается с жизнью, боли не испытывает, весь ее спектр
достается близким. Тэхён надеялся, что о нем быстро забудут. Он не желал страданий
никому, мечтая обрести покой в забвении.

– Ты же пришел, – справедливо заметил Ким и отвернулся. Его тошнило от одного

взгляда на чернокнижника. Хосок, довольный ответом, усмехнулся, поражаясь упрямству
мастера слова. Таких Хоуп еще не встречал. Парень не угрожал, не предпринимал попыток к
бегству и не проклинал своего мучителя. До последнего боролся с ядом, высасывающим
жизнь, и умудрялся при этом вести светскую беседу, не переходя на личности. Не окажись
они врагами, заточенными в строгие рамки сказочных правил, наверное, поладили бы. Или
нет.

– Не будь ты моим опаснейшим врагом, мы бы подружились. Уж очень мне нравится твой

боевой дух, – храбрился, выдавая сказанное за шутку, а на самом деле боялся. Врал,
бесспорно, жалел, что не убил быстро. Поддался соблазну. Слишком уж долго противился
зелью шатен. Хосок опасался того, что в последний момент план провалится, и один из
элементов выйдет из-под контроля. На Юнги надеяться не следовало. Маг, может, и смолчал
о встрече, но где гарантия, что тот не найдет какую-нибудь лазейку? Они не первый год вели
холодную войну. Нужно было торопиться. – Уже полночь, Тэхён, - слова прозвучали как
выстрел.

Сказочник оцепенел, переваривая сказанное. Декабрь подкрался незаметно, знаменуя

конец всему. Молодой человек думал, что произойдут какие-то необратимые метаморфозы,
резко сердце откажет, например, но все осталось без изменений. Разве что Хоуп под боком
нахмурился, с недоверием поглядывая на мастера слова. Вероятно, тоже ожидал
сиюминутной кончины. Часы тикали, песок времени утекал сквозь пальцы, а Тэ по-прежнему
лежал, растерянно хлопая глазами.

– Думаю, тебе осталось немного, – усмехнулся Чон, однако улыбка вышла неуверенной.
Растерялся, безусловно. – Проведи последние мгновения с пользой, – довольный собственной
шуткой, брюнет покинул спальню. С губ сорвался усталый вздох. Как же Тэхёну надоели
игры. Стены неприятно давили на юношу, душили, заставляя задыхаться. Не желая и дальше
пребывать в заточении, Тэ попытался встать с кровати. С кряхтением приподнялся на
локтях, зашипев от тянущей судороги, прострелившей поясницу, почувствовал сразу же
одышку и на секунду замешкался, а после перевернулся на бок и осторожно сел, упираясь
обеими руками в матрац.

Мышцы ныли и слушались довольно плохо, ноги задрожали, стоило им коснуться

холодного пола. В голове ощущалась неприятная тяжесть, что ощутимо давила на виски,
заставив зажмуриться от боли, пульсацией отдавшейся в затылок. Подняться удалось
попытки с третьей. Перед глазами все потемнело, а в ушах зазвенело: сказывались дни без
еды. Парень пошатнулся и наверняка упал бы, если б не ухватился за край тумбы рукой.
Хотелось кричать от собственной беспомощности, но Ким только до крови закусил губу и
наклонил голову вниз, стимулируя приток крови к мозгу.

Воздух. Ему требовался свежий воздух. Хорошо хоть одеваться не пришлось, иначе бы из
комнаты Тэ так и не вышел. Правда, тонкая сорочка и трико не спасали от сквозняков,
гуляющих по коридору. Если сказочник думал, что самое трудное позади, то глубоко
заблуждался. Силы покинули молодого человека еще на первом повороте. Мастер слова едва
передвигал ногами, цепляясь за стены. Его шатало из стороны в сторону, как пьяного,
подташнивало, а мир неустанно кружился и вращался.

Ким не разбирал дороги, парня мучила одышка, он задыхался и без конца останавливался,
вжимаясь щекой в ледяную каменную поверхность, чтобы перевести дух. Затем возобновлял
шествие. Шаг, другой, впереди – сводящая с ума бесконечность поворотов. Лабиринт из
отчаяния и сырости. Персональный ад для Тэхёна. Шатен не помнил, сколько времени
прошло. Минута, час, день – пустое. Картинка плыла, рисуя размытые образы. То ли двери,
то ли стена, то ли окно – все едино. В нос ударил тончайший аромат лилий. Удушающий,
девственно-белый, как небо перед сказочником. Или то была луна? А, может, потолок?

Колени подкосились, силы иссякли, тело пронзила тупая боль, эхом отдавшаяся по
нервным окончаниям. Тэ рухнул на пол, беспомощно открывая и закрывая рот, как рыба,
выброшенная на берег. Так странно, будто свалился в глубокий колодец, а выход там,
высоко, до него не дотянуться. Да и зачем? В голову словно ваты набили и отключили звук,
оставив биение сердца в ушах. Быстрое, громкое, сорванное, можно подумать, не по
коридорам плутал, а бежал милю. Что-то продолжало давить на затылок. Неприятно.
 А потом кто-то поставил реальность на паузу, и Тэхён, не заметивший, как закрыл глаза,
увидел перед собой сверкающие маленькие хлопья, осыпающиеся на стеклянный купол.
Странные искры, продирающиеся через густую мглу. Он тоже ощущал себя снежинкой и
продолжал куда-то падать, чувствуя странный холод в конечностях. Глубоко-глубоко, в
вязкую черноту. Кончики пальцев на руках и ногах немели, за ними стопы и ладони, кисти,
запястья, щиколотки. Так странно и легко одновременно. Но было что-то еще.

Гул. Страшный гул крови в голове или, может, чья-то тяжелая поступь? Скорее даже бег.
А потом кто-то бережно подхватил мастера слова, сжимая в объятьях. Кажется, что-то
говорили или кричали – Тэ не слышал. Остались лишь ощущения. Так тепло и отчего-то
смутно знакомо. Он помнил эти руки, этот запах, щекочущий горло мятными нотами. Но
откуда? Тьма наступала, пожирая сознание быстрее и быстрее, зияя пустотой. С трудом
продираясь сквозь мрак, Ким едва смог приоткрыть налившиеся свинцом веки и разглядеть
перед собой размытый образ. Расплывающееся лицо, немного детское, но очаровательное.

Асимметрично большой нос, четко очерченный контур небольших губ с игривой родинкой
на подбородке, выразительные черные глаза, смотрящие с испугом и тревогой. Почему-то
захотелось успокоить, разгладить складку, залегшую между бровей, и ту, что расчертила лоб
тонкой линией, глубокую, горькую. Рука наобум потянулась вверх, по ощущениям – будто не
сдвинулась с места. Но он смог. Смог коснуться кончиками пальцев щеки, мазнув по линии
челюсти, чтобы убедиться в реальности такой желанной иллюзии.

– Чонгуки, – шепнул Тэхён едва слышно, прохрипел. Демону пришлось склониться ниже,
чтобы расслышать. – Ты пришел, – улыбка, полная нежности и облегчения, озарила его лицо.
«Самая лучшая предсмертная галлюцинация», – подумал Ким, а затем мир померк. Рука
безвольно опустилась, а голова откинулась назад. Темнота наконец-то поглотила измученное
сознание Тэ вместе с жизнью, исполнив напоследок заветное желание: проститься с
Чонгуком.

۞۞۞

Как ни странно, но домой Гук не вернулся. Не хотел встречаться с кем-либо, а потому до

самого утра блуждал по лесу в тщетной попытке успокоиться и привести мысли в порядок. В
голове не укладывалось увиденное. Чонгук ощущал себя преданным, брошенным и до
невозможного несчастным. Сердце ныло и обливалось кровью, разъедая изнутри отчаянием,
крутя на повторе одну и ту же фразу: «Как же так?». В таком состоянии ноги и принесли
его к дворцу короля, точнее, к зимней резиденции, как любил называть ее Сокджин.
Справедливо рассудив, что нужно многое обдумать, Чон решил задержаться здесь на пару
дней. Брюнет не вынес бы сейчас новой встречи с Тэхёном, а тот наверняка уже вернулся в
замок.

Уж лучше перебеситься, чем опять наговорить гадостей. Переосмыслить случившееся и

определиться, как быть дальше. Им же жить под одной крышей придется. Вынести такую
пытку Чон оказался не готов. По крайней мере, сейчас. Встретили демона довольно радушно.
Джин сразу же упорхнул по королевским делам, сославшись на большую загруженность, а
Намджун остался. Фей не стал задавать лишних вопросов, видя, в каком состоянии находился
Гук, и молча проводил до спальни. Сил хватило как раз на то, чтобы рухнуть на кровать и
забыться беспокойным сном.

В последующие дни именно Ким взвалил на свои плечи обязанность по отвлечению

Чонгука от мрачных мыслей. Нам ни о чем не спрашивал, не осуждал и не лез в душу.
Наверное поэтому Чон решился открыться ему, рассказав обо всем без утайки. Мужчина
слушал внимательно, изредка согласно кивал и смотрел на брюнета с безграничной грустью.
В его взгляде отражалась вечность: накопленные веками знания и горечь прожитых лет.
Парень ожидал от Намджуна сочувствия и поддержки, но получил намного больше.

Закончив рассказ, Гук замолчал, опустив взгляд на сцепленные в замок пальцы. Без
сомнения, стало легче. Остался легкий налет тоски и сожаления, но дышалось свободно, и
сердце не разрывалось на части, как прежде. С минуту в воздухе витала дымка тишины, а
после Ким заговорил, глядя куда-то вдаль. Там, за окном, простирался бескрайний черный
лес, и блестела тонкая корка льда на озере. В небо взметнулась стая птиц, огласив
окрестности беспокойным гомоном.

– Иногда мне кажется, что зрение – самый бесполезный орган чувств, – удивленный Чон
воззрился на фея, что ободряюще улыбнулся ему. – Оно ошибается гораздо чаще, чем сердце.
Не стоит верить всему, что видишь, Чонгук. Порою то, что на первый взгляд кажется
ужасным, на самом деле таковым не является, – Гук бы и хотел, но… – Слушай свое сердце,
оно укажет разуму нужное направление, – Намджун говорил загадками, путая мысли в голове
демона. – Когда я встретил Тэхёна впервые, он показался мне впечатлительным беспечным
мальчишкой, – продолжал тем временем Нам. – Но тогда, на нашей свадьбе, когда я увидел,
насколько бережно Тэ обнимал тебя, пока ты был без сознания, мое мнение о нем
кардинально изменилось. Парень не отходил от тебя ни на минуту и пытался сделать все от
него зависящее, чтобы ты пришел в себя. На такое способен не каждый, уж поверь мне.
Думаю, его намерения по отношению к тебе всегда были чисты, и то, что ты увидел, то, как
все обернулось, в первую очередь заложено вот здесь, – мужчина ткнул пальцем в лоб
Чонгука, заставив растерянно заморгать. – Твоя точка зрения – еще не целостная картина
произошедшего, Чонгук. Тебе следует поговорить с ним и дать возможность высказаться,
объясниться. Лишь тогда ты узнаешь наверняка, что испытывает к тебе Тэхён.

Джун, безусловно, был прав, но сам факт того, что сказочник мог оттолкнуть, растоптать
чувства Гука, пугал парня до чертиков. Глупо, конечно, переживать из-за такого после
стольких месяцев, проведенных вместе, после тех поцелуев, запомнившихся, казалось, на всю
оставшуюся жизнь, после вечеров, которые они коротали в компании друг друга, после
стольких неприятностей, через которые пришлось пройти, но ничего не поделаешь.

– Чем дольше ты будешь тянуть с этим, тем меньше у тебя шансов, – вырвал из
задумчивости голос Намджуна. – Я всегда считал тебя смелым демоном, не заставляй меня
менять свое мнение. Борись за счастье, пока не стало слишком поздно, – как в воду глядел,
ужасая проницательностью. От последних слов внутри все будто похолодело. Червь
беспокойства неожиданно закопошился в груди, а сердце пустилось вскачь. Да что же это он,
в самом деле, так легко сдался? Не дожидаясь ответа, фей поднялся с насиженного места и
растворился в искрящемся изумрудном облаке, оставив Чонгука наедине с ураганом мыслей.
Минута на раздумья, а после Гук вскочил на ноги, бросившись к входной двери. Нужно было
спешить домой.

Погода выдалась пасмурной и ветреной. Мороз пробирал до костей, заставляя

выстукивать зубами мерную дробь. Брюнет прибавил шагу, стараясь поскорее добраться до
дома. Сердце в груди оглушающе тарабанило по ребрам, дергая за тонкие натянутые нити
нервов. Ему не терпелось увидеть Тэхёна, объясниться со сказочником, поговорить
нормально, без повышенных тонов. К несчастью, надежды не оправдались с самого начала. У
дверей замка поджидал Юнги, беспокойно нарезая круги из стороны в сторону. Завидев
Чонгука, он пулей бросился к нему, чуть ли не сбивая с ног. Бледный, измученный,
растрепанный и какой-то помятый, будто два дня не спал.
 – Где Тэхён? – вместо приветствия тут же спросил маг, заглядывая демону за спину. Увы,
там никого не было, кроме, разве что, голого леса. Вцепившись в ворот короткого тулупа,
Мин притянул Гука к себе, злобно сверкая глазами. Кончики пальцев нервно подрагивали, а
сам чародей находился на грани нервного срыва, что, несомненно, насторожило. Неужели
Ким умудрился испортить новую сказку и без постороннего вмешательства?

– Понятия не имею, – честно признался Чонгук, а затем немного раздраженно добавил: –

Последний раз, когда я его видел, он целовался с Глиндой, той ведьмой, что мы спасли в
Северном Графстве, в деревне, – брюнет ожидал чего угодно, но никак не того, как
обессиленно опустятся руки волшебника. Юн отшатнулся, с недоверием глядя на Чона.
Мужчина надеялся, что ослышался.

– Где целовался? – севшим бесцветным голосом поинтересовался Юнги. – С какой еще

Глиндой? Что ты несешь? – яростно зашипел маг, полагая, что демон смеется над ним. Тэхён
с ума сходил по этому оболтусу, а он шутки шутить вздумал. – Где Тэхён, я тебя спрашиваю?
Не говори мне, что ты оставил его одного в лесу, – захрипел волшебник. Страшно
представить, если Ким умирал где-то в одиночестве.

– Никого я нигде не бросал, – огрызнулся Чонгук, задетый до глубины души. Внезапно

накатило раздражение. Почему-то стало обидно, что его считали во всем виноватым. – В
последний раз я видел Тэ два дня назад в деревне. Он целовался с Глиндой, ведьмой, которую
мы…

– Чонгук, – перебил парня Мин, вымученно глядя на демона. Тот мгновенно замолчал,
неловко переминаясь с ноги на ногу. От взгляда чародея ему почему-то стало дурно, а по
спине пронеслась стайка мурашек, ведь Юн никогда еще не поднимал такую шумиху на
пустом месте. Тогда в чем подвох? – В нашем Королевстве нет ведьмы с именем Глинда, –
Чон мгновенно нахмурился, не понимая, как такое вообще возможно. С губ сорвался нервный
смешок.

– Очень смешно, я сам лично довел ее до деревни, – скрестив руки на груди и скептично
выгнув бровь, возразил Юнги Чонгук, а тот обреченно закатил глаза. – Хочешь сказать, нам
обоим почудилась девчонка? А целовался с ней Тэхён, по-твоему, у меня во сне? – начал
злиться парень, наступая на мага, недовольно поджавшего губы.

– Я, черт побери, не шучу, Чонгук. Никакой Глинды у нас в Королевстве отродясь не

существовало, а вот Хосок, который любил поразвлечься, околдовывая странников
обманчивым девичьим образом, присвоил себе этот псевдоним лет эдак сто назад, – Гук,
пораженный сказанным, дернулся в сторону, однако цепкая хватка на плече не позволила ему
сдвинуться с места. Волосы на затылке зашевелились, а по шее скользнул холодок ужаса
вместе с пришедшим осознанием сказанного. Если никакой Глинды не существовало, то,
получается, Тэхён…

– Нет, нет, – замотал головой Чон, задыхаясь от паники, словно заведенный, бормоча одно
и то же слово, как мантру. Он отказывался верить в то, что самолично толкнул Кима в руки
убийцы. В горле пересохло, а живот будто проткнули острым крюком, выворачивая
наизнанку внутренности. Получается, все это время Чонгук накручивал себя впустую,
беспочвенно обвиняя шатена в якобы холодности. Какой же Гук беспросветный дурак. А Тэ
и не отрицал ничего тогда ночью, принимая как должное те гадости, проглатывая обиду. На
ослабевших ногах демон опустился на промерзшую землю, хватаясь за голову.

– Чонгук, почему Тэхён пошел в деревню? – но брюнет молчал, бездумно глядя прямо
перед собой. Мужчина склонился над Гуком, почуяв неладное. Нехорошее предчувствие
резануло по грудной клетке. – Что ты ему наговорил, Чонгук? – Юнги ощутимо встряхнул
парня, вынуждая обратить на себя внимание.

– Я…

– Что ты ему наговорил? – сорвался на крик, Мин, с трудом сдерживаясь, чтобы не

вмазать Чону. Голос гулким эхом разнесся по поляне, вторя ударам беспокойно бьющегося
сердца. Страх в глазах напротив – взаимный, полный отчаяния и боли. – Он не вернулся
домой, Чонгук, не вернулся, – устало вздохнул волшебник, садясь рядом, подливая масла в
огонь самоуничижения Чонгука.

– Много чего, – с трудом выдавливая из себя слова, пробормотал парень, пряча глаза за
челкой. – В последнее время он сильно от меня отдалился, и я подумал…

– И ты подумал, какой бедный и несчастный, почему тебя никто не любит? – горько

рассмеялся Юн, и от этого ломкого смеха демона пробрало на дрожь. Он согласно кивнул,
получая в ответ взгляд, полный какой-то вселенской грусти и сожаления. – Ну так знай, что
ты сказочный идиот, потому что ни один человек на свете не любил да и не полюбит тебя так
же сильно, как Тэхён, – Мин измождено провел рукой по лицу, убирая налипшие на лоб
пряди, и вновь взглянул на Чонгука, что выглядел, как побитая собака. – Ты правда думаешь,
что Тэ ничего к тебе не испытывает? – маг пораженно покачал головой. Юнги облизал
пересохшие губы, а затем, видимо, решил добить окончательно. – Тэхён никогда не простит
меня за то, что я нарушил клятву, данную умирающему, – Гук испуганно вскинул голову
вверх, жадно ловя каждое слово, слетающее с уст чародея. Ему ведь не послышалось?
Умирающему?

– Что ты хочешь этим сказать? – сипло выдохнул Чон, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы
сдержать панический крик, угрожающий вырваться наружу. «Нет, нет, нет», –
пульсировало в голове, до боли сжимая виски. Сказочник не умирал же. Ведь не умирал? –
Юнги? – взмолился он, в отчаянии хватаясь за чужие запястья. – Не молчи, черт бы тебя
побрал, – срываясь на хрипы, потребовал Гук.

– Ты такой дурачок, Чонгук, – шепнул Мин, и первая неосторожная слезинка все же

скользнула по его щеке вниз, расчертив прозрачную линию. Чародей впервые плакал, и это
пугало даже больше той правды, угрожающей свалиться на ошарашенного Чона. – В тот вечер
на свадьбе тебя спасло не мое зелье, – а вот и первый удар. Прямо в солнечное сплетение. У
брюнета перехватило дыхание, и в ушах зазвенело. Демон одновременно хотел и противился
тому, что собирался сказать Юн. – Стрела, поразившая твое плечо, содержала в себе яд с
кровью Хосока. Ни одно мое зелье не спасло бы от него, но Тэхён он… – маг запнулся,
тяжело вздыхая. – Он смог, Чонгук. Благодаря предшественникам, наделившим Тэ
иммунитетом к чарам чернокнижника, Хосок не смог его убить, – казалось бы, вот оно –
облегчение, но нет, даровав благую весть, Мин растоптал надежды. – Но у него был запасной
козырь – ты. Хосок предложил Тэхёну сделку: твоя жизнь в обмен на жизнь мастера слова.
Думаю, тебе известно, какой выбор сделал Тэ, – невесело улыбнулся Юнги. – Он просил не
рассказывать тебе. Знал, как отреагируешь, и не хотел, чтобы ты винил себя в его смерти.

А у Гука перед внутренним взором всплыл образ. Измученная натянутая улыбка, глаза,
полные боли и сожаления, блестящие от невыплаканных слез, залегшие под ними тени
усталости, дрожащие уголки губ и шепот, тихий, срывающийся на окончаниях: «Мне жаль…
Мне очень, очень жаль». Извинялся за причиненные страдания, когда это следовало делать
Чонгуку.

Из последних сил держался, чтобы не выдать страшной тайны, убивающей день за днем.
Тэхён. Его хрупкий чудаковатый Тэхён не задумываясь променял свою жизнь на жизнь
демона. Демона, который не оценил по достоинству жертву, повел себя как самый настоящий
эгоист. Как-то горько вдруг стало, и что-то до удушающих хрипов сдавило грудь. Никакие
признания и не требовались. Поступок, сделанный от чистого сердца, не нуждался в громких
словах. Если это не доказательство любви, то Чонгук ничего не смыслил в чувствах.

Чудовище. Он самое настоящее чудовище. Заставил любимого плакать, а ведь в тот вечер
Ким наверняка пришел проститься. Брюнет зажмурился, вспоминая все то ужасное, что
успел наговорить. А главное так и не сказал. И, казалось бы, нужно корить себя за
случившееся, но Чон и без сожалений горел заживо. Сколько можно медлить и молчать? Гук
распахнул глаза, глядя на вымученное лицо чародея, всегда такого собранного и
невозмутимого, сейчас же – потерянного. Горе иссушило черты, подчеркнув то, что
скрывалось за маской юности, – печаль старца.

– Сколько? – демон поднялся с земли, чувствуя внезапный прилив сил. Решимость

наконец-то вернулась к нему, подарив утраченную смелость. Мин несколько растерянно
взглянул на Чонгука, не понимая, к чему тот клонил. – Сколько Хосок дал ему времени? –
безумное сердце угрожало выскочить наружу от волнения, сломав клетку из костей. Только
бы у него был шанс все исправить…

– До первого декабря, Чонгук, – дата оглушила, заставив на мгновенье потерять

самообладание, однако Чон не хотел больше сомневаться. Довольно этих игр. Жизнь Тэхёна
стояла на кону. Жизнь, которую сказочник отдал за Гука. И самое меньшее, что мог сделать
демон, это отплатить добром за добро. – Куда ты собрался? – Юнги поднялся следом, хватая
за руку брюнета, что зашагал в сторону леса.

– А разве это не очевидно? В замок к Хосоку. Я не позволю Тэхёну жертвовать своей

жизнью ради меня. Я того не стою, поэтому ты, если хочешь, можешь пойти со мной, но
останавливать не смей. Я не прощу себе, если с Тэ что-то случится по моей вине, – шепнул
парень в черноту голых крон, боясь смотреть магу в глаза, но тот оказался настырным.

– Что ты чувствуешь к нему, Чонгук? – вопрос волновал Мина не меньше возможности

спасти мастера слова, потому что, если Чонгук сумел побороть зелье сомнений, кипящее в
крови, у них был шанс. Возможно, раньше бы демон и замешкался с ответом, но не сейчас,
когда каждая минута на вес золота.

– Я люблю Тэхёна, и я пойду на все, чтобы спасти его, – не задумываясь выпалил Гук, и
впервые за вечер напряженная складка на лбу чародея разгладилась, а на губах мелькнула
слабая тень улыбки.

– Что ж, это существенно меняет дело.

۞۞۞

– Быстрее, быстрее, быстрее, – без конца повторял Чонгук, перепрыгивая сразу через
несколько ступеней. Казалось, коридорам-лабиринтам не было конца и края. Легкие горели
от недостатка кислорода, в ушах гудел рваный пульс, но Гук продолжал бежать, наплевав на
одышку. Тэхён. Ему требовалось найти Тэхёна. Только бы успеть. Только бы суметь
отыскать раньше, чем подействует яд. Он не вынесет такой потери. Сойдет с ума или умрет
вместе с ним. – Ну где же ты? – обреченно поднимая глаза к каменному своду, шептал демон
и возобновлял поиски, не позволяя отвлекаться на отдых.

Они разделились с Юнги у центрального входа. Маг взял на себя нижние этажи с
подземельями, намереваясь, в случае чего, перехватить Хосока. Новый этаж и волна
отчаяния, разрывающая изнутри. «Где же ты?», – безмолвный посыл без надежды на ответ и
глухой звук падения чего-то тяжелого об пол, который уловил чуткий демонический слух.
Соревнуясь по скорости с ударами собственного сердца, Чон бросился бежать. Не разбирая
дороги, он то и дело не вписывался в повороты, тихо бормоча под нос ругательства от боли,
что не имела сейчас значения. Брюнет чувствовал: Тэ где-то здесь. Уже близко. Наконец-то
деревянная дверь, за ней арка и маленькая стеклянная оранжерея, в центре которой лежало
хрупкое тело. Не помня себя от страха, Чонгук бросился к сказочнику, бледному, жутко
исхудавшему, едва дышащему.

– Тэхён? – зашептал Гук, беря на руки пугающе легкого шатена. – Тэхёна, боже мой, не
молчи, прошу тебя, пожалуйста, – взмолился брюнет, стараясь докричаться до парня. Чона
душили слезы, угрожающие хлынуть в любой момент, и липкий страх заструился по
позвоночнику, потому что Ким не отвечал. Неужели не успел? А потом лиловые веки едва
заметно дрогнули, и демон был готов разрыдаться от облегчения, встречаясь с мутным
взглядом. Холодные пальцы едва ощутимо коснулись щеки. Самое драгоценное
прикосновение.

– Чонгуки, – и от одного этого голоса сердце разорваться на части готово, лишь бы

слушать его вечность. Чонгуку пришлось наклониться ниже, чтобы разобрать сказанное,
безжизненное, произнесенное на последнем издыхании. Страшно. До безумия страшно
осознавать то, что должно произойти. В носу защипало от нежной и такой знакомой улыбки. –
Ты пришел, – и столько облегчения и радости было в голосе Тэхёна, что брюнет разрыдался,
понимая, что все-таки опоздал. Глаза напротив закрылись навсегда, а Ким обмяк в объятьях,
повиснув безжизненной тряпичной куклой.

– Нет, нет, Тэ, – сорвался на крик он, поднимая голову молодого человека, холодеющего
с каждой минутой все больше. – Боже, нет, пожалуйста, только не это, – захлебываясь
отчаянием, хрипел Гук. – Сейчас, подожди, сейчас, – бормотал Чон, пытаясь передать свою
энергию мастеру слова, но та не возымела никакого эффекта. Разрывающая грудную клетку
боль и нечеловеческий вопль. За спиной развернулись черные перепончатые крылья,
вспарывая лопатки, а голову прорезали изогнутые рога, являя миру истинный облик Чонгука.
– Ну же, давай, это должно сработать, – если не энергия, так сущность. Никогда ранее не
используемая, но пригодившаяся сейчас. Пусть возьмет всю, без остатка, но живет. Господи,
он должен жить!

«Лишь приняв самих себя, мы обретаем крылья. Лишь переступив через собственный
эгоизм, мы можем даровать счастье другим. Лишь жертвуя самым дорогим, мы
спасаем любимых, деля одно сердце на двоих. Лишь признав свои страхи, мы становимся
сильнее. Лишь говоря правду, мы разрушаем оковы. Оковы зла, непонимания и эгоизма...»

– Пожалуйста, забери мою силу, забери мое сердце, забери мою жизнь, но живи, умоляю,
живи, – тихо всхлипывая, бормотал Чон, сжимая в своих объятьях бездыханное тело Тэхёна.
Тонкое и ужасающее мертвенной бледностью. Безмолвием. Будто заснул навсегда.

Больше никогда он не услышит заразительного смеха. Больше никогда не ощутит вкус его
губ. Больше никогда не заглянет в теплые лучистые глаза. Больше никогда не увидит лучшую
в мире очаровательную улыбку. Больше никогда не согреет в своих ладонях холодные тонкие
пальцы. Больше никогда не насладится бархатным низким баритоном. Больше никогда…

– Прошу тебя, не уходи, не бросай меня здесь одного. Прости, я такой идиот. Я был так
слеп, увяз в сомнениях настолько, что не увидел очевидного. Главного, – давясь рыданиями,
бормотал Чонгук, уткнувшись в ледяную шею. А после отстранился, всматриваясь в
неживые, посеревшие восковые черты лица, и произнес самое сокровенное: – Я люблю тебя,
Тэхён, – демон обнял ладонями пергаментно-белые щеки и приблизил свои губы к чужим. – Я
так тебя люблю, что просто не представляю, как мне теперь жить без тебя, – неосторожная
юркая слезинка сорвалась с ресниц, размытой кляксой разбившись о скулу.

А после Гук стер все барьеры, прижимаясь к посиневшим устам, будто сказочник мог
ответить на этот поцелуй. Прощальный. Чона трясло и рвало на части от осознания
случившегося, от чувства вины и всепоглощающего отчаяния, но он упрямо продолжал
целовать шатена, ни на что не надеясь, просто боясь вновь взглянуть на уже мертвеца.
Страшно. До чего же страшно понимать фатальность последней встречи. Роковой,
уничтожающей лучше всяких зелий и проклятий. Как дальше жить с пустотой в сердце? Уж
лучше умереть здесь с ним рядом.

И странное колючее тепло обожгло их губы, прошлось щекочущей волной по телу,

разнеслось ослепляющей вспышкой света по замку, игривым ветром развевая волосы и оседая
звездной пылью на влажных от слез ресницах. Жадный вздох – тонкие хрупкие руки обвились
вокруг шеи. Тело под брюнетом зашевелилось, прижимаясь ближе, теснее, как раньше,
заставив Гука испуганно отстраниться, встречаясь с сонным взглядом Тэхёна. Живого и
здорового Тэхёна, что смотрел на Чонгука с не меньшим удивлением, растерянностью и
легкой улыбкой на вновь розовеющих губах.

– Если я умер и попал в рай, то мне здесь определенно нравится, – прохрипел Тэ, жадно
впитывая в себя родные черты, что боялся больше не увидеть, а в следующий миг задохнулся
в медвежьих объятьях, в которые его заключил Чон, без конца повторяя:

– Ты жив, боже, ты жив. Жив! – словно не верил собственному счастью. И столько в этом
шепоте было отчаяния, надежды и испуга вперемешку с облегчением, что Ким невольно
задрожал, осознав масштабы случившегося. Из глаз хлынул неконтролируемый поток слез –
парень наконец-то понял, где они находились, почему лежал на полу и каким образом остался
в живых. И тот факт, что он все-таки воскрес, а не почил жертвой яда, говорил о том, что… –
Я люблю тебя, – Гук на мгновение отстранился для того, чтобы сказать это, заставив,
несомненно, вновь заведенное сердце затрепетать от восторга, а затем приник к губами
сказочника, растянувшимся в счастливой улыбке. И на этот раз мастер слова ответил на
поцелуй.
 О пророчестве и зле, что никогда не умирает
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Юнги медленно ступал по сырым коридорам, освещенным пляшущими рыжими языками

пламени, отбрасываемыми факелами. Шаги оглушающим эхом разносились вдоль туннелей,
рикошетя от голых стен. Собственное сердце безумно быстро билось в груди, оглушая мага
гулким стуком. Ладони вспотели от волнения, но Юн лишь сжал руки в кулаки, продолжив
свой путь. За темными ржавыми решетками в глубоком мраке копошилось пугающее нечто,
но чародей проходил мимо. Ни к чему проявлять ненужное сейчас любопытство. Карман
мантии оттягивал небольшой кинжал – запасной вариант на случай, если Чонгук не успеет
вовремя.

Впереди – долгожданная балюстрада, а внизу – просторный зал с потрескивающим огнем

в старинном камине. Пустая комната с минимумом мебели и высоким куполом. В центре, без
сомнения, расположился хозяин замка, восседая в тронном кресле, а рядом с ним, низко
склонив рыжую голову, сидел джинн, при взгляде на которого Мина пробрало на дрожь. На
шее, запястьях и щиколотках красовались кандалы, золотые, блестящие, сцепленные цепью,
тянущейся до неприметного кольца в полу. Не выбраться и не сбежать. Из одежды на Чимине
были, разве что, черные шаровары, остальные же участки тела предстали обнаженными,
отливая соблазнительной бронзовой матовостью в отблесках пламени.

– Юнги? Ты как раз вовремя, – Чон вскинул голову кверху, лучисто улыбаясь гостю, а
затем махнул рукой, приглашая спуститься вниз. – Мы с Чимином соскучились по тебе, –
стыдно признаться, но Юнги совсем позабыл о Паке со всей этой нервотрепкой из-за Тэхёна.

Брюнет демонстративно потрепал юношу по волосам, словно какую-нибудь собаку. Как

опрометчиво – позабыть о том, кто тебе неравнодушен. Какая беспечность. А самое главное,
что, похоже, Пак исчез одновременно с Кимом. Стараясь не смотреть в сторону рыжего,
чародей спустился вниз, становясь напротив чернокнижника, который внимательно наблюдал
за каждым движением гостя, но кинжала, скользнувшего в рукав мантии, не заметил.

– Знаешь, я никак не мог успокоиться после нашего последнего разговора, – доверительно

сообщил Хоуп. – Все думал, почему ты остался возмутительно спокойным даже после
известия о том, что Тэхён умрет, а потом понял. Не он занимал твое сердце, точнее не самое
значимое место в нем. И тогда меня осенило, – радостно хлопнул в ладоши колдун и
поднялся с кресла, подходя вплотную к Юнги. Пальцы по-хозяйски скользнули по щеке,
перемещаясь на шею. Страшная догадка озарила сознание, повергнув волшебника в ужас. –
Наш Юнги влюбился, – вот он – кошмар наяву, животный страх за жизнь Пака охватил Мина.
Представление, устроенное специально для него. Очередное. Хищный блеск в глазах
напротив – прямое тому доказательство. – А Чимин очень даже симпатичный, мне
невероятно повезло отыскать эту чудесную шкатулочку в сумке Тэхёна, – в руках мелькнула
небольшая коробочка, та самая, в которой некогда жил рыжий. Внутренности сжались в
тугой узел от осознания грядущей катастрофы.

– С чего ты взял, что я его люблю? – невозмутимость трещала по швам, но как же трудно
было сдержать рвущийся наружу отчаянный крик. Только не Чимин. От слов, брошенных
равнодушным тоном, джинн невольно вздрогнул, поверив сказанному и вмиг погрустнев, а
вот Хосок недоверчиво прищурился. Чернокнижник не первый год знал мага, а потому
изучил наизусть все уловки. – Неужели ты и вправду думаешь, что я стану отдавать
предпочтение кому-либо после того, что ты устроил в прошлый раз? – в кошмарных снах до
сих пор чудились вопли, полные боли. Когда горишь заживо, приятного мало. Сложнее всего
удержаться от взгляда на неожиданно напрягшегося рыжего, который внимательно
прислушивался к разговору и, кажется, разрывался на части от слов, вгрызающихся в кожу.
Но пусть лучше так, чем лишиться юноши навсегда. – Тебе самому не надоело губить
невинные жизни?

– А я не гублю их, Юнги, – тепло улыбнулся Чон, наклоняясь к уху, в которое шепнул
едва слышное: – Это делаешь ты своим ошибочным выбором. Раз за разом, предпочитая их
мне, ты подписываешь невинным людям смертный приговор, а я ведь не раз предупреждал
тебя, – глаза, полные сочувствия, а на самом деле – скрытой злобы, потому что волшебник в
который раз резанул по больному. – Пора бы уже свыкнуться с мыслью, что твое сердце
принадлежит мне, – какая-то жестокая шутка – влюбляться каждый раз не в того. Мин убегал
от своей судьбы, заставляя Хоупа убивать. Снова и снова, пока в нем не осталось ничего
светлого. И все ради чего? Ради внимания, хотя бы крошечного взгляда, брошенного
вскользь, криков с пожеланиями скорейшей смерти, таких жарких и желанных, потому что
ненависть – чувство посильнее любви.

– О, по-твоему, так нужно добиваться меня: убивая тех, кто мне дорог? – не остался в
долгу Юнги, недовольно поджимая губы и наступая на колдуна. – Думаешь, избавился от
парочки конкурентов, и я сразу же рухну в твои объятья? Ты хоть понимаешь, почему я ушел
от тебя, Хосок? – разговор на повышенных тонах не входил в его планы, но иначе просто не
получалось. – Для тебя жажда власти и всеобщего признания стали важнее, нежели я и
чувства, что нас связывали, а мириться с твоей алчностью и жестокостью по отношению к
невинным людям я не намерен. Ты сделал свой выбор в сторону зла, я же предпочел добро.
Все просто, Хоуп, и дело не в моей любви к кому-либо, просто я не приемлю насилие, – в
алых зрачках колдуна вспыхнул недобрый огонек.

– Что ж, это существенно меняет дело, потому что я не планировал убивать Чимина, –
улыбка Чона не предвещала ничего хорошего, и сердце испуганно ухнуло вниз, посылая по
телу слабые всполохи паники. Тихий облегченный вздох раздался со стороны Пака, а после
прогремел приговор. – Он прекрасно со всем справится и сам, не так ли, Чимини? –
чернокнижник повернулся к джинну, в чьих глазах отразился ужас, а потом голова смиренно
опустилась. Чим тоже был жертвой обстоятельств, рабом, заточенным в музыкальную
шкатулку и обязанным выполнять любой каприз своего хозяина. – Если проблема
заключается лишь в том, что я убиваю своих конкурентов, Юнги, то как тебе такой вариант?
Чимин, убей себя.

– Не вздумай, – Мин бросился вперед, позабыв о притворстве, намереваясь остановить

парня, но сильные руки Хоупа не дали ему этого сделать, сцепившись в замок на груди,
вынуждая беспомощно трепыхаться в кольце из объятий, в то время как из воздуха в ладони
джинна материализовался тонкий изящный кинжал. Рыжий поднял глаза на волшебника и
невесело улыбнулся тому, медленно поднося оружие к животу. – Нет, Чимин, не смей, – в
отчаянии закричал, волшебник, но сделать ничего не мог. Невозможно ослушаться прямого
приказа. Рука неумолимо приближалась, а пальцы подрагивали от волнения. Сопротивлялся,
стараясь отсрочить неизбежное.

– Прости, – тихо прошептал Чим, неожиданно роняя крупные прозрачные слезы себе на
грудь, – но я не могу остановиться, ты же знаешь, – губы тронула виноватая улыбка, будто
это Пак изъявил желание проткнуть себя лезвием, а не Хосок, и просил прощение за скорую
смерть, а внутри что-то оборвалось, со звенящим гулом падая в бездну пустоты. Юн впервые
ощутил настолько дикий страх за чью-то жизнь. Впервые осознал, что боялся потерять кого-
то по-настоящему.

– Останови это! – потребовал Мин, разворачиваясь в стальной хватке и вцепляясь в ворот

мантии Хоупа, что улыбался гаденько, смакуя очередную победу. – Слышишь меня?
Останови это немедленно! – а в ответ получил невинное «Ничего не могу поделать, приказы
нельзя отменить», и в глазах на миг потемнело от ярости, а затем щеку чернокнижника
обожгла ослепительная боль от удара. Не дав тому отстраниться, Юнги дернул Чона на себя,
бормоча на грани истерики: – Почему? Ну почему ты постоянно стремишься причинить мне
боль? – хватит этих игр, волшебнику надоело изображать жертву, заставляя страдать
дорогих сердцу людей, заставляя страдать Чимина. Чаша терпения переполнилась,
выливаясь через край кровавыми бороздами на лице. Если раньше и тлела слабая надежда на
исправление, то сегодня Юн окончательно понял: чудовище не остановить разговорами.

– Потому что я люблю тебя, разве это не очевидно? – Хоуп выглядел каким-то жалким,
уязвимым, измученным, впервые настолько открыто встречаясь с яростью в темных глазах.
Обнажил душу, надеясь на ответные чувства. Но на чужом несчастье счастья не построить,
увы. К сожалению, Чон об этом не знал. Он доверчиво приблизил свое лицо к лицу чародея,
мягко выдыхая в приоткрытые губы: – Люблю, – нездоровое увлечение, загубившее столько
жизней, а Юнги тоже хорош, плыл по течению, закрывал глаза на ужасы, происходящие
вокруг него. До последнего убегал, отказываясь принимать жестокую и беспощадную правду.
Мужчину не любили. Его пытались подчинить, как и остальных, завоевав, словно военный
трофей.

– Дурак. Хосок, ты такой дурак, – шепнул Мин, сокращая расстояние между ними и
приникая к прохладным губам, что тут же ответили на поцелуй, охотно приоткрываясь
навстречу. И не почувствовал ровным счетом ничего. Выжженная пустыня и отвращение с
неожиданно накатившим приступом тошноты. Юнги хотел запомнить этот момент на всю
оставшуюся жизнь, ибо то, что он собирался сделать, полностью перечеркнет прошлое.

Последний миг, когда чародей решил пойти на поводу у слепых надежд и бессмысленных
ожиданий. Маг вложил в поцелуй те крохи любви, что еще сохранились под толстым
покровом ненависти и злобы. Прощальный поцелуй. Незаметной тенью из рукава мантии
выскользнул кинжал, обжигая холодной сталью ладонь. Объятья тесные, полные отчаяния и
сожаления. Всего миг, чтобы решиться, а потом тихий удивленный вздох в губы и глаза
напротив, полные непонимания. Острое лезвие вошло под лопатку, добираясь до сердца, а по
телу внезапно прошлась обжигающая волна силы, растрепав волосы. Зал озарила яркая
вспышка света, на мгновение ослепив.

– Это не любовь, а эгоизм. Теперь я это понял, – чернокнижник начал оседать в объятьях,
и Юн опустился вместе с ним на пол, до крови закусив губу, чтобы не расплакаться, потому
что на его руках – кровь старого друга. Пытка, каким бы ужасным человеком Хоуп не был. –
Прости, – устало выдохнул он, получив в ответ растерянную улыбку, будто Хосок не верил,
что у Мина хватило духу. А затем алые глаза закрылись навсегда, тело обмякло, став
невыносимо тяжелым. Великий злодей Королевства умер.

Минута на осознание содеянного, а после боковое зрение уловило размытое движение.

Чимин, что по-прежнему продолжал сопротивляться до судорог в мышцах и тонкой алой
струйки, скользнувшей от солнечного сплетения вниз. Пульс из-за страха подскочил к горлу,
а Юнги, спотыкаясь, бросился к джинну, который ввел в себя лезвие уже наполовину.
Выхватив из дрожащих пальцев клинок, маг извлек нож из тела, затыкая рану ладонью и
обнимая парня за плечи, позволив, тем самым, облокотиться спиной на свою грудь.

– Все хорошо, я с тобой, – шепнул Юн, оставив смазанный ободряющий поцелуй на виске,
чем заслужил слабую улыбку, полную нежности. – Ты не умрешь здесь, Чимин, слышишь
меня? – голос невольно дрогнул, потому что чары волшебника отчего-то не действовали.
Кровотечение не желало останавливаться, заливая живот, руку и пол. Мин зарылся носом в
рыжую шевелюру, пряча лицо, преисполненное отчаяния.

– Потому что потом некому будет отстирывать кровь с твоей мантии? – неловко пошутил
Пак, с трудом переводя дух. Дышать становилось невыносимо сложно, а от живота по всему
телу расползались волны боли, и только крепкие объятья Юнги не позволили ему
расклеиться полностью. Небольшое заклинание – и золотые оковы упали на пол, больше не
сдерживая парня.

– Потому что я люблю тебя, дурында, – слова, никогда не произнесенные ранее, сейчас
обожгли нутро, стирая сомнения, а эмоции хлынули через край новым потоком слез. Сердце
зашлось в безумном ритме, а на губах остался солоноватый привкус от поцелуя. – И я не дам
тебе умереть, – пообещал Юнги, испытав небывалую легкость от признания, сорвавшегося с
уст, несмотря на панику, поднимающуюся из глубины души, потому что Чимин по-прежнему
истекал кровью и бледнел все сильнее с каждой минутой.

Тихий шелест крыльев прорезал тишину зала, а волосы растрепались от слабых порывов
ветра. Маг поднял голову и увидел над собой Чонгука, что впервые предстал перед ним в
демоническом облике. Спиралевидные изогнутые рога, огромные кожистые черные крылья,
тонкие выступающие нити вен и алые глаза с вертикальными звериными зрачками. Он
приземлился рядом с Чимином, прижимая к себе хрупкую фигурку Тэхёна, уставшего, но,
без сомнения, живого.

Сказочник удобно устроился на руках и зацепился за шею Гука с таким невозмутимым

видом, будто катался так всю жизнь. Тревога, не отпускавшая долгое время, испарилась.
Бережно поставив мастера слова на ноги, Чон опустился на колени перед Паком. Пальцы
коснулись раны, посылая по телу легкие электрические разряды, а порез с поразительной
скоростью начал затягиваться прямо на глазах.

– Ну и видок у тебя, – не удержался от едкого комментария Мин одновременно с тихим

«Спасибо» из уст джинна. Он критичным взглядом окинул брюнета, и тот несколько
смутился, мгновенно выпрямившись и передернув крыльями. Чонгук и сам ощущал огромный
дискомфорт из-за преображения, лопатки до сих пор ныли с непривычки, и точно сгорел бы
со стыда от насмешки, прозвучавшей в голосе мага, если бы не прохладная ладонь на щеке,
привлекшая внимание Гука.

– А мне нравится, – заверил его Тэхён, нежно улыбаясь и притягивая для мимолетного
поцелуя, который тут же перерос в чувственный, приправленный крепкими объятьями,
потому что иначе у них попросту не получалось. А залу прорезал обреченный стон
волшебника в неизменном духе «Меня сейчас стошнит» и заливистый смех Чимина, не
поверившего возмущениям вечно ворчливого Мина, потому что тот буквально пять минут
назад был таким же.

А Ким не врал. Ему действительно нравился демонический облик Чона. Шатен

отстранился, чтобы восторженно провести кончиками пальцев по кожистым перепончатым
крыльям, а затем переключился на рога, едва ощутимо огладив их шершавую поверхность,
следом лоб, скулы и подбородок. Он мог любоваться им бесконечно. Плечи Чонгука от такой
незамысловатой ласки заметно расслабились. Брюнет больше всего боялся, что покажется Тэ
омерзительным, но тот не испытывал отвращения, восхищаясь обликом парня. Невозможно
глаз отвести.

– Он мертв? – кивнув в сторону бездыханного тела Хосока, поинтересовался Пак,

привлекая к чернокнижнику внимание всех присутствующих в комнате.

– Думаю, да, – несколько неуверенно подтвердил Юнги, поднимаясь с пола и помогая

встать джинну, что медленно восстанавливался после заживления раны. Регенерационные
способности Чимина были не такими мощными, как у того же Гука. – По крайней мере, когда
я проткнул его кинжалом, то ощутил странную волну тепла, а комнату озарила яркая
вспышка, как от взрыва. Так что, думаю, проклятье в любом случае удалось разрушить.

– Странно, я ощутил ту же самую волну энергии, когда целовал Тэ, – нахмурился Чонгук,
переплетая пальцы с мастером слова. – Боюсь, что это мы с Тэхёном сняли проклятье, а не
ты.

– А может мы задействовали все имеющиеся у нас резервы и разрушили проклятье

вместе, – не унимался Юнги, не желая признавать чью-то значимость, помимо собственной. –
Ты вообще должен был спасти Тэхёна только от яда, – уязвленный до глубины души, он
вошел во вкус, не собираясь отступаться от своего мнения.

– Давайте вы обсудите это по дороге домой? – устало зевнув, предложил Ким, и Чимин
тут же согласно закивал, поддержав идею шатена. Чонгук даже спорить не стал, видимо
решив исполнять любой каприз мастера слова, поэтому молча подхватил того на руки,
готовый отправляться в путь хоть сейчас. На душе было спокойно и легко впервые за долгое
время, потому что любимый человек под боком разгонял по телу щекочущие стайки мурашек
своим дыханием и порождал волны безграничного счастья. А большего демону и не
требовалось. И это, наверное, единственное, в чем Юнги согласился бы с ним. Тяжело
вздохнув, Мин взял за руку Пака и повернулся к остальным.

– Ну что ж, домой так домой.

Тусклая серость каменных стен, холодный ветер, то и дело гуляющий по сводам

величественного замка, и тихое потрескивание догорающих дров в камине, отбрасывающих
на сырой пол дрожащие кровавые блики. Бездыханная фигура, лежавшая в неестественной
позе на полу, неожиданно зашевелилась, едва заметно дергая пальцами на руке. Жадный
глоток воздуха и неожиданная судорога, скрутившая все тело. Мужчина приподнялся на
локтях, осматриваясь и морщась от боли в спине.

Картинка постепенно обретала четкость, а на губах появилась кривая усмешка. Рука кое-
как дотянулась до лопатки и под сдавленное шипение сумела извлечь нож из тела. Хосок
поднес оружие к глазам, задумчиво рассматривая гравировку на клинке, том самом, что он
некогда подарил Юнги. Как символично и как опрометчиво со стороны Мина вернуть такое
законному владельцу. План мести медленно созревал в голове, угрожая вылиться во что-то
грандиозное и не менее разрушительное, но пока что не время. Может, проклятье и было
снято, но вот зло, наложившее его, не так-то просто уничтожить. Уж Хоуп знал об этом не
понаслышке.

۞۞۞

Просторная ярко освещенная не одной сотней свечей зала, приятная мелодичная

композиция, ласкающая слух, и толпа гостей, прогуливающихся по комнате, танцующих
медленный вальс, счастливо смеющихся или смакующих вино в золотых и серебряных кубках,
заедая алкоголь богатым ассортиментом закусок, расставленных на столах. Те были
застелены белоснежными скатертями и расположены около кремовых стен, украшенных
великолепными картинами. Весть о разрушенном проклятье быстро разнеслась по
Королевству, и король на следующий же день закатил грандиозный пир, желая отпраздновать
величайшее событие столетия.

– Нет, ну ей точно жить надоело, – недовольно пробурчал себе под нос Тэхён, скрипя
зубами от злости и высматривая в толпе Чонгука, рядом с которым вертелась очередная
разряженная дева, строя глазки и точно провоцируя на танец. Демон лучезарно улыбнулся ей,
ощущая спиной прожигающий насквозь взгляд сказочника, и протянул руку ладонью вверх,
приглашая потанцевать. Представление, устроенное специального для одного ревнивого
зрителя. Самого любимого зрителя. – Вот же неугомонный, – раздосадовано шепнул Ким и
постарался затеряться среди танцующих пар, впрочем, не упуская из виду брюнета.

Легкий щелчок пальцами – и партнерша Гука, тихо вскрикнув, чуть не упала в виртуозном
па на глазах сотен гостей. Ах, какая незадача: сломанный каблук чуть не стоил ей вывиха.
Довольный совершенной пакостью, мастер слова зашагал к столу закусок. С этими глупыми
играми в устранение соперниц у него разыгрался зверский аппетит. И так увлекся
поглощением пищи, что не заметил приближающейся опасности.

– Вот ты где, – Тэхён чуть бутербродом с рыбой не подавился, услышав этот голос,
немного грубоватый, глухой, глубокий. Волосы на затылке встали дыбом, и кусок застрял в
горле от неожиданности. Нельзя же так к людям подкрадываться, черт побери. – Наконец-то
попался, – руки обвились вокруг талии, притягивая ближе, а теплые губы приникли к
обнаженному участку шеи, запечатлев на ней смазанный поцелуй, заставив молодого человека
задрожать отнюдь не от страха. – Потанцуешь со мной?

Снова, как тогда, запредельно волнительно, с томными нотками. Из-за проникновенного

шепота по телу разлилась волна колючего тепла, поднимая тонкие волоски на коже,
отдаваясь ощутимым покалыванием в кончики пальцев. Во рту неожиданно пересохло, с губ
сорвался хриплый вздох, а голова невольно откинулась назад на крепкое плечо. А потом
юноша вдруг вспомнил, где находился, и тут же напрягся в кольце рук. Отобрав у шатена
бутерброд, Гук развернул Тэ лицом к себе, едва удержавшись от смешка. С набитыми
щеками сказочник был похож на полевую мышь. Легонько чмокнув растерянного Кима в нос,
демон увлек его в медленный танец, неотрывно глядя в расширившиеся в испуге шоколадные
глаза.

– Ничего не хочешь мне сказать? – предложил Чон, дождавшись, когда Тэхён проглотит
полюбившуюся пищу. Он, по правде говоря, жутко устал за сегодняшний вечер, потому что
все попытки выловить мастера слова из толпы гостей не увенчались успехом. Хотел побыть с
ним наедине, но чертово мероприятие вновь нарушило планы.

– Не понимаю, о чем ты, – даже несколько растерялся Тэ, пряча взгляд за густым веером
ресниц, отбрасывающим дрожащие тени на скулы. Руки перекочевали на плечи демона, а на
щеках выступил легкий румянец, выдавая юношу с головой. Кажется, коварство сказочника с
легкостью раскрыли.

– Да ну? – охотно вторил Киму Гук, включаясь в игру. – То есть девушки, изъявившие
желание танцевать со мной, просто так ломали себе каблук, стоило лишь подойти к ним? –
скептически выгнул бровь брюнет, усиливая хватку на талии и получая в ответ удивленный
вздох. Чон точно знал, как следовало воздействовать на мастера слова и получать от этого
максимум удовольствия.
 – Обычная случайность, – Тэхён сам не заметил, как придвинулся ближе, вжимаясь своей
грудью в чужую. Время будто остановилось, увязло в густой смоляной субстанции взаимного
притяжения. Одного на двоих и такого головокружительного. – Ты же знаешь, какую нынче
некачественную обувь делают сапожники, – не желал признаваться в собственной пакости
сказочник.

– Но не пять же раз подряд, Тэхён, – с укоризной глядя на молодого человека, устало

вздохнул Чонгук, а затем склонился ниже, доверительно шепнув на ухо: – Что скажешь в свое
оправдание? – и этот вопрос на долгих пять минут выбил Тэ из колеи, заставив судорожно
соображать, что бы ответить и как бы не выдать себя.

– Я не умею ходить на каблуках, – наконец произнес шатен, невозмутимо пожимая

плечами, делая вид, что не понимал, к чему клонил Чон. А внутри все сжималось в
предвкушении чего-то грандиозного и волнительного. Приятная щекотка прошлась по горлу в
грудную клетку, тревожа взбунтовавшееся сердце из-за потемневшего взгляда обсидиановых
глаз напротив. Так близко от губ, по которым, будто дразнясь, прошелся кончик языка.

– Я не об этом, – не унимался Чонгук, медленно ведя ладонью по спине, а второй сплетая

их с Кимом пальцы. Черта с два он теперь отпустит его. Разумеется, брюнет заметил все те
уничтожающие взгляды, что бросал на дам мастер слова, и демона, по правде говоря,
забавляла реакция Тэхёна. Ему нравилось злить молодого человека, наслаждаясь красочным
проявлением эмоций на выразительном лице. Вероятно, настойчивость возымела
долгожданный эффект. Парень, признавая поражение, зарылся носом в изгиб широкой шеи,
жадно вдыхая аромат, исходящий от кожи.

– Я просто не хотел, чтобы ты танцевал с ними, – шатен закусил губу от досады, цепляясь
пальцами за алый камзол Чона, не видя счастливой улыбки, на миг мелькнувшей на устах
Гука, что не мог не умилиться такой детской искренности Тэ. Он слегка отстранился,
пытаясь заглянуть в глаза юноши, выглядевшего сейчас жутко милым с опущенной вниз
головой.

– Тэхёна, – осторожно позвал Чонгук, подцепив пальцами подбородок мастера слова,

вынуждая, наконец, взглянуть на себя, – можно вопрос?

– Смотря какой, – невольно нахмурился Ким, не понимая, к чему клонил тот. Сердце
гулкими ударами отдавалась в уши и виски, разгоняя волнение по венам. Ладони неприятно
вспотели, а от теплоты в черных глазах напротив перехватило дыхание. Он всегда на него так
действовал, толкая на безумные поступки.

– Ты меня любишь? – страх острыми иглами вонзился в грудь и живот, а с лица схлынула
краска смущения, выбелив то до неузнаваемости. К такому вопросу Тэхён оказался не готов,
тут же выпалив испуганное «Нельзя», чем заслужил понимающую улыбку.

Нет, Тэ, без сомнения, любил Чонгука, но при одной только мысли о том, что о чувствах
следовало бы сказать вслух, его душила паника. Наверное, услышь Гук такое раньше, то,
несомненно, обиделся бы, однако сейчас уже понимал, насколько трудно порою оголить
перед кем-то душу. К тому же, Чон и без громких слов знал, что Ким испытывал то же, что и
он. Любил так же сильно, как и сам демон. Они жизнь были готовы отдать друга за друга,
проклятье разрушили, в конце концов.

– А, ну это много объясняет, – растягивая гласные в притворной обиде, пробормотал

Чонгук и остановился, отстраняясь от сказочника. Возможно, того просто следовало
немножко подтолкнуть. Брюнет отвернулся и зашагал прочь, однако не прошел и полметра,
как тонкие пальцы впились в локоть, разворачивая лицом к перепуганному Тэхёну, что, не
теряя времени даром, приник к его губам. С пылкостью, отчаянием и искренностью,
вкладывая в поцелуй все невысказанные слова и наделяя рвущимися наружу чувствами.

Прикрыв глаза, Тэ отдался на волю ощущениям, видя звезды под сомкнутыми веками.
Нужно было так сделать с самого начала и не играть в кошки-мышки. Когда-нибудь Ким
научится слушать свое сердце. У демона же пульс резко подскочил, застряв в горле от
подобной смелости. Ладони легли на щеки, мягко огладив большими пальцами скулы, и Гук
ответил на поцелуй, превращая тот в мерный, нежный, тягучий и безгранично сладкий,
наплевав на сотни взглядов, направленных на них в момент слишком интимного единения.
Пусть смотрят, он не против. А признание… Чонгук подождет, ведь слова – не главное.
Главное то, что они вместе, а все остальное придет со временем.

Они вернулись домой поздно ночью и все никак не могли расстаться у дверей спальни Тэ.
Сказочник, по правде говоря, давно потерял нить разговора, заворожено глядя на губы
демона и размышляя над тем, какой же все-таки трусишка, раз до сих пор не решился
переступить черту, открывшись ему. Без сомненья, стыд затмевал остальные чувства, потому
что такого с ним еще никогда не было. Так далеко Ким даже с девушкой не заходил, а тут
парень, да еще тот, при одном взгляде на которого в животе разливалось странное тепло,
заставляя сердце трепетать от волнения.

Чонгук – особенный, а Чимин, кажется, оказался прав, рассказывая симптомы

влюбленности. Вот только Тэ, похоже, заразился каким-то опасным вирусом, от которого еще
не придумали лекарство. Наверное, поэтому схватил Чона за руку, когда тот собрался
уходить, поцеловав на прощание в щеку. От такого поцелуя остался странный налет
неудовлетворенности. Гук, удивленный, обернулся, выжидающе глядя на мастера слова.

– Не уходи, я… – шатен запнулся, закусив губу, а затем выпалил на одном дыхании,

боясь, что еще чуть-чуть – и решимость оставит его навсегда. – Я хочу, чтобы ты остался, –
Чонгук поначалу даже не понял, что имел в виду Тэхён, а когда сообразил, зрачки невольно
расширились. Уж не послышалось ли? Сердце учащенно забилось в груди, а горло стянуло от
волнения. Неужели? Он как-то робко, почти неуверенно притянул к себе такого хрупкого и
тонкого Кима, будто боялся, что юноша сбежит в любой момент, и, склонив голову, шепнул
прямо в приоткрывшиеся губы, неотрывно глядя тому в глаза:

– Ты уверен? – не то чтобы Чон не хотел близости со сказочником, наоборот, жаждал ее

больше, чем что-либо иное, просто ему казалось, что еще не время. Парень едва привык к
тактильным проявлениям чувств, а тут сразу такой шаг. С ним следовало обращаться очень
аккуратно, чтобы не оттолкнуть от себя своей навязчивостью или, не дай боже, испугать
чрезмерной грубостью и нетерпеливостью. Ладони легли брюнету на грудь, а сам Тэ
потянулся вперед, невесомо касаясь своими губами чужих. Медленно, неуверенно, будто
целовался первый раз в жизни и не знал, что делать. Безмолвное согласие как посыл к
решительным действиям.

Пути назад уже нет, хватит бояться. Едва заметно улыбнувшись, Гук перехватил у него
инициативу, решив, что так молодой человек будет испытывать наименьший дискомфорт,
вжимая того в стену. Язык дразняще прошелся по губам, а зубы едва ощутимо прикусили
соблазнительную мягкость, упрашивая впустить внутрь и получая в награду первый
судорожный вздох. Руки сместились на шею, притягивая демона ближе, и Тэхён, осмелев,
ответил на ласку, зарываясь пальцами в смоляные пряди и, кажется, окончательно теряя
голову. По телу разлетелся табун мурашек, когда ладони проникли под камзол, огладив кожу
через тонкую ткань рубашки, и парень ощутил ноющую боль под ребрами от переполняющих
его чувств, завязавших нервы в тугой узел внизу живота.

От тихого стона, сорвавшегося с губ Кима, Чонгука будто обухом по голове приложило,
а с трудом сдерживаемые гормоны взяли вверх, заставив безвозвратно потерять контроль.
Мир поплыл перед ним, четкими гранями выделяя только раскрасневшееся лицо мастера
слова с глазами, подернутыми дымкой страсти, наполненными чем-то чарующим, загадочным,
безумно притягательным. А затем Чон вновь прижал к себе парня настолько тесно, что тот
сдавленно охнул и самостоятельно вовлек в поцелуй, глубокий, несдержанный, страстный,
бормоча что-то неразборчивое, но чертовски соблазнительное. В спальню они ворвались
сплетенным клубком, тут же падая на кровать. Матрац под ними мягко прогнулся, очертив
контуры их тел.

Камзолы полетели прочь, а пальцы запутались в крошечных пуговках рубашки, и Тэхён

счастливо засмеялся явно чему-то своему. Чонгук отстранился, заглядывая тому в глаза, и
нежно провел тыльной стороной ладони по щеке. Тонкая линия шеи, лучистый открытый
взгляд, направленный только на демона, безумно притягательные губы с чувственным
изгибом и тепло, которое разливалось электрическими разрядами по телу от одного только
осознания, насколько сильно Гук любил этого юношу. Тэ мягко улыбнулся и подставился
под ласку, не чувствуя ожидаемого страха. Лишь легкий налет волнения, но он был вполне
объясним.

Брюнет медленно склонился над ним, запечатлев на губах ленивый тягучий поцелуй, а
затем сместился ниже, покрывая ими лицо, спускаясь на шею, осторожно прикусывая тонкую
полупрозрачную кожу с выступающей нитью голубых венок, пробираясь руками в ворот
рубашки и открывая для себя новые участки кожи. А когда несчастный клочок ткани полетел
прочь, оставив шатена по пояс обнаженным, парень внезапно оробел, пряча взор за вновь
отросшей челкой. Чонгук, уловив перемены в настроении сказочника, подался вперед,
невесомо потеревшись своим носом о чужой, и шепнул осязаемое, но такое важное сейчас:

– Не бойся, я не сделаю тебе больно, – взгляд глаза в глаза, полный щемящей нежности,
тепла и любви, и осторожные прикосновения ниже, пробирающие на дрожь в конечностях.
Рот приоткрылся в немом стоне, и Тэ с жадностью глотнул воздуха, услышав слова, от
которых сердце было готово разорваться на части: – Доверься мне, – дыхания слились
воедино в смазанном поцелуе, поверхностном, успокаивающем, пылком.

Неуверенный кивок в ответ: Ким доверился, отбросив всякий стыд и отдаваясь на волю
умелым рукам, что, наконец стянув мешающуюся одежду, мерно гладили возбужденную
плоть, давили и заставляли задыхаться от восторга. Комната заполнилась щекочущим ноздри
ароматом масла. Чонгук. Его чуткий и внимательный Чонгук, который точно знал, как
доставить наибольшее удовольствие, отвлекая от неприятных ощущений растягивающих
изнутри пальцев жаркими поцелуями, не оставляя без внимания каждый миллиметр безумно
чувствительной кожи.

Тэхён и сам не до конца понимал, что чувствовал. По ощущениям было не противно,

скорее, несколько дискомфортно от странной непривычной заполненности. И уже через
мгновение он поклялся бы, что ошибся, потому что подушечки прошлись по чему-то глубоко
внутри, заставив выгнуться в спине до хруста позвонков и несдержанно застонать, умоляя
сделать так еще. Понимающе хмыкнув, Чонгук послушно выполнил просьбу, проглатывая в
поцелуях гортанные стоны парня, что нетерпеливо начал подмахивать навстречу,
самостоятельно насаживаясь на пальцы. Такой открытый и честный в своих эмоциях, что
демона невольно закоротило от переизбытка чувств. Чон растягивал сказочника долго и
методично, опасаясь, как бы проникновение не вышло болезненным.
 Спешка им не требовалась, несмотря на то что собственный член изнывал в нетерпении,
сгорая под ласками тонких пальцев мастера слова, Гук хотел, чтобы их первый раз
запомнился шатену надолго. Тэ бесстыдно шептал на ухо, насколько ему хорошо, делился
впечатлениями от наслаждения, угрожающего вылиться через край, и заскулил, ощутив
странную пустоту из-за пальцев, покинувших растянутую мышцу.

Тихий вскрик от нового проникновения и жесткий поцелуй, принимающий всю

невысказанную боль на себя, потому что теперь внутри было слишком тесно и горячо из-за
пульсирующей плоти, что осторожно толкалась глубже, преодолевая сопротивление тугих
стенок. Первая шустрая слезинка скатилась из уголка глаза, которую демон тут же поймал
ртом. Потому что слишком много всего. К такому Ким оказался не готов, и только чарующий
голос Чонгука не давал ему окончательно потерять контроль над собой.

Чон неожиданно остановился, позволяя привыкнуть к разрывающей изнутри

заполненности, руками оглаживая тело, дразня набухшие бусины сосков, рисуя языком узоры
на солоноватой коже шеи и оставляя свои метки. Ладонь накрыла истекающий природной
смазкой член Тэ, легонько надавив пальцем на головку и срывая с губ новый стон, на этот раз
наполненный томными страстными нотками. Лишь когда парень под ним окончательно
расслабился, брюнет позволил продолжить начатое, выбирая нужный угол и сцеловывая
сорванные вздохи. Медленно, осторожно, считывая по глазам весь спектр эмоций. Так
проникновенно и интимно, как ни с кем ранее, потому что Тэхён для него – особенный, самый
лучший и безгранично любимый.

Однако к низкому гортанному стону оказался не готов. Его самого будто подбросило на
кровати, и он вновь толкнулся в сводящую с ума тугую узость, опираясь на локти по бокам от
лица не менее удивленного сказочника, получая в ответ ободряющий вскрик наслаждения и
глубокие борозды царапин на спине. Время для Тэ в этот момент словно остановилось,
растягиваясь в бесконечно долгие минуты. Они никогда раньше не целовались так:
несдержанно, пылко, властно, глубоко и влажно, задыхаясь от восторга, сминая под руками
простыни и теряясь в ощущениях, наплевав на стыд. Казалось, сорванные вздохи шатена
оглушили Гука напрочь, и он подумал, что готов слушать их целую вечность.

И свое имя на повторе. Хрипло, протяжно, с умоляющими нотками на тягучих

окончаниях. Потому что уже сам Ким просил глубже и с напором, отвечая на ласки с
несвойственной ему страстью. Разводил ноги шире, закидывая их на влажную от пота
поясницу, изнывая в нетерпении. А получал дразнящий медленный ритм, ровный,
провокационный, от которого низ живота сводило судорогой и голова невольно откидывалась
назад на подушку, рисуя под сомкнутыми веками ковер из ярких блестящих звезд, получая
взамен новые поцелуи вдоль соблазнительного изгиба шеи.

Тэхёну хотелось кричать во всеуслышание о том, насколько сильно он любил Чонгука, но

вместо этого мир взорвался калейдоскопом искр, погружая молодого человека в сладкую
негу оргазма. И пришел в себя в тех же волнующих сердце объятьях, отвечая на воздушные
поцелуи и смущенные улыбки. Послушно отправился вслед за ним в купальни, чтобы смыть
следы несдержанной страсти, а после засыпал в кольце из крепких рук, согретый мерным
дыханием, щекочущим лицо, обещая обязательно признаться Гуку завтра в том, что на самом
деле испытывает к нему. Вот только проснулся сказочник поутру в своей комнате в Сеуле.
 О том, кто был рожден, чтобы сказку сделать былью
Chapter Notes

Забегайте в сад китайских хризантем

Два года. Два чертовых года прошло с того рокового дня. А Тэхён все помнил, будто это
было вчера. Он заснул в объятьях любимого, строя планы на будущее, а проснулся у себя
дома. Ким тогда только чудом не сошел с ума. Его трясло от страха, а пальцы не слушались,
щелкая по кнопке на системном блоке. Парень бил по клавиатуре, тряс монитор, даже пару
раз головой о стол приложился, но тщетно. Иллюзия никак не хотела исчезать. По правде
говоря, ничто и не свидетельствовало о том, что шатен побывал в сказочной стране. Знакомая
домашняя одежда, те самые потерявшиеся тапки, растянутые штаны и полное отсутствие
каких-либо следов на теле. Ни засосов, ни царапин, ни синяков. Впервые ничто из этого не
радовало.

Затылок только ныл от столкновения с полом, но вполне объяснимо, в отличие от

неожиданного пробуждения. Его бросило в дрожь то ли от пережитого шока, то ли от
удушающего приступа паники, однако метания по комнате не сильно помогли. В ту
злосчастную ночь молодой человек рухнул на кровать и разрыдался от бессилия, обнимая
себя за плечи. Абсурд, вселенская несправедливость, чья-то глупая шутка или очередное
проклятье. Он же не сумасшедший. Ему не могло это присниться! Не бывает таких
реалистичных снов. Тэ не верил, точнее, отказывался верить, что произошедшее – плод
больного воображения.

Вот сейчас Ким заснет, а проснется в объятьях Чонгука, что недовольно пробурчит нечто
неразборчивое и за талию притянет ближе, щекоча дыханием затылок. Ведь так все и должно
было произойти у них. Они через многое прошли. Они заслужили островок счастья в череде
несчастий, выпавших на их долю. Неужели все напрасно? Обуреваемый мрачными мыслями,
Тэхён погрузился в беспокойный сон, полный кошмаров и криков. А наутро вновь открыл
глаза у себя в комнате и взвыл от отчаяния. Ненавистные стены, компьютер и разрывающийся
от звонков телефон. Сказочник отвык от цивилизации, предпочтя ей самобытность
магического мира. Судьба рассмеялась над выбором, ткнув носом в реальность.

Наверное, Тэ за что-то наказали. Да, определенно. Но за что? Тогда-то в памяти и всплыл

их первый серьезный разговор с Юнги. Та самая легенда, рассказывающая о проклятье,
наложенном на Королевство Шелион. Лишь исполнив предназначение, Ким мог вернуться
домой. Точнее, мастер слова был обязан это сделать, ведь его никто не спросил, чего хотел
именно он. Раб черного волшебства, поневоле закинутый в параллельный мир, поневоле и
изгнанный оттуда. И снова слезы, снова истерика, искусанные в кровь губы и бессмысленные
удары в мягкую подушку, разделившую боль и тоску. Беззвучные крики в пустоту, потому
что голос отказывался слушаться.

Как порою бывает жестока судьба, насмехаясь над нами. Еще полгода назад Тэхён первым
бы выстроился в очередь за телепортом обратно домой. Сейчас же ситуация кардинально
поменялась. Там, в Королевстве, у шатена осталась семья, принимающая таким, каков он
есть. А что ждало юношу здесь? Родители, требующие пойти по их стопам, извечное
лицемерие, однообразие серых будней и жизнь под маской. Жизнь без Чонгука. Очередная
попытка включить компьютер не увенчалась успехом, и, открыв боковую крышку системного
блока, парень понял, что к чему. Видеокарта, не выдержав нагрузки, сгорела. Отсюда и
хлопок с ослепительной вспышкой: закоротило контакты.

Тяжело вздохнув, Ким опустился на кровать, хватаясь за голову. Что теперь будет?
Жить, как раньше, после пережитого не представлялось возможным. Все равно что есть сою,
когда обожаешь мясо. Оставалось надеяться на чудо, если, конечно, ему не приснились те
полгода, полные ярких эмоций и впечатлений. Самые счастливые шесть месяцев в его жизни.
Сердце пропустило удар, тревожно сжимаясь под градом негатива. Они обязательно что-
нибудь придумают: Юнги, Чимин и Чонгук. Мин найдет способ. Тэ верил в это. А пока что
молодому человеку оставалось только ждать.

Как же невыносимо тяжело стать снова беспомощным смертным. Без магии жизнь
казалась какой-то серой, унылой, скучной. Закрыв глаза, мастер слова досчитал до десяти,
успокаиваясь. Если уж чему и научился Тэхён у своих друзей, так это решимости и
терпению. Сейчас не время для паники. Упрямство взяло верх над трусостью, подстегивая
надежду. Если пережитое не вымысел, у него был еще шанс вернуться, если же нет, то, в
конечном итоге, никто не осудит шатена за попытку. Придется снова стать принцессой,
ждущей спасителя в высокой башне. Уж в этом-то Тэ был мастером.

Два года. Ровно два чертовых года у него ушло на то, чтобы в мельчайших деталях
воссоздать историю. Дословно каждый день из жизни, прожитый в Королевстве, без лжи,
приукрашивания или тайн. Забавно, еще шесть месяцев назад он мучился из-за отсутствия
вдохновения, а теперь по маленькому кирпичику выстраивал собственную историю на
страницах книги. Зато проблем с сюжетом не было. Сложнее всего дались отрывки их с
Чонгуком отношений.

Тэхён и не думал, что это настолько тяжело – описывать то, чего, возможно, никогда
больше не случится. А случилось ли вообще? Захлебываясь слезами, парень выводил буквы и
ненавидел себя за сентиментальность. Они мешали писать, застилая обзор размытым
облаком. Губы, искусанные в кровь, многочасовые перерывы, чтобы отдышаться, а после
пытка продолжалась. Останавливаться нельзя.

Но он справился. Перегорел, выкарабкался, продолжив жить дальше, уже ни на что не

надеясь. Просто двигался вперед благодаря собственной отдушине – писательству. Все
переживал заново и глушил таким образом тоску. Будто друзья по-прежнему были с ним
рядом, оттого и дышать стало легче. Поначалу Ким чего-то ждал, какого-то чуда, знака, да
что угодно, лишь бы получить возможность попасть обратно. Но дни сменялись неделями, а
те в свою очередь месяцами. Ничего не менялось, кроме, наверное, самого сказочника. Он
стал менее общительным, редко улыбался и откровенно пугал родных и близких, однако
какую-либо помощь принимать отказывался. На предложение пойти к врачу скептически
выгибал бровь и уходил к себе в комнату.

Тэ устало вздохнул и прикрыл глаза, горящие от перенапряжения, уложив голову на

сложенные на столе руки. Надо бы дописать заветное «конец» и поставить точку во всем
этом, но слабость возобладала. Успеется. Два года прошло. Именно столько времени
требуется, что понять одну простую вещь – чудес не бывает. Если подумать, то все не так уж
и плохо. Последний курс университета, диплом на носу, а, значит, скоро можно уехать, куда
вздумается и делать то, что хочется. Проблема заключалась в том, что хотел Ким в Шелион.
В дверь комнаты осторожно постучали, но шатен лишь раздраженно отмахнулся, и
продолжил прохлаждаться, слушая стук крови в ушах. Все-таки жить в мире людей –
отвратительно. То, что казалось раньше удивительным и необычным, сейчас вызывало
отвращение.
 Долгие месяцы после возвращения Тэхён искал доказательства. Просмотрел сотни
передач о паранормальных явлениях и дырах в измерениях. Но там что ни выпуск, то
высосанный из пальца сюжет, которому и поверить-то страшно. Ничего не оставалось, кроме
как переносить на печатные листы реальную историю, списанную на плод больного
воображения. Доказательств он так и не нашел. Стук повторился, и парень обреченно
застонал, отнимая лицо от сложенных рук. Взглянул на монитор, где мигал курсор с
завершенной сказкой – на том самом моменте злосчастного возвращения домой. Так себе
подарок на день рождения. А потом неожиданно оцепенел от ужаса. Дома он был один, и в
дверь комнаты ну никак не могли стучать.

То ли слуховые галлюцинации, то ли в квартиру влезли воры. Ким, попеременно бледнея и

краснея, на дрожащих ногах поднялся со стула. Тяжело сглотнув вязкий ком слюны, юноша
медленно двинулся к несчастной деревянной преграде, за которой пряталось пугающее нечто.
Ладони мгновенно вспотели от страха, а по спине заструился холодок паники. Вдох, выдох,
секунды растянулись тягучей нугой. Рука не спеша повернула ручку, сработал дверной
механизм, и Тэ лицом к лицу столкнулся со своим сном. Или же реальностью?

Гук неуверенно улыбнулся и прошел вглубь спальни, вынудив Тэхёна рассеянно

попятиться назад. Молодой человек не спускал с демона расширенных в удивлении глаз,
слушая бешеный стук собственного сердца, и, кажется, на мгновение даже забыл, как дышать.
За спиной у Чона искрился и пестрил яркими голубыми всполохами, вероятно, портал,
лазоревое марево, от которого невольно закружилась голова. Чонгук? Ну точно, Чонгук.
Немного изменившийся правда, заметно вытянувшийся в росте, раздобревший в плечах и
потерявший прежнюю детскую мягкость в чертах лица, но это определенно был он.
Немыслимо. Невероятно. Неужели Тэ настолько заработался, что начал видеть галлюцинации
наяву?

– Пожалуйста, скажи, что это не сон, – осипшим от нахлынувших на него чувств голосом
взмолился сказочник, боясь подходить ближе, вопреки этому делая маленький шажок
навстречу. В глазах напротив – такой же спектр эмоций: неверие, радость, страх,
неуверенность, будто Гук боялся, что его сейчас прогонят. – Пожалуйста, скажи, что ты
настоящий, – потребовал Ким, робко кладя руку на грудь демона, проверяя, насколько
реально виденье, а тот, зажевав губу, не придумал ничего лучше, кроме как ущипнуть
мастера слова. Предплечье обожгло волной боли, и шатен возмущенно зашипел, с укоризной
глядя на Чонгука. – Ауч, какого черта ты щи… – но так и не договорил, сообразив, что, если
бы он видел сон, то непременно проснулся бы. Как правило, в сновидениях работают органы
чувств, а вот моторика замедленна и физический дискомфорт не ощущается.

Не в силах совладать с собственными эмоциями, Тэхён бросился на шею неуверенно

переминающегося с ноги на ногу Чона, чуть не задушив своими объятьями, а потом
отстранился и прижался губами к чужим, все таким же мягким и родным, мгновенно
ответившим на поцелуй. Неужели получилось? Неужели они снова встретились? Неужели все
взаправду? Боже, если это ему лишь чудится, то он наверняка сойдет с ума. Но нет, брюнет
напротив улыбался так же ярко, как и прежде, и прижимал к себе дрожащего сказочника, по
щекам которого лились безмолвные слезы. Гук бережно сцеловывал их, шепча нечто
успокаивающее, режущее по сердцу острым лезвием, заставляя задыхаться от нежности.

Настоящий. Настоящий, черт побери, из плоти и крови. Такой теплый, родной, самый
любимый. Тэ не знал, за что на него свалилось такое счастье, но был безмерно благодарен.
Самый лучший подарок на день рождения. Будто бы и не расставались на два чертовых года,
потому что они друг другу – не чужие. Оба измученные и истосковавшиеся, но определенно
разделяющие одно чувство на двоих. И если это последняя их встреча, если больше подобное
не привидится, Тэхён хотел бы наконец-то признаться. Хотел бы поделиться тем ураганом
чувств, что сжигал на протяжении двух лет, выворачивая внутренности наизнанку.

– Я люблю тебя, – с каким-то отчаянием цепляясь за ворот рубашки Гука, шепнул Ким в
приоткрывшиеся губы, и ощутил, как расслабились плечи демона, который в следующий миг
буквально задушил его в объятьях, зарываясь носом в копну светлых волос. Чонгук ведь тоже
переживал, боялся, что сказочник оттолкнет, что не захочет видеть, потому что нашел свою
любовь в родном мире. Нашел ему замену. Измучился не меньше Тэхёна и впервые смог
вздохнуть с облегчением, обнимая молодого человека. – Но я не понимаю, как это возможно?
– растерянно шепнул мастер слова, поднимая голову кверху и встречаясь с серьезным
взглядом черных глаз.

– Это довольно долгая история, а у нас не так много времени, – уклончиво ответил Чон,
утирая слезы Кима. – Тэ, ты должен сделать выбор между этим миром и сказочным, –
сказочник растерянно заморгал, осмысливая сказанное. – И желательно побыстрее, – брюнет
кинул тревожный взгляд на портал, что заметно потускнел, покрывшись мелкой рябью. Того
и гляди – закроется, утянув демона обратно, разлучив уже навсегда.

– Выбор? То есть, хочу ли я пойти с тобой в портал или предпочту остаться здесь? – на
всякий случай уточнил Тэхён и получил в ответ утвердительный кивок. Это ведь не шутка и
не розыгрыш? Ему правда позволили вернуться обратно? К семье: Юнги, Чимину и Чонгуку.
Чонгуку, смотрящему на него с таким страхом и надеждой, будто переживал, что Ким
захочет остаться. – В этом мире нет тебя, – кончики пальцев разгладили складку между
бровей, скользнули по скулам и замерли на губах. Прикрыв глаза, демон оставил пылкий
поцелуй на мягких подушечках и наклонил голову ниже, соприкасаясь с шатеном лбами. – Я
не вынесу жить здесь без тебя, – озвучил Тэ простую истину, чем заслужил робкую
смущенную улыбку, а во взгляде отразилось то самое безграничное счастье, которое давило
на ребра мастера слова изнутри, угрожая разорвать его на сотни маленьких кусочков. Ким
бросил прощальный взгляд на монитор с открытым текстовым документом. Парень не успел
поставить уничтожающее «конец», хотя и завершил сказку. Он не хотел, чтобы она
заканчивалась на грустной ноте. И не прогадал. Тэхён вновь повернулся к Гуку и взял за
руку, переплетая с ним пальцы. – Пойдем домой, – на губах расцвела нежная улыбка, зажигая
яркие искры счастья в бездонных зрачках, и Чон увлек юношу за собой в ярко-голубое облако
света, навсегда закрывая дверь в мир Тэ и открывая дорогу туда, откуда сказочник
планировал никогда не возвращаться.

Тэхён будто через струю ледяной воды прошел, оставшись сухим, и это странно, на самом
деле, оказаться не у себя в коридоре, а в гостиной замка, по которому успел изрядно
соскучиться. Юноша смог лишь мельком глянуть на диван, где полуобнаженный Чимин
верхом на Юнги страстно целовался с оным, а после на глаза легла теплая ладонь Гука,
закрывая обзор. Возмущенный вопль Кима, без сомнения, спугнул сладкую парочку.

– Я оставил вас на каких-то десять минут, а вы опять взялись за старое, – недовольно

пробурчал Чонгук, дожидаясь, пока джинн накинет на плечи рубашку и переместится с колен
чародея на соседнее место рядом. Однако Пак лишь раздраженно закатил глаза и, как есть, с
разбегу налетел на Тэ, чуть не сбив с ног, заключая в крепкие объятья. Благо Чонгук,
стоявший рядом, успел вовремя подхватить мастера слова под локоть. Мин предпочел
выразить радость от возвращения шатена более сдержанно, похлопав по плечу. Однако
каждый из них получил по уничтожающему взгляду от Гука.

– Расслабься, герой, мы не отберем у тебя твоего сказочника, – усмехнулся волшебник, с

удовольствием отмечая смущение на лице брюнета из-за замечания. – Он нам после твоего
исчезновения покоя не давал. Весь замок на уши поднял и окрестности взбаламутил, к нам в
лес теперь даже нос совать боятся, – заверил Тэхёна Юн. Молодой человек выпутался из
объятий Чимина и приобнял за талию Чона, с любопытством глядя на заметно смутившегося
парня. А затем приподнялся на носочки и шепнул ему на ухо так, чтобы мог слышать только
Чонгук:

– Я тоже соскучился. Очень, – и в груди разлилось странное тепло, обжигая шею и уши.
Слова придали Чону уверенности, в которой тот так сильно нуждался. Словно камень с души
упал, принося с собой небывалое облегчение. Не обращая внимания на присутствующих, Тэ
запечатлел на щеке мимолетный поцелуй и отстранился, по прежнему прижимаясь к Гуку,
засмущавшись даже больше демона под понимающими взглядами Юнги и Пака. – Но я до сих
пор в замешательстве от произошедшего. Допустим, сила разрушенного проклятья вернула
меня обратно, но кто-нибудь может объяснить, почему я оказался здесь снова? – маг кивнул
на диван, приглашая провести беседу в более удобной обстановке, и заговорил, когда все
наконец-то разместились. Даже сейчас Чонгук не захотел расставаться с Тэхёном, увлекая за
собой в кресло, цепляясь за того, как испуганный мальчик цепляется за маму в торговом
центре, страшась потеряться. Приятно, черт побери.

– С чего бы начать? – задумчиво протянул Юнги, пытаясь собраться с мыслями. –

Наверное, с того, как работает магия мастеров слова. Должен признаться, что я немного
приврал, говоря о том, что они не могут писать о себе. Да, довольно сложно определиться с
тем, чего хочешь, и решить, как повернется судьба именно для тебя, но это работает, причем
необратимо, а я не хотел, чтобы ты наломал дров, будучи неопытным зеленым юнцом, прости
меня, – Тэ нахмурился, однако согласно кивнул. Конечно же он не сердился на Мина, просто
не понимал, к чему такая скрытность и недоверие. – Я боялся того, что сила вскружит тебе
голову и заставит творить поистине опасные вещи. Такое уже случалось, поверь мне. Один
сказочник наделил себя мощью, равной могуществу Хосока, и они в страшной схватке чуть
не уничтожили до последнего кирпичика все Королевство. Пришлось убить безумца
проверенными методами. Какими, не скажу, даже не спрашивай. Я не хотел повторения
истории, потому и сочинил легенду о невозможности реализации сказки мастеров слова из-за
переменчивости их судьбы, – на самом деле, сомнения закрались в душу шатена еще в тот
день, когда узнал о собственной неуязвимости. Раз сказочник не мог сочинить сказку про
себя, то как на это оказался способен предшественник, на котором лежало то же проклятье?
Ему и в голову не приходило опровергнуть данную теорию. Наивный маленький Ким. – А
потом все как-то закрутилось, и я совсем запамятовал об этом. Не до того было, знаешь ли.
Ты умирал, Чонгук метался, снедаемый зельем сомнения, а я пытался решиться на убийство
лучшего друга. Отвратительный был год, – парни понимающе переглянулись и едва заметно
улыбнулись друг другу. Теперь призраки прошлого их не беспокоили, оставив кошмары
позади. – Понял, что к чему, когда ко мне заявился жутко перепуганный Чонгук, который
нигде не мог найти тебя. Разумеется, сбегать ты бы не стал, оно и ни к чему, а вот заклинание,
призвавшее в наш мир, распорядилось твоей судьбой легко и просто, вернуло обратно, –
пожал плечами Юнги, лениво перебирая рыжие пряди джинна, что умостил свою голову у
него на коленях. – Но сила осталась с тобой, и твоя судьба оказалась на этот раз
исключительно в твоих руках.

– Получается, если бы я не написал историю шести месяцев, проведенных здесь,

документально сделав их реальностью, так бы и остался жить в своем мире до старости лет?
– ужаснулся Тэхён, поудобнее устраиваясь на коленях Гука и сжимая руку демона, что
заключил молодого человека в объятья, пряча лицо в изгибе шеи. Родное тепло согревало и
успокаивало расшатанные нервы, залечивало глубокие раны, нанесенные разлукой. Какое же
все-таки чудо, что они снова воссоединились, и до чего страшно представить, как бы все
обернулось, не додумайся Ким навсегда запечатлеть шесть месяцев своей жизни на бумаге.
 – Боюсь, что так. Портал открылся, соединяя наши миры лишь для того, чтобы ты сделал
выбор, завершил сказку так, как посчитал бы нужным, пусть и не указал это у себя в
заметках, – подтвердил опасения шатена Мин, с сочувствием глядя на растерянных парней,
не видевших в этот момент никого, кроме друг друга.

Тэхён представил, какой ужас пережил Чонгук, страдая от незнания и переживая день
ото дня из-за того, что мастер слова позабудет о нем, как о страшном сне, даже не
предприняв попытки вернуться. Ждал, вероятно, каждую минуту, прожигая взглядом дверь,
за которой пряталась спальня, хранившая бесценные воспоминания, страдал не меньше
самого Тэ. Вот уж кому точно было в сто раз хуже. Горел заживо каждый день, видя впереди
лишь неизвестность и не зная, осталась ли еще надежда. Сказочник тихо всхлипнул и
потянулся к Чонгуку за поцелуем, мягким, нежным, утешающим и обещающим покой и
счастье. Потому что Ким ни за что не позволит какой-то там силе разлучить их вновь. Его
сердце принадлежит Гуку, и ничто этого не изменит.

۞۞۞

На дворе была глубокая ночь, когда они наконец-то выбрались из замка, обсудив все
новости, произошедшие за два года, и наговорившись вдоволь. Наверное, Тэхён непременно
заснул бы, если бы не громкий смех Чимина. Чонгук оказался менее терпелив, поэтому,
подхватив Кима на руки, молча вышел со своей поклажей из гостиной, не дослушав рассказа
джинна, и зашагал знакомой дорогой в сторону башни. Хватит бесполезной болтовни. Он,
черт побери, столько времени ждал этого дня и не собирался терпеть светскую беседу ради
возможности остаться с мастером слова наедине.

Переодевшись в ставшую привычной одежду, Ким, не задавая лишних вопросов,

последовал за Гуком на улицу, сгорая от любопытства. Ему не была известна причина, по
которой они шли, пробираясь через высокие сугробы, в лес, и зачем вообще выбрались на
неприметную опушку, переливающуюся серебристыми искрами под белоснежным ковром.
Серьезный сосредоточенный взгляд Чона и задумчиво закушенная губа лишь усиливали
интригу. Гук остановился, повернувшись лицом к Тэхёну.

– Знаешь, ты мог бы сказать и раньше, что у тебя день рождения в этот день. Я бы хоть
подготовился, но поскольку я сам не лучше, то посчитаю твою скрытность достойным туше,
– не удержавшись, Тэ все же поделился с Чонгуком собственной радостью. Для него
действительно этот день стал самым лучшим. И все благодаря демону. Любимому, между
прочим, демону. – Ты сказал, что любишь меня, и мне хотелось бы, чтобы между нами не
осталось никаких секретов. Поэтому, прежде чем мы наконец-то сможем быть вместе, я
должен кое в чем тебе признаться, – набрав в грудь побольше воздуха, начал брюнет, беря за
руку озадаченного Кима. – На самом деле, наша первая встреча произошла именно здесь, –
парень кивнул в сторону опушки, в которой Тэ с трудом узнал ту некогда зеленую лужайку,
на которой пришел в себя после удара головой об пол в комнате. – Я прохлаждался в тени
деревьев, – тем временем продолжал Чонгук, – выжидая насильников, а ты в буквальном
смысле этого слова возник передо мной из ниоткуда, – Тэхён улыбнулся, вспоминая тот день.
– Мы, сказочный народ, к таким вещам хоть и привыкший, но людей в странной одежде и
явно из другого мира видим редко, – сердце пустилось вскачь, разгоняя лихорадочное тепло
по телу. Получается, Чон с самого начала знал, что Тэ – загадочный пришелец. – Ты напугал
меня до чертиков, – воздух сизыми облачками пара вырвался изо рта, а глаза в ночном
полумраке блеснули волнением и решимостью. – И жутко понравился уже тогда. Поэтому,
стоило тебе очнуться, я обратился в кролика и остался незамеченным, отсрочив нашу
встречу.

– Так ты специально все подстроил с похищением тапка? – пораженно воскликнул шатен,

не веря собственным ушам. Кролик. Тот самый несносный черный кролик, втянувший его в
безумную авантюру. Тот самый кролик, что украл тапок и постоянно допекал пакостями. Тот
самый кролик, о котором Ким вспоминал каждый раз, когда видел открытую широкую
улыбку Гука.

– Ну, второй тапок ты сам превратил в посох, – напомнил Чонгук, кривя губы в усмешке.
– В основном же да, прости. Я хотел узнать тебя получше, убедиться, что симпатия не
оказалась мимолетной, а потом… – демон замолчал, подбирая нужные слова, не зная, как
можно описать тот взрыв чувств, что случился с ним, когда они с Тэхёном все же сблизились,
подружились и привязались друг к другу настолько, что стояли сейчас здесь, держась за
руки.

– Потом я превратил тебя в кентавра, – прыснул со смеху Ким, вспоминая чудаковатую

проверку от Юнги. Маг отказывался верить в призвание юноши. Его затопило от нежности
при взгляде на Чонгука. Он жалел, наверное, только о том, что они не встретились раньше.

– Да, – согласно закивал головой Гук, – и я влюбился. Даже, скорее всего, уже тогда. Там,
на лугу, когда взял тебя за руку, – демон переплел их пальцы и вплотную приблизился к
шатену, касаясь своим носом чужого. Лениво потерся кончиком, заслужив в ответ
мечтательную улыбку. Ту самую, который был готов любоваться вечность. – И заглянул тебе
в глаза…

– Ты спер мой тапок, – не унимался Тэхён, с трудом сдерживая новый приступ хохота.
Тапочки, между прочим, так и остались в том мире, покоясь в коридоре около входной
двери. Не самая весомая потеря, но все же. – И, получается, ты периодически отвлекал меня,
чтобы портить мои сказки, – настороженно прищурился Ким, стараясь докопаться до правды.
А Чон сразу как-то стушевался, виновато опустив голову. Вот и настал момент истины.

– Да, и продолжал портить с завидной регулярностью. Думал, что так у нас будет больше
поводов провести время вместе, прости, я пойму, если после этого ты не захочешь… – однако
договорить ему не дали ладони, что легли на щеки, лениво огладив большими пальцами
холодную бархатную кожу.

– Дурак ты, Чонгуки, – шепнул Тэ, обнимая Гука за шею и сливая их дыхания в одну
рваную, но такую созвучную симфонию. – Я люблю тебя, – заверил он брюнета и легонько
чмокнул в губы, будто маленького ребенка. Так забавно, на самом деле, понимать, что все
беды случились с ним из-за одного несносного демона. И сходить с ума по нему же, наплевав
на прошлые пакости. – И ничто этого не изменит, – губы наконец-то растянулись в ответной
счастливой улыбке, и Чонгук увлек сказочника в головокружительный поцелуй, готовый
кричать о переполняющем изнутри счастье на всю округу. Тэхён не отверг его. Не отвернулся
и не высмеял глупые ухаживания и попытки обратить на себя внимание. По-прежнему любил
и не планировал ничего менять в их отношениях. – Но тапок все равно верни, это была моя
любимая пара, – потребовал Ким, отрываясь от таких соблазнительных сейчас губ. Подобные
тапки ведь больше нигде не купишь! Они важны как память об их первой встрече.

– А я, получается, не твоя любимая пара? – трагично вздохнул Чон, стараясь вывернуться

из объятий, но не тут-то было. Проще с Чимином бороться за последний кусок курицы, чем
пытаться отцепить от себя неугомонного мастера слова, который повис на шее и категорично
отказывался оставлять брюнета в покое. Теперь уж не отвертеться.

– Ты – мое все, – робко произнес Тэхён срывающимся голосом, и получил в ответ новый
поцелуй, чувственный, влажный, пылкий, полный нежности и любви, от которого сердце
восторженно затрепетало и разряды электричества колючими мурашками прошлись по телу,
разнося жар вперемешку со смущением. – Но тапки все равно верни, – Чонгук исполнил бы
любое его желание, даже самое безумное. Что угодно, лишь бы вечно лицезреть счастливую
улыбку на лице сказочника, в глазах которого он видел отражение собственных чувств.
Светлых, ярких, открытых и прекрасных.

«Ты – мое все»

И это никогда не изменится ни для кого из них.

Темная полупустая комната была освещена лишь дрожащими бликами, отбрасываемыми

экраном монитора. Там, ведомые невидимыми чарами, одна за другой в открытом текстовом
документе скакали строчки, вырисовывая нити чьей-то судьбы, завершая начатое. Потому
что у любой сказки должен быть потрясающий конец. А плохой или хороший, зависит уже от
самих героев, ведь выбор есть у каждого, нужно только правильно им распорядиться.

«И когда Чонгук протянул сказочнику руку, тот не колебался ни секунды. Тэхён сжал
в своей ладони чужую и шагнул вслед за демоном в вихрящийся портал: чарующую
неизвестность. Ведь на самом-то деле плевать, куда идти, лишь бы любимый человек
всегда был рядом, улыбаясь все так же ярко и ободряюще, как и раньше.

Конец»

Please drop by the archive and comment to let the author know if you enjoyed their work!